2. Спекуляция на изменениях цен товаров, обменных курсов валют, процентных ставок и финансовых инструментов, например, акций, облигаций и различных производных продуктов. Спекулянты делают ставку на кратковременные ценовые колебания. Подобные сделки могут таить значительные риски, особенно если они осуществляются на заемные средства или под залог.
3. Страхование других участников рынка от рисков будущих ценовых изменений. Те, кто продает контракты по деривативам, продвигают их как форму страхования от риска. Наиболее изощренные пакеты деривативов, ставшие популярными, могут вовлекать сложные сочетания спекуляции, страхования и арбитража.
Ни один из этих источников прибыли не мог бы существовать на абсолютно устойчивом финансовом рынке. В каждом случае инвестор-«извлекатель» пользуется колебаниями цен, чтобы претендовать на долю ценностей, создаваемых инвесторами-производителями и людьми, выполняющими реальную работу. Барыши спекулянта представляют собой своего рода налог на финансовую систему, не имеющий полезной цели. Например, трудно видеть, каким образом арбитраж связанных электроникой рынков для сокращения двухсекундных разрывов в выравнивании цен может служить на пользу общества. Чем выше неустойчивость финансовых рынков, тем больше возможностей для этих форм извлечения прибыли.
Более рискованные и дестабилизирующие формы «извлекательного» инвестирования получили мощную поддержку в результате создания новой категории взаимных фондов — называемых хеджевыми фондами — которые специализируются на краткосрочной спекуляции с высоким риском и требуют минимальных начальных инвестиций в 1 млн. долл. Самый крупный из них «Квантум фонд», возглавляемый Джорджем Соросом, контролирует более 11 млрд. инвесторских денег. Поскольку агрессивные хеджевые фонды могут использовать деньги вкладчиков как «рычаг» для привлечения до 10 долл. заемных средств на каждый доллар вкладчика, то это дает «Квантум фонду» потенциальный контроль над суммой до 110 млрд. В 1993 году многие из самых больших хеджевых фондов обеспечили своим акционерам прибыль свыше 50%. Однако и риски потерь также значительны. Один небольшой хеджевый фонд за два месяца потерял на рынках недвижимости 600 млн. долл. и прекратил с вою деятельность .
Тот факт, что в хеджевых фондах в целом высока доля заемных средств, увеличивает и потенциальные прибыли, и риски. Это также привязывает ресурсы банковской системы к деятельности, имеющей сомнительную пользу для общества, тогда как потребности в кредитах покупателей домов, фермеров, реального сектора экономики не удовлетворяются. Утверждение, что спекулянты повышают стабильность цен, быстрее приводя рынки в состояние равновесия, было недавно развенчано самим Джорджем Соросом в показаниях Банковскому комитету Палаты представителей США. По словам Сороса, когда спекулянт делает ставку на повышение цены, а она вместо этого падает, он вынужден защищать себя путем продажи, что ускоряет падение цены и повышает неустойчивость рынка. Однако Сорос заявил комитету, что ценовая неустойчивость не является проблемой, если только все не бросаются одновременно продавать, и тогда происходит нарушение «непрерывности», то есть, покупателей нет. В таком случае те, кто имеет позиции на рынке, не в состоянии принять меры к спасению и могут понести «катастрофические убытки» . Его свидетельство ясно показывает виды на будущее профессионального спекулянта, для которого неустойчивость служит источником прибыли. Если бы он участвовал в производительных формах инвестирования, он бы, несомненно, придерживался иной точки зрения.
Сорос опирается на личный опыт, когда утверждает, что спекулянты могут диктовать направление рыночных цен и создавать нестабильность. Он приобрел такую громкую репутацию своей ролью в формировании финансовых рынков, что статья в «Нью-Йорк тайме» под заголовком «Когда Сорос говорит, мировые рынки слушают» приписала ему способность повысить цену своих инвестиций простым заявлением, что он осуществил такие инвестиции. Сделав ставку против немецкой марки, он опубликовал в лондонской «Тайме» письмо, в котором заявил: «Я предполагаю, что курс марки понизится относительно других главных валют». Согласно «Нью Йорк тайме», курс марки действительно сразу упал, «так как биржевые маклеры в США и Европе единодушны в том, что это — рынок Сороса» . В номере от 5 ноября 1993 года «Нью-Йорк тайме» опубликовала на страницах, посвященных бизнесу, историю под заголовком «Слухи о покупке Соросом вызвали взлет цены на золото».
