…Элинор устало прислонился к стене. В глазах у него все плыло, и уже давно. Сначала он списывал это на жару пустыни и задымленный воздух, но симптомы были странными: за квартал отсюда у него пошла носом кровь и затрепетало нутро от тошноты. Что-то шло не так. Он чувствовал опасность, но чем она была? Не этими ли странными животными, похожими на крупных крыс, которые носились сейчас по развалинам города и поблескивали глазками в его сторону?

Тихий и осторожный Призыв коснулся его сознания и тут же смолк. Кристиан сел на землю, уперся спиной в каменный бордюр, чудом уцелевший после удара, и, поборов приступ тошноты, вышел на перекресток.

«Учитель!» — Нэфри выбежала к нему, пылая, словно небо на закате.

«Наконец-то! — подумал он, подхватывая ее на руки. — Где ты?»

«Я еду во Франтир. Что случилось в Кийаре, Учитель?»

«Похоже, здесь упал осколок ядра кометы».

«Вы там… физически?» — ужаснулась девушка, на радостях обнимая черного Незнакомца.

«Да, конечно. Я искал тебя».

Нэфри торопливо отстранилась:

«Учитель, уходите оттуда скорее! Форгос сказал, что там может нарушиться целостность контейнеров с радиоактивными веществами!»

«Вот оно что… — Та-Дюлатар усмехнулся, вначале пораженный ужасом, а потом вдруг ощутив ледяное безразличие. — Ну что ж, видимо, мне конец: я успел схватить максимальную дозу. Значит, не судьба мне вернуться домой: всё складывается против»…

Нэфри перепугалась и схватила его за плечи:

«Нет! Вы успеете. Вы ведь всё можете, а там вас спасут! Я скоро прилечу, только скажите, где мне искать Ноиро?»

Вместо ответа он мысленно показал путь от Восточного Кийара к дому Дэсвери.

«Бегите оттуда, Учитель!»

Он кивнул, опустив капюшон.

Вот это было окончательным приговором. Ни проклятие Улаха, ни ящер, покалечивший его восемнадцать лет назад, ни часы отчаяния не могли удержать его от движения вперед, и тут одно глупое совпадение, невидимый яд уже убил его — дело лишь во времени. Сколько там осталось при таком отравлении? Два, три дня? Элинор знал все этапы умирания. Не успеет появиться опухоль, как с тела сойдет вся кожа, а внутренние органы исторгнутся с кровавой рвотой. Смерть будет страшной и мучительной настолько, насколько страшным и мучительным может быть проклятие. Чтобы убивать друг друга, людям не нужны черные шаманы: с этим прекрасно справляются новейшие достижения науки. Для кого новейшие, а для кого и…

Элинор вернулся в себя и, перекатившись на колени, закашлялся от тошноты. Кровь шла горлом. Когда приступ прошел, Кристиан, тяжело дыша, снова лег на то место, с которого выходил на встречу с Нэфри. Дрожащая рука нащупала в коробке на поясе минимизированный прибор для изучения условий окружающей среды. Штука, в общем-то, бессмысленная — но вот, пригодилась…

Увидев результаты, Элинор тихо застонал и откинул голову на камни. Доза превышала смертельную в три раза.

Обнаглевшие «крысы» подобрались уже совсем близко. Они суетились, повизгивали и принюхивались, быстро-быстро подергивая длинными носами-хоботками. Вблизи они больше походили на ехидн, но без иголок и с длинными крысиными хвостами, но отчего-то чувствовалось, что они плотоядны и очень опасны.

Перед самым обмороком он успел опять включить купол ОЭЗ.

Новый дом Форгоса выходил окнами в сторону Великого водопада Франтира. За теннисным кортом и небольшим сквером начинался обрыв с видом на водопад.

Здесь, в доме, все было в белых тонах, и только пожилая экономка, присматривавшая за жилищем, оказалась смуглой — из коренных. Она приготовила ванну для Нэфри и, покуда та смывала с себя отвратительные запахи мертвецкой и липкую пыльцу айгуны, ушла делать то же самое для своего нового хозяина.

— Мне нужно в Кийар, — возникая на пороге его ванной комнаты и кутаясь в пушистый белый халат, непреклонно сообщила Нэфри.

Форгос завел глаза к потолку и отдулся:

— Милое дитя, ты собралась преследовать меня всюду? Я отправлю тебя в Кийар, когда мы выясним всю обста…

— Я ее выяснила. Я знаю, где Ноиро. Я знаю, где Учитель. Мне нужно спасти их обоих.

