— Отсутствие принуждения — необходимая предпосылка для мышления. Под дулом пистолета человек думать не может.

— Да, но поскольку вы говорите, что придерживались этой философии, сколько себя помните, то я вынуждена считать, что вы родились сразу со всеми нужными знаниями и никогда не ошибались. А когда вы к этому добавили, что вы — первый философ после Аристотеля, которому есть что сказать, — такая жемчужина скольких там, двадцати четырех столетий? — получается, что обычным людям-то и думать самим уже не нужно.

— Никто не может заставить человека согласиться со здравым смыслом, — ответила Айн Рэнд. — Это явное противоречие альтруистов! Человек волен отрицать реальность, если ему хочется, — но если ему хочется именно этого, он должен быть готов и к последствиям. У таких людей нет права пользоваться плодами моего мышления.

— Эти последствия, — сказала Змей, — они подразумевают…

— Провал, — перебила Айн Рэнд. — Предельное последствие для тех, кто отрицает реальность, — неизбежный провал. Вглядитесь в любого никчемного бродягу, и под слоем грязи увидите человека нерационального.

— Этаж сто восемьдесят, — объявил лифт.

— Думаю, теперь я вас поняла, — сказала Змей.

Согласно планам Лонни Мацусиды, по окончании строительства «Вавилон» будет насчитывать 500 этажей, иметь такой же шпиль, как и у «Феникса», отчего общая высота составит 5831 фут. Пока же башня была полностью остеклена только до 189-го этажа; стальная конструкция же высилась на 228 этажей. Именно до этой кульминации поднялись Джоан, Змей и Айн Рэнд в поисках матери Гарри Винифред Гант, которая работала на «Вавилоне» прорабом. Последний участок они проехали в рабочем лифте с сеткой, Змей и Джоан — в касках, выданных лифтером, Автоматическим Слугой по имени Мелвин-261.

На верхнем ярусе «Вавилона» башенные краны-«кенгуру» перетаскивали стальные балки и фермы — «кенгуру» они назывались потому, что крепились на подвижных платформах, которые поднимались гидравлическими домкратами и могли запрыгивать вверх по мере роста здания. Также там был специальный Центр управления «кенгуру», сокращенно — ЦУК: защищенная от непогоды кабина с суперкомпьютером, системой наблюдения и средствами связи, позволявшими Винни Гант общаться со всей строительной бригадой.

Разумеется, в строительстве было задействовано много Автоматических Слуг, но профсоюзы и федеральные законы требовали, чтобы значительную часть работ выполняли люди. На самом верху этими людьми были коренные американцы, в основном — нью-йоркские и канадские могавки, чей вестибулярный аппарат и бесстрашие на высоте уже стали поистине легендарными. Помощником Винни работал ветеран по имени Джим Росомаха — они с ней трудились бок о бок с 1975 года: он только начинал тогда строительную карьеру помощником сварщика. Первые два года у них происходила любовь, и угли этого романа до сих пор не погасли; в какой-то момент речь даже заходила о свадьбе, но в 1978 году в сюжет ворвался Джерри Гант. Джоан иногда задавалась вопросом, насколько отличался бы Гарри — и не только в смысле акрофобии, — если б его отцом был индеец.

— Джимми, — сказала Винни Гант в рацию, — поднимись на 2–2—7, северо-восточный участок. Уорнера-990 опять сдуло. — На одном из мониторов было видно, как на страховочном тросе раскачивается Автоматический Строитель: он улыбался, даже вися над пропастью. — Когда вытащишь, отправь его в мастерскую, пусть проверят гироскопы.

— С техобслуживанием проблемы? — поинтересовалась Джоан.

— Обычная параша, — ответила Винни. Она была крупной женщиной, по-прежнему мускулистой в свои шестьдесят восемь; понятно, откуда у Гарри такие мышцы. — Влияние среды, стандартный износ. Но все равно пусть уж лучше андроиды падают, чем люди.

— Серьезных происшествий не было?

— Никто не погиб, слава богу. Я тут строго придерживаюсь правил безопасности. Разумеется, бывает, пнут инструмент или коробку с едой, и они улетают за сетку. И что занятно — похоже, что они просто таки примагничиваются к такси; двум «шашечкам» мы пробили двигатели.

Змей нахмурилась:

— А страховка это возмещает?

