Но Уэсли, подумал раздраженно Джеймс, вовсе не оправдал возложенных на него надежд. Самый удачливый бизнесмен в их роду, он потерял голову, встретив своенравную Кларри Белхэйвен, женился на ней и уехал в поместье Белгури, расположенное в горах Кхаси[21], где прошло ее детство. До сих пор у них появилась лишь темноглазая дочь Адела. Таким образом, наследника семейного бизнеса по-прежнему не было. А сомнительное происхождение Кларри (ее мать была наполовину ассамкой, что Джеймса особо не волновало, но делало ее в Индии не вхожей в приличное общество) лишало Уэсли возможности стать во главе бизнеса, когда он, Джеймс, удалится от дел.

В общем, ему нужна была жена, молодая и крепкая, чтобы могла выдержать тропическую жару Ассама и родить ему сыновей. К тому же женщина привнесла бы в его дом в усадьбе Шевиот определенный уют, что было бы совсем неплохо, а кроме того, порадовало бы его соседей, Пэрси-Баррэтов, которые уже долгие годы уговаривали его жениться. Мюриэл Пэрси-Баррэт взяла на себя заботы о его домашнем хозяйстве, руководя штатом прислуги, но Джеймсу было известно, что Регги Пэрси-Баррэт, хотя и не подает виду, считает, что его жена проводит в усадьбе Шевиот слишком много времени.

Выскочив из ванны, Джеймс обтерся полотенцем. Мюриэл одобрит Тилли — младшая дочь Уатсонов выглядит полной здоровья и производит впечатление покладистой особы. Это вполне разумный выбор. Но затем высокая стройная фигура и миловидное лицо Софи Логан снова овладели мыслями Джеймса. Как же она похожа на свою красавицу-мать Джесси! Охваченный томлением, какого он не испытывал уже многие годы, Джеймс предался воспоминаниям о Джесси Логан. Все молодые плантаторы были влюблены в жену Логана. Пожалуй, это было настоящей трагедией.

Одеваясь, Джеймс решил действовать. Язвительная Мона Уатсон сказала, что завтра ее семейство уезжает в Данбар, следовательно, Софи со своей тетей тоже уедут. Правда, сегодня воскресенье, и Уатсоны, будучи пресвитерианцами, не одобрят его визита в день отдохновения, но другого шанса у него, возможно, уже не будет. Если его предложение не увенчается успехом, он незамедлительно уедет из Ньюкасла во Францию охотиться на кабана. Джеймс застегнул накрахмаленный воротничок и пригладил густые жесткие волосы, смазав их бриллиантином. Он с удивлением отметил, что нервничает сейчас даже больше, чем когда столкнулся нос к носу с медведем на охоте в Верхнем Ассаме.

***

— Ах, это вы, мистер Робсон! — Мона осуждающе поджала губы. — Не ожидала вас здесь снова увидеть.

Она не пригласила его войти, загораживая дверь. Джеймс подавил в себе нарастающее раздражение.

— Прошу прощения за неожиданный визит, но вы сказали, что на этой неделе уезжаете в Данбар, и я подумал, что, пожалуй, у меня больше не будет возможности…

— Боюсь, мы сегодня не принимаем посетителей, — оборвала его Мона. — Мать отдыхает, а сестра занята сборами.

— Собственно, я хотел бы поговорить с мисс Логан, — сказал Джеймс, не давая сбить себя с толку.

Выражение лица Моны стало еще более неприветливым.

— Не хотелось бы вас огорчать, но Софи и ее тетя отправились на прогулку вместе с Кларри Робсон. Они встретились утром в церкви, и Кларри предложила поехать на пикник. Лично я не одобряю подобного времяпрепровождения по воскресеньям, но, как я посмотрю, тетя Эми позволяет Софи все, что той захочется.

— Мона, кто там пришел? — крикнула Тилли, спускаясь по лестнице.

По пятам за ней, пыхтя, плелась Флосси.

— Мистер Робсон, — ответила Мона. — Я как раз объясняю ему…

— Так пригласи его войти! — воскликнула Тилли, сбегая вниз. — Иначе мистер Робсон решит, что нам, Уатсонам, незнакомы хорошие манеры.

Джеймс Робсон поклонился ей, и Тилли залилась румянцем, с трудом веря, что он снова решил ее навестить. Ей уже давно надоело паковать вещи, и она жалела, что не поехала на пикник вместе с Софи. Но тогда Джеймс не застал бы ее. Видимо, он явился, чтобы загладить вину за позднее появление и грубое поведение на дне ее рождения.