— Нэфри, ты знаешь, я тоже несчастный. Меня в детстве все ругали, в школе били, девчонки не любили — спаси меня, а? — простонал бывший мэр, швыряясь в ее сторону брызгами с легким облачком пены. — Протоний покарай, и зачем я вытащил ее оттуда? Сейчас лежала бы — ти-и-ихая-претихая…

— Гатаро, ну пожалуйста! Я нарушила ваш запрет и все узнала. Комета разбила только Тайный Кийар, а Кемлин уцелел.

Она ощущала какую-то непонятную власть над этим человеком. Да, конечно, он был влиятельным чиновником, политическим воротилой, и тем более удивительно для Нэфри было то, с какой легкостью ей удавалось дразнить его. И он поддавался на провокации, будто ему все это нравилось. Нет, обращаться так с Учителем она не позволила бы себе никогда…

— Оменчар! — крикнул он, и почти сразу же на пороге возникла безмолвная темнокожая экономка. — Принесите мне телефон, Оменчар!

Та сейчас же исполнила его приказ. Отступая за дверь, она неодобрительно покосилась на Нэфри, бессовестно присевшую на край его ванны. Форгос сделал звонок, а потом, вращая трубку в руке, сообщил:

— Я забронировал тебе билет до Узлакана. Ты знаешь узлаканский?

— Конечно.

— Говори только на нем, когда прилетишь. Упирай на свою национальность по отцу. Твой рейс завтра вечером.

— Что?! Но мне нужно сейчас!

— Милое дитя, я сделал все, что мог. У меня нет личного самолета. Теперь иди и займись чем-нибудь, дай дядюшке Гатаро прийти в себя после всех этих переживаний.

— Тогда, может быть, мне есть смысл вылететь из Шарупара?

Форгос засмеялся:

— Рейс из Шарупара через три дня.

— А до Кемлина?

— В Кемлин сейчас не летает никто в здравом уме, Нэфри. Иди же.

Она поднялась и в отчаянии выскочила на веранду.

— Безумное что-то, — прокомментировал Форгос, снова укладывая на лицо отжатое теплое полотенце.

Позднее они гуляли недалеко от водопада, и Гатаро рассказывал ей об отце и обо всем, что привело их к противостоянию с «тайными». Это было так же, как у Нэфри: получиться иначе и не могло, само их происхождение распорядилось именно таким образом. Но Форгос был слишком гибок в своих изысканиях. Он нашел способ маскировки, стал тренироваться и понял, что можно заставить «детей погасших звезд» принять чужеродного за своего. Но у Кьемме это не получалось, шаман-узлаканец был несколько слабее своего приятеля-кемлина, да и к тому же он не верил, что подобное возможно.

— «Если ты родился человеком, ты не сможешь превратиться в гиену или сокола», — говорил он мне, — Форгос сел на камень и, щурясь на звездное небо, ностальгически улыбнулся. — Он так и не успел убедиться в том, что сможешь, если захочешь…

Нэфри кивнула. Она помнила черные одежды Незнакомца, скрывавшие чистое сияние его сущности.

— Учитель сейчас в Тайном Кийаре, Гатаро, — сказала она.

— Что ж, тем хуже для него. Вы успели попрощаться?

Он был абсолютно серьезен. Девушка заплакала, но утешать Форгос не стал, просто притянул к себе, обнял и в задумчивости прижал подбородок к ее макушке.

— Все было зря, — сказала она, скорчившись, как маленький перепуганный ребенок.

— Такова его судьба.

— Если он умрет здесь, то уже никогда не сможет вернуться Домой?

— Вероятно. Но мы попробуем отыскать его в новом исполнении. Ты ведь вспомнила себя, когда была Гайти Сотис, получившей послание от астурина Гельтенстаха…

— Думаете, и он вспомнит?

Форгос промолчал. Кто из смертных может знать такое наперед?

Вечером следующего дня он отвез ее в аэропорт.

— Что скажете в напутствие, Гатаро? — спросила Нэфри, заглядывая в его холодные, все еще слезящиеся от солнца глаза.

Бывший мэр невесело усмехнулся:

— Задай им там всем, как я тебя научил прошлой ночью, дочь Кьемме! Доделай то, что не доделали кавалер Сотис, Гельтенстах и комета Аспарити. Я рядом, зови всегда, когда понадобится помощь.