— Штормило?

— А то! Всю дорогу — от Рельвадо, через Майронге и до Сузалу. Только потом стало немного легче. А Кристи — так он вообще с опаской к большой воде…

— Кристи?

— Ну зовут его, — старик мотнул головой в сторону Та-Дюлатара, — так. Кристиан Элинор. По шарупарским документам — Элл Виннар. Уж как он там их уговорил, боюсь и представить, — дед засмеялся. — Ведь даже вон, мальчишкам, паспорта нарисовали! А на такое знаете, сколько денег нужно?

— Могу себе вообразить, — сузалиец с любопытством покосился на врача из сельвы. Кого-то Та-Дюлатар напоминал ему. И сильно.

Только в квартале, где находился дом Дэсвери, Сокар вспомнил, кого.

— Святой Доэтерий! Будь на вас другая одежда, будь у вас короткая стрижка… Клянусь, я принял бы вас за одного известного кемлинского политика!

— Что? — Та-Дюлатар повернулся к Хаммону за переводом.

— Тот несколько полнее, улыбается на камеры, одной нижней частью лица, а глаза всегда настороженные… Гатаро Форгос его зовут! Он мэр Кийара, не слышали?

Парни удивленно переглядывались, и Бемго шепотом переводил Айяту слова писателя. Выслушав Хаммона, врач из сельвы нисколько не удивился.

— Кристи говорит, что этого можно было ожидать от здешнего мира. А что, неужели сейчас мэр — житель Восточного Кийара?

— Насколько мне известно, так.

— Надо же… В былые времена… — начал Хаммон и осекся, махнул рукой: — А, да ладно! Сделанного не вернуть.

— Будьте любезны, подождите меня в машине, — извиняющимся тоном попросил Сокар, въезжая в автоматически отъехавшие ворота и выходя из «Сийвета». — Я скоро.

В тени живого навеса, укрывшего подъездную дорожку, было не так жарко. Сузалиец успел заметить, что врач прикрыл глаза и как будто задремал.

Дэсвери вышел встречать гостя на террасу.

— Как я погляжу, Рато, сегодня вы не один? — улыбаясь до ушей, спросил он.

— Доброго дня, дружище Сэн! Да, по дороге мне пришлось захватить с собой нескольких попутчиков, о чем я нисколько не пожалел. Вы, наверное, удивитесь, но один из них — хирург, который оперировал и выхаживал Ноиро Сотиса в сельве. Помните, он рассказывал?

— Как тут не помнить — такая история!

— Больше всего меня заинтересовала уверенность Сотиса в том, что Та-Дюлатар имеет прямое отношение к нашим общим поискам.

— Вы, Рато, полагаете, что вся эта история — не фантазия кавалера армии Гельтенстаха, а реальные события? Нужно учитывать, что по тем временам многие питали слабость к мистике… — Сэн Дэсвери надел на голову джинсовую кепку.

— Нет, нет. Поволь Сотис однозначно не был фантазером! И что делать мистической сказке в архивах историков? Ее поместили бы в раздел памятников литературы позапрошлого века и навсегда забыли. Какой-нибудь запылившийся литературовед лет через сто нарыл бы эти записки и написал по ним монографию. И всё!

— В таком случае, — телеведущий спустился во двор и взглянул в раскалившееся небо, — вы, может быть, познакомите нас с вашими новыми друзьями?

Сокар протянул руку в сторону навеса, указывая дорогу.

После знакомства и приветственных слов Дэсвери пригласил всех в помещение. По дороге Хаммон успел сказать Сокару, что с водителем перевернувшегося автобуса теперь все в порядке.

— Откуда вы знаете? — удивился сузалиец.

— Это не я знаю. Это Кристи попросил вам передать.

— Но как?..

— Это уж вы спросите у него самого. Я, признаться, сам не знаю, — очевидно слукавил старик.

В доме царила приятная прохлада. Сокар в ярких красках расписал происшествие на дороге и особенно сгустил тона, повествуя о процессе операции. Та-Дюлатар слушал его с улыбкой, но молчал, а Хаммон тихонько переводил ему Сокаровские дифирамбы.

Писатель удивлялся тому, с каким достоинством и уверенностью держится в чужом — богатом и оснащенном дорогой техникой — доме неприхотливый лекарь из сельвы. Мальчишки-франтирцы нет-нет да неуютно озирались по сторонам, Хаммон тоже чувствовал себя немного не в своей тарелке, а Та-Дюлатар вел себя, как будто это не жилище другого человека, а такая же прибрежная степь, какую они недавно проезжали на машине.

