— «Джейн» тут, — сказала Эллен, показав на громадный силуэт где-то в середине поля. — Надута и готова. Главное — получить разрешение.

— Получим, — заверила Лекса, — у меня каперское свидетельство от Теда Тернера.

— У тебя каперское свидетельство от покойного Теда Тернера. После того как он перешел в другую плоскость в Атланте, его имя, скорее всего, уже не произведет былого эффекта; наземная бригада вполне может отказать.

— Не откажут, — стояла на своем Лекса. — По крайней мере, мне.

— Я кое-что прихватила, — сообщила Эллен. Наклонилась и достала из бардачка пистолет. И отдала его Лексе.

Лекса уставилась на фаянсово-серый автоматический пистолет, словно впервые в жизни увидела огнестрельное оружие.

— Что это?

— Кажется, «магнум» сорок четвертого калибра, — ответила Эллен. — Из какого-то полимера, не содержащего металла, так его удастся пронести через охрану.

— И что с ним делать?

Эллен в негодовании пожала плечами.

— Наземная бригада может отказать, — повторила она.

Лекса, по-прежнему держа пистолет так, словно это инопланетный артефакт, спросила:

— А он заряжен?

— Не глупи. Мы же пацифисты, забыла? Если придется стрелять, считай, что мы им пользуемся неправильно.

— А вообще откуда он у тебя?

— Из округа Колумбия. У одного пресс-агента республиканцев в предвыборной кампании хобби — он коллекционирует и продает оружие, из которого убивали известных людей. Винтовка Чарлза Уитмана[238], набор ядовитых колец Джима Джоунза[239], всякая другая фигня. Больной человек.

— А этим кого убили?

— Никого. Это спортивный пистолет. Он сказал, что стреляет им летучих мышей на ранчо в Техасе. Он забыл пистолет в машине, и я оставила его себе.

— Ну что, — сказала Лекса, похлопав Эллен по руке, — спасибо за заботу, Киска, но — спасибо, не надо. Не в моем стиле.

— А что будем делать, если нам откажут?

— То же, что и обычно, когда нам чего-нибудь очень надо, — ответила Лекса. — Действовать чисто силой воли. — Она протянула руку, чтобы положить пистолет назад в бардачок, но вдруг задумалась и остановилась. — Хотя знаешь…

— Что?

— Его можно использовать без угроз.

— Ну-ка?

Лекса положила пистолет в сумочку.

— Скрести пальцы, чтобы в ангаре сегодня дежурили правильные люди.

— Что ты собираешься делать?

— Опущусь до морального уровня австралийских таблоидов.

— Иными словами, будешь нести вдохновенную херню.

— Точно. — Лекса поцеловала Эллен в щеку. — Ты в меня веришь?

— Как всегда.

— Хорошо. Тогда идем за дирижаблем.

— Итак — сказала Джоан.

— Итак, — сказала Змей.

— Теперь мы все знаем.

Теперь они все знали. Подруги сидели за столом на кухоньке и глядели друг на друга. Если они и походили при этом на контуженных, то отчасти потому, что не спали, отчасти — из-за блока «Мальборо», который они выкурили, пока не спали, но основной причиной все же являлось именно то, что они узнали — или считали, что узнали, поскольку история, описанная в секретной папке Гувера, местами казалась невероятной. Джоан удалось срастить себе еще один компьютер с модемом — не такой крутой, как «Крэй», но работал он исправно, — а также достучаться до кое-каких баз данных, чтобы проверить некоторые факты. Все, что можно было проверить, проверку прошло, и в конечном результате перед ними оказалось куда больше фактов, чем просто смерть Янтарсона Чайнега.

— «Научись расслабляться и жди прозрения», — процитировала Джоан. — Ты об этом говорила, Змей?

Та покачала головой.

— В свое время я рассорилась с шестерками Босса Твида[240], — сказала она, — когда впервые приехала в Нью-Йорк после войны. Но это будет покруче любого заговора в Таммани-Холле.

Хотя в кухне уже топор можно было вешать, Джоан попыталась на ощупь найти в пачках хоть одну целую сигарету. Нашла и зажгла.