В сентябре 1992 года Сорос продал британские фунты на сумму в 10 млрд. долл., сделав ставку против усилий британского премьер-министра Джона Мейджора удержать стоимость фунта . После этой сделки Соросу приписали главную роль в принудительной девальвации фунта, что способствовало разрушению системы фиксированных курсов, которую правительства пытались установить в Европейском союзе. Для спекулянтов фиксированные валютные курсы — это проклятие, потому что они устраняют неустойчивость счет которой спекулянты живут. За свою роль в деле защиты возможности получать спекулятивные доходы Сорос извлек из финансовой системы пример, но 1 млрд. долл. для своих инвестиционных фондов . Последовавшая за этим циркуляция денег на денежных рынках привела к понижению курса английского фунта по отношению к японской иене на 41% за одиннадцать месяцев. Это именно те виды неустойчивости, которые спекулянты и рассматривали как источник возможностей .
Есть серьезные и все более веские основания для следующего вывода, который сделал Феликс Рохатын, старший партнер фирмы «Братья Лазар и Ко»:
Во многих случаях хеджевые фонды, и спекулятивная деятельность вообще, теперь, возможно, в большей степени влияют на движение процентных ставок и валютных курсов, чем интервенция центральных банков.
...Деривативы создают цепочку рисков, связывающую финансовые институты и корпорации всего мира; любое ослабление или разрыв этой цепи (например, несостоятельность большого института, обремененного инвестициями в деривативы) могли бы создать серьезную проблему для всей международной финансовой системы .
Тот факт, что многие крупные корпорации, банки, даже местные правительства стали активными игроками на рынке деривативов, с тем чтобы повысить свои прибыли, начал привлекать внимание деловой печати в 1994 году. Риски бывают значительными, однако институты, являющиеся главными игроками, обычно не раскрывают риск потенциальных убытков от деривативов в своих публичных финансовых отчетах, предпочитая рассматривать их как забалансовые сделки. Это не позволяет инвесторам и общественности по-настоящему оценить действительные риски.
Истина становится известной только тогда, когда сообщается о крупных убытках, например, когда компания «Проктер энд Гэмбл» объявила об убытках в размере 102 млн. долл. деривативами из-за более резкого, чем предполагалось , роста процентных ставок, или когда из-за плохих ссуд под недвижимость потребовалась федеральная поддержка «Бэнкоф Нью Ингланд». Балансовый отчет банка показал активы общей стоимостью около 33 млрд. долл. Однако контролеры обнаружили, что вне балансового отчета банк имел обязательства в форме различных производных инструментов на сумму 36 млрд. . Компания «Пейн Уэббер груп» объявила в июле 1994 года, что она потратит 268 млрд. долл. для спасения одного из своих фондов денежного рынка, который рекламировался как абсолютно надежный, когда он понес убытки в результате спекуляций с деривативами. В 1994 году «БэнкАмерика» и «Пайпер Джеффри компаниз» предприняли сходные действия .
Наиболее широкую огласку получил скандал с деривативами, произошедший в декабре 1994 года, когда округ Оранж в Калифорнии объявил, что его инвестиционный фонд в размере 7,4 млрд. долл. общественных денег, принадлежащих 187 школьным административным районам, транспортным управлениям и городам, понес убытки в 1,5 млрд. Фонд занял 14 млрд. долл. для инвестирования в чувствительные к процентным ставкам деривативы и проиграл, когда процентные станки изменились на сторону повышения. После этого стали распространяться известия о том, каковы масштабы вложений в производные инструменты и убытков у других местных правительств. Округ Оранж оказался перед угрозой резкого сокращения средств на общественные услуги, включая все школы, и возможности резкого повышения налогов .