— Вы несколько преувеличили мои заслуги, — в конце концов заговорил врач с помощью переводчика-Хаммона. — Это была несложная операция. В сельве, у себя дома, я сумел все настроить так, что мне не нужны были ассистенты. А в походных условиях справиться в одиночку трудно, ведь я не мог ни к чему прикоснуться. — (Он приподнял руки, как это делают хирурги, опасаясь расстерилизации.) — Там был поврежден корень левого легкого и легочная паренхима, а кроме того, разорвано несколько сосудов. До вскрытия мне показалось, что понадобится резекция — слишком сильно шла кровь горлом, и слишком нехарактерно вел себя раненый. Но, видимо, это было связано с жарой. На самом деле, к счастью, все оказалось куда лучше, чем я ожидал увидеть. Во всяком случае, размозжения доли не было, поэтому удалять ничего не пришлось. Теперь он нуждается только в антибиотиках, рентгене, обезболивающем и присмотре врачей. Остальное вылечит время. Мы с господином Сокаром, — Та-Дюлатар слегка поклонился писателю, и тот ответил ему таким же полупоклоном, — справились со своей задачей вполне сносно.

Сэн Дэсвери озадаченно прислушивался к речи франтирского хирурга. Сокар понял, что и ему этот язык показался совершенно незнакомым.

— Где же вы остановились, мэтр Виннар? — спросил телеведущий, переводя взгляд с бородатого старика на Та-Дюлатара.

— Да мы ведь только что приехали. Вернее приплыли, — сообщил Хаммон, не утруждая себя переводом вопроса для своего спутника. — Хотели поискать в городе, но…

— Много же вы сейчас отыщете в Кийаре… — невесело усмехнулся Дэсвери.

— Сотиса найти собирались…

— Да и Ноиро не нашли бы: он в отъезде, вернется ближе к вечеру, к съемкам, — добавил Сокар. — Не стоит вам туда. В Кийаре теперь плохое отношение к иностранцам…

— Скажем так, в Кийаре отношение к иностранцам плохим было всегда, — саркастически усмехнулся хозяин дома. — Но сейчас, вы, друг мой, правы: люди стали совершенно нетерпимыми. Собственно, коренные кийарцы тоже не очень-то тянутся друг к другу. Большинство вообще покидает город. А в предместьях, как видите, уже постреливают и взрывают. По ночам слушаем канонады со стороны границы с Узлаканом… Странное сочетание полувойны-полумира…

— Я сам слышал стрельбу уже несколько ночей подряд, — согласился Сокар.

— Да. Не скучаем. В городе разруха. Коммуникации едва работают.

В комнату вошла красивая молодая блондинка, толкая перед собой круглый сервированный столик на колесиках. Бемго и Айят уставились на нее, как на невидаль, да и Хаммон одобрительно крякнул, провожая взглядом ее туго обтянутую коротким платьицем круглую попку.

— Дочка? — спросил он, кивая красотке вслед.

Писатель и телеведущий переглянулись.

— Горничная, — ответил Дэсвери.

— Хорошая горничная, — машинально проговорил Хаммон, вгрызаясь в ароматный персик и сам того не замечая. — Таких в Шарупаре не изготавливают…

И только теперь все заметили исчезновение Та-Дюлатара.

— Ну наконец за ум взялся! — победно воскликнул старик, расценивая всё по-своему. — То-то же! Уж я-то в бабах кое-чего понимаю!

Сокар подошел к громадному, во всю стену, до самого пола, окну, раздвинул пластины жалюзи и молча, с хитрой улыбкой, кивнул на террасу.

Там стоял Та-Дюлатар. Сложив руки на груди, он задумчиво глядел на море, но когда ощутил на себе взгляды, обернулся и выдал мудреную фразу.

— Он хочет промыть и обработать свои инструменты, — разочарованно пояснил Хаммон. — Спрашивает, где у вас можно это сделать… — и со вздохом добавил в сторону: — Примитив!..

Кийарские конезаводчики были из той породы предпринимателей, которые раньше всех поняли, откуда дует политический ветер. Кто успел, те продали свои земельные участки, кто не успел, те просто закрывали конюшни и перевозили своих лошадей в спокойные зоны Кемлина.