— Сексуальная красотка сказала, что здесь нет времени.

— И Шесса не соврала. Времени здесь нет. Но и у нас его маловато.

Они втроем направились к воротам.

— Кристиан… и Айят, — удержав руку лекаря, готового вложить заколку-ключ в специальную выемку на стене, срывающимся голосом прошептал Ноиро. — Я не знаю, что будет там. Я не хочу кривить душой, утверждая, будто бы не боюсь. Так все внезапно — один шаг и… Не знаю, можно ли быть к этому готовым. Давайте попрощаемся.

— Не глупи, хорошо? — слегка поморщился Элинор, но журналист вцепился в него сильнее, и тот сдался, признав за Ноиро право на последнее слово.

— Заглядывайте ко мне туда, если сможете, — обнявшись с ними по очереди, попросил молодой человек. — Постараюсь вас не забыть… Там ведь все всё забывают, это правда?

Кристиан опустил глаза. Айят молчал.

— Идем! — выдохнул Ноиро.

И ворота медленно раскрылись внутрь. А там…

Не таким, как обычно, был Призыв на сей раз. Он исходил издалека — гораздо дальше, чем всегда — и не воспринимался как клич своих или клич противников. Этот казался чужеродным, но адресован он был им, «детям погасших звезд», прозванным так с легкой руки одного из прежних линиалов Кемлина.

Форгос всегда чутко различал Призывы и теперь несколько растерялся, не узнавая его природы. Он остановил автомобиль у обочины, в полутора кварталах от администрации, и опустил спинку кресла, чтобы прилечь и посмотреть, в чем там дело.

Соглядатаи — настоящие, обитающие в Междумирье, куда редко осмеливаются соваться даже самые безрассудные выскочки, — подняли большую тревогу. Слои локалов гудели, выпуская в промежуточную зону гончих. Форгос видел, кто эти гончие, и понял, что нарушители равновесия — люди из стана вечного врага «погасших». Для решения проблемы Соглядатаи всегда выбирают оптимальный вариант.

Не обнаруживая себя, он последовал в синей мгле за гончими и их хозяином. Признаться, ему просто хотелось на экскурсию в Междумирье, и тут появился благовидный предлог. Обычно на такие вылазки не хватает времени, они кажутся нецелесообразными и глупыми. Но тут у нарушителей явно была веская причина вломиться сюда, действовали они дерзко и отчаянно.

«В смелости им не откажешь! Наверное, сильно прижгло»…

Форгос усмехнулся. Он не лез в Междумирье не только потому, что мешала жуткая занятость. Для него это был бы неоправданный риск, ведь неизвестно точно, кого вышлют Соглядатаи на его нейтрализацию и кто окажется свидетелем этой охоты. Мэр знал, что охранников Междумирья обмануть невозможно. Впрочем, то же самое ему говорил отец Нэфри и о «погасших» — де, они сразу распознают и разоблачат… Да, Кьемме, ты не стал рисковать и предпочел открытое противостояние им. Сколько тебе было бы сейчас? Что-то около пятидесяти с хвостиком. Протониев ты шаман, упрямый узлаканский остолоп! Ты сейчас так нужен… Ты всегда, все эти годы был нужен здесь. Форгос до сих пор помнил, как меркли ярко-синие, точно море, точно вот эта едкая синева Междумирья, глаза Кьемме, которые он не успел закрыть в момент смерти и которые ему закрыл верный друг-нейрохирург. Протоний покарай их всех!

Из ничего творился мир. Здесь были равны секунда и миллиард лет. Здесь ничто могло породить вещество, а вещество могло запросто обратиться в ничто. Здесь не существовало известных физических законов, а мир тем не менее оживал и эволюционировал!

«Хм! Вот он — акт творения, ни больше, ни меньше! Мои аплодисменты. Мы не можем разобраться в собственной жизни, зато так запросто, между делом, лепим новые»…

Гатаро не хотел вмешиваться, но тут словно что-то подтолкнуло его. Он не удержался и высвободил из реальности перекрестка рвущийся сюда электрический разряд из спирали Змея Мира, и молния угодила точно в вершину горы, где стоял кто-то из нарушителей промежуточной зоны, сплетая своего Змея. Тогда в океане закипела жизнь. Нарушитель же остался невредим, да мэр и не стремился нанести ему урон.