— Проходите, пожалуйста, — улыбнулась Тилли. — Не хотите ли чаю? У кухарки сегодня выходной, но я подогрею чайник.

Подбежав к Джеймсу, Флосси стала лизать его широкие ладони, когда он наклонился, чтобы ее погладить.

— Здравствуй, старушка!

— Тилли, мистер Робсон пришел не к тебе, — сказала Мона, пока Джеймс занимался собакой.

— Да?

Лицо Тилли вытянулось. Какая же она дура! Подумала, что он явился к ней. Разумеется, он хотел видеть Софи.

Рассерженный бестактностью Моны, Джеймс шагнул вперед.

— Я бы с удовольствием выпил с вами чаю, Матильда. Могу я вас так называть?

— Конечно, — просияла девушка. — Хотя я бы предпочла, чтобы вы звали меня Тилли. Имя Матильда напоминает мне о тех временах, когда меня ругали в школе за разлитые чернила.

Джеймс приподнял бровь.

— Ну, тогда Тилли.

— Что ж, у меня нет времени составлять вам компанию, — строго сказала Мона. — Мне нужно еще собрать вещи матери.

— Вам не о чем волноваться, — проворчал Джеймс. — Кроме того, я долго не задержусь.

Тилли охватило разочарование: он пришел лишь из чувства долга.

Мона ушла, а они продолжали неловко стоять посреди гостиной.

— Прошу вас, присаживайтесь. — Тилли указала на массивное кресло, стоявшее у холодного очага. — Мой отец любил здесь сидеть.

Джеймс настороженно взглянул на кресло.

— Простите меня, сама не знаю, почему я это сказала, — вспыхнула Тилли. — Я имела в виду, что оно подходит для такого крупного мужчины, как вы. То есть не то чтобы крупного, скорее мужественного. Те увлечения, о которых вы говорили, сделали вас… Ах, боже мой!

Тилли закрыла ладонями свои пылающие щеки.

— Я не знаю, как с вами разговаривать, мистер Робсон. Я привыкла, что беседу ведут мама и сестры. Вы, должно быть, считаете меня глупой и скучной.

После секундного замешательства Джеймс взял ее за локоть, увлек к потертому парчовому дивану и уселся рядом с ней. Флосси повалилась у его ног.

— Вы не скучная и не глупая. Ваша прямота мне очень нравится, Тилли. Обычная женская болтовня меня утомляет.

Взглянув на него, Тилли рассмеялась.

— Что ж, вы тоже искренни со мной. Расскажите мне об индийских женщинах, мистер Робсон. Они сильно отличаются от нас?

— Вы имеете в виду британок или местных? — уточнил Джеймс.

— И тех и другиех.

— Местные женщины очень много работают, они весьма проворны, из них получаются хорошие сборщицы чая.

— Вы разговариваете с ними на их языке?

Такой вопрос удивил Джеймса.

— Мне не приходится с ними говорить: с ними имеют дело мои подчиненные, — смутился он под взглядом Тилли, — но несколько слов по-бенгальски я знаю. Большинство работников бенгальцы. Немного говорю и на хиндустани.

— Значит, эти женщины всего лишь работницы, но не друзья?

Джеймс почувствовал неловкость, вспомнив женщин из «Орхидеи», которым он платил за секс. Едва ли они считали его другом. Он кивнул.

— Так сложилось в Индии.

Какое-то время Тилли сидела с задумчивым видом. Джеймс гадал, насколько ухудшилось ее мнение о нем из-за того, что у него нет друзей среди индийцев. Но она не стала продолжать эту тему.

— А каковы британки в Индии?

Джеймс почувствовал себя увереннее.

— Британские женщины в Ассаме в большинстве своем достаточно крепкие. Сейчас совсем мало тех, кто плохо переносит жару или легко подхватывает болезни.

— Как мать Софи? — спросила Тилли.

Джеймс кивнул.

— В основном они прекрасно себя чувствуют, — добавил он, уводя разговор от Логанов.

— Наверное, такова и моя новая невестка Хелена, — произнесла Тилли. — В письмах Джонни много места отведено их общественной жизни: спортивным состязаниям, танцам, ужинам, пикникам. Видимо, их жизнь очень интересна. Вам понравилась Хелена?