— Ладно, — сказала она, — давай пройдемся еще раз…

— Хорошо.

— Во-первых, — сказала Джоан, — Уолт Дисней нанимал Джона Гувера не как робототехника. Гувер и впрямь разрабатывал кое-какую мелкую аудио-аниматронику, но это лишь для прикрытия, на самом же деле он работал над секретным проектом, который в 1950-х успешно впарил Диснею. Создание искусственного интеллекта.

— Электромозг, — продолжила Змей, просматривая бумажки с набросанными по ходу записями. — Газменный суперкомпьютер, то есть — газовый аналоговый плазменный.

— Сокращенно ГАЗ, — сказала Джоан, глядя в те же записи. — В нем используется «сложная смесь газов в плазменном состоянии», имитирующая нейронные процессы, происходящие в мозге живого существа. Плазменный компьютер, где вместо силикона используется ионизированный газ.

— А этой плазменной камере, — добавила Змей, — то есть, мозгу машины требуется очень много энергии, и она выделяет много тепла.

— Отсюда мнимый интерес Диснея к криогенике. Он не собирался замораживаться сам; он просто не хотел, чтобы его ИИ сгорел от своего мыслительного процесса.

— Они установили эту штуковину в графстве Ориндж, в тайном бункере под Страной Чудес, — продолжила Змей. — На конструирование и строительство ушло одиннадцать лет…

— …и все равно это поразительное достижение, — подхватила Джоан, — учитывая уровень развития компьютерных технологий в 50—60-х. Но Джон Гувер был настоящим гением, а ГАЗ — революционным прорывом.

— Стоил он миллионы…

— …и все это Дисней оплатил из собственного кармана. Финансами в компании Диснея управлял брат Уолта Рой, консервативный человек, который во многом не разделял провидческих взглядов самого Уолта: он выступал даже против создания Диснейленда, Мира Диснея и Центра ЭПКОТ[241]. Он не понимал, зачем заниматься парками развлечений, если у них уже налажен бизнес с кино.

— И уж само собой разумеется, — сказала Змей, — он был бы категорически против того, чтобы вгрохать кучу денег в творческий эксперимент с компьютерной техникой. И вряд ли какой-нибудь банк согласился бы выдать кредит на подобную задумку.

— Посему ради того, чтобы профинансировать ГАЗ, Уолт тайно заложил большую часть собственного пакета акций. Из записок, которыми он обменивался с Гувером, мы знаем, что ему хотелось преподнести этот проект брату и всему остальному миру как свершившийся факт. Таким образом, когда система была бы доведена до совершенства, Уолт гарантированно получил бы поддержку на создание еще более сложного плазменного компьютера для Города Будущего, который он собирался построить во Флориде. Такая вот Утопия Диснея, где за людьми приглядывал бы благожелательный крестный папа ИИ.

— Но на самом деле все вышло иначе.

— Да, — согласилась Джоан. — Просто времени не хватило. Когда зимой 1966 года ГАЗ был готов к первому запуску, Диснею уже поставили смертельный диагноз: рак легких. 5 декабря, в 65-й день рождения Уолта, Джон Гувер послал телеграмму в больницу святого Иосифа в Бербанке и сообщил Уолту, что «крестный» ожил и заработал. А вот Уолт — нет. Он умер через десять дней.

— Так никому и не рассказав о проекте, — добавила Змей. — Даже своей жене.

— Из-за чего единственным владельцем мощнейшего компьютера — и, насколько нам известно, единственного искусственного интеллекта с самосознанием — стал Джон Гувер.

— А Гувер был социопатом.

— Небольшой личностный недостаток, которого Дисней так и не заметил. В «Таймс» напечатали, будто Гувер служил криптографом в войсках связи, хотя это было не так; на самом деле он только пытался устроиться туда дешифровщиком и с легкостью прошел техническое тестирование, но его забраковали на стандартном тесте на психологическое здоровье.

— Из результатов теста, — сказала Змей, — армейское начальство сделало вывод, что Гувер, хоть и поразительно умен, но имеет психопатические отклонения, поскольку не испытывает эмпатии по отношению к другим людям и, следовательно, не может стать преданным сотрудником.