«Дарю! Пользуйтесь на здоровье, господа пациенты»…

Форгос не стал проявляться и быстро отступил. Они сами разберутся. Сейчас надо что-то придумывать насчет Нэфри Иссет и кометы, которая вот-вот врежется в пояс астероидов, а значит, окажется еще ближе к Тийро, большинство жителей которого пока даже не догадываются о ее приближении. Самое лучшее астрономическое оснащение было в Тайном Кийаре, и ничего удивительного, что именно кийарские астрономы первыми увидели хвостатую смерть. Но скоро ее увидят повсюду, во всех странах, причем без телескопа. И чужие правительства не станут держать в тайне тот факт, что она должна врезаться в Агиз. А если вспомнить еще и о том, что на территории Тайного Кийара существует завод, где в промышленных масштабах работали с радиоактивными веществами… Святой Доэтерий помилуй! Впрочем, учитывая размеры ядра Аспарити, это уже не будет иметь ровным счетом никакого значения — произойдет утечка, не произойдет утечки…

Доехав оставшиеся полтора квартала, мэр поднялся в свой кабинет, с успехом сохраняя маску довольства и спокойствия. Взглянув на постную физиономию своего секретаря, сидящего под портретом с такой же постной рожей линиала Картакоса, Гатаро поймал себя на кощунственной мыслишке, что гнев небес, направивший комету именно сюда, вполне справедлив. Но, Святой Доэтерий, всех остальных-то за что? Жить хотелось безумно. От одной мысли, что здесь случится через два дня, чуть ли не отнимались руки и не подкашивались ноги. Надо с головой погрузиться в работу и действовать по обстоятель…

— Вам доклад Читеса, господин мэр! — привстав, секретарь протянул ему папку, и Форгос прихватил ее машинально, по пути в свой кабинет.

— Благодарю. В течение часа меня не будет ни для кого. Кроме, разумеется, линиала.

Он сел в свое кресло и с брезгливостью отшвырнул подальше от себя кляузы сивого алкаша. Отныне он не нуждался в услугах придурка. Скорее всего, узнав о грядущей катастрофе, Читес окончательно свихнется, станет буен и опасен. С ним надо что-то делать, держать его в узде не получится, и эта бешеная гиена кинется на первого, кто перейдет ей дорогу.

— Впрочем, — сказал Форгос, нажимая кнопку селектора, — а пригласите-ка сюда господина Читеса. У меня будет для него маленькое поручение…

— Да, господин линиал. Будет сделано, господин линиал!

Пинерус сложил мобильник, убрал его в карман и уставился на своего ассистента, осматривавшего Нэфри.

— Через двадцать четыре часа, если ничего не изменится, пациентку надо будет отсоединить от аппарата.

Молодой нейрофизиолог удивленно захлопал длинными телячьими ресницами. Остальная часть его лица была невидима под маской:

— А… м-м-м…

— Что?

— Нет, ничего, мэтр.

Ассистент не осмелился спросить Пинеруса, имеется ли на это согласие родных девушки. Это все формальности, которыми шеф пренебрежет, поскольку заручился санкциями Самого.

— Проследите за этим.

— Да, мэтр.

Оба врача торопливо покинули палату, как будто здесь уже совершилось преступление.

— Добрый день… — в тоне госпожи Иссет не то вопрос, не то изумление, да и взгляд несколько опешивший. — Мэтр Дэсвери?

— Здравствуйте, госпожа профессор, это именно я.

Морщины от улыбки окружили его пронзительные глаза, и он прошел мимо посторонившейся хозяйки в дом, а затем без предисловий добавил:

— Видите ли, я открыл приют для тех, кто имеет проблемы с властями, и в последнее время он пользуется особой популярностью у населения различных стран и даже континентов.

Ее брови дернулись. Женщина не понимала, как ей реагировать на слова телеведущего, а он продолжал сиять белозубой улыбкой:

— Где мы можем поговорить так, чтобы нас не услышали, если в доме установлена прослушка?

Женщина неопределенно дернула плечами и указала на дверь в комнату:

— Не установлена… Проходите туда.