— Не-а. Мы просто отключаем лифты, и до нас не могут добраться, чтобы подать в суд. — Она подмигнула. — Так что тебя к нам привело, Джоан? Вы с Младшеньким же не воссоединиться решили?

— Хм. В смысле, как муж и жена — нет, — ответила Джоан. — Ну можем иногда… выпить кофе.

— Ладно, не буду напирать, — пообещала Винни. — Рада тебя видеть.

— Вообще-то, — начала Джоан, — мы с моей подругой Змеем и вот Айн… — она погладила Электролампу, — зашли поговорить с Джерри. Когда я ему звонила, он не смог ответить, на каком этаже вы живете.

— А… — Винни рассмеялась. — Это все из-за Гарри. В виде бонуса за то, что я тут руковожу стройкой, он хотел поселить нас как можно выше, а верхний этаж каждую неделю меняется. То и дело является бригада перевозчиков, которая перебрасывает все наши пожитки на несколько этажей вверх. У меня проблем с привыканием нет — правая половина мозга развита лучше, — зато Джерри приходится каждый раз, как он выходит, писать инструкции. Я тебе так скажу: у меня вот-вот будет перерыв, я спущусь с вами. — Она мотнула подбородком на Лампу. — А это что?

— Мой новый ориентир в жизни, — ответила Джоан.

— Где купила? Электроориентир Джерри бы пригодился.

— Я философ, — вставила Айн Рэнд.

— Ха, — хмыкнула Винни Гант. — Ха. Клевая мысль. Это бы Джерри, наверно, тоже не помешало.

Если телосложение Гарри Гант унаследовал от матери, то любовь к хаосу — и игрушкам — от отца.

Выйдя на пенсию, Джерри стал коллекционировать старые журналы: старался собрать полные подшивки, по возможности в оригинальном печатном формате. Они аккуратно стояли на полках этой огромной квартиры, но расставлял их не Джерри — сам бы он предпочел сваливать их в кучи вдоль стены, — а вездесущие носильщики, из-за которых он никак не мог запомнить, где живет: сотни номеров «Иллюстрированной газеты Фрэнка Лесли», «Субботней вечерней почты», «Журнала Грэхема», «Атлантического еженедельника», «Американского Меркурия», «Жизни», «Журнала Скрибнера», «Дамского альманаха Гоуди»[207] и прочее — о многих Джоан никогда не слышала, но Змей пожирала их взглядом с очевидной ностальгией.

— Последнее пополнение, — поделился Джерри, показывая на металлический стеллаж, заполненный микропленками с полным собранием «Уолл-Стрит Джорнэл». — Вы не поверите, но их финансовые репортажи иногда перемежаются весьма интересными очерками. Некоторые — просто жемчужины истории, отличные байки, не вошедшие в обычные учебники. Например, вы знали, что во время Второй мировой войны союзники планировали построить авианосец из льда?

— Придумал человек с короткой фамилией[208]? — уточнила Змей.

— Ну да, наверное. Так с ходу не вспомню…

— Могу себе представить, — сказала Змей.

— А почему на микропленках? — спросила Джоан.

— М-м? Ну, она же ежедневная. А квартира все же не настолько велика. И вообще-то с каждой неделей становится все меньше.

— Но разве «Уолл-Стрит Джорнэл» нет на дисках или хотя бы на цифровых пленках?

Джерри Гант пожал плечами:

— Может, и есть. Но мне нравится крутить такие маленькие бобины.

— Ладно, мистер гениальный профессор, — сказала Винни Гант, заходя в прихожую. Бельевой прищепкой она прицепила Джерри на подтяжку клочок бумаги. — С одной стороны написан этаж, а с другой — карта, как пройти к лифту, отмечены все западни и зыбучие пески. Постарайся до вечера не потерять.

— Хорошо, мамочка, — ответил Джерри, нисколько не испугавшись ее резкости. Именно это, среди прочего, с самого начала Винни в нем и привлекло — хотя Джерри был мужчиной некрупным, но редко чего боялся. «Я знаю, отчасти это связано с тем, что он еще и реальность от истории не слишком хорошо отличает, — призналась однажды Винни Джоан. — Но я не раз замечала, что его сторонятся уличные грабители и агрессивные собаки, поскольку он просто не воспринимает их серьезно. Это своего рода сила».