В политическую дискуссию о свободных рынках и свободной торговле вплетается постоянный посыл: расширение свободных рынков есть расширении демократии. Защитники свободного рынка хотят заставить нас поверить в то что свободные рынки есть более эффективный и чуткий механизм волеизъявления, чем даже голосование, потому что бизнес более эффективен и болей чуток к потребностям человека, чем неэффективные и безразличные политики и бюрократы. Логика проста: на свободном рынке люди выражают свою независимость напрямую тем, как они голосуют своими потребительскими долларами. То, что они хотят приобрести на свои собственные деньги, в конечном счете есть лучший показатель того, что для них важно, по сравнению с голосовательным бюллетенем, и поэтому рынок есть наиболее эффективны и демократический способ определения общественного интереса.

Принимая во внимание растущее недоверие к правительству, это неотразимый аргумент, и в нем заключена одна важная истина: и рынки, и политика имеют отношение к управлению, к власти и к распределению ресурсов общества. И в то же время это аргумент, вводящий в заблуждение, ибо он скрывает одну важную политическую реалию. В политической демократии у каждого человека есть один голос. На рынке один доллар есть один голос, и у вас столько голосов, сколько долларов. Нет долларов — нет голоса. Рынкам свойственно пристрастие в пользу богатых. Что еще более важно в современном мире, что гораздо реже признается, это то, что рынки очень пристрастны в пользу крупных корпораций, финансовые ресурсы которых существенно превышают богатство даже наиболее богатых частных лиц. По мере того, как рынки становятся все более свободными и все более глобальными, управляют власть все в большей степени переходит от национальных правительств к глобальным корпорациям, а интересы этих корпораций еще в большей степени расходятся с интересами человека — утверждения, которые детально обосновываются в частях III и IV.

Люди, даже наиболее жадные и наиболее безжалостные, все-таки остаются живыми людьми с потребностями и ценностями, не сводящимися к денежным. Нам нужен воздух, чтобы дышать, вода, чтобы пить, и пища, чтобы ее У большинства из нас есть семьи. Все, кроме глубоко умалишенных, находят вдохновение в красоте, включая природный ландшафт или новорожденного ребенка. Наше тело сделано из плоти, и в жилах течет настоящая кровь.

За тщательно сфабрикованным внешним фасадом образа, созданного для связей с общественностью, и при множестве замечательных и этичных людей, работающих в корпорации, ее тело — это корпоративный устав, юридический документ, а ее кровь — это деньги. По своей сути это чужеродное образование, у которого есть лишь единственная цель: умножать деньги для собственной подпитки и самовоспроизведения. Люди в ней заменимы. Она сохраняет верность лишь одному: финансовым рынкам, которые в еще большей степени представляют собой денежные образования, чем даже сами корпорации.

Эта проблема коренится глубоко в структуре и правилах, по которым корпорации обязаны действовать. Самое удивительное в корпорации как в социальном изобретении то, что она может собирать в единое целое тысячи людей и заставлять их слаженно работать для достижения цели, которая вовсе не обязательно совпадает с их собственной. Те, кто сопротивляется или проявляет неуступчивость, отторгаются и заменяются другими, более сговорчивыми. Как пишет вашингтонский журналист Вильям Гредер в своей статье «Кто же расскажет людям?»:

Огромные финансовые ресурсы... корпораций, разнообразие их интересов, уйма талантливых специалистов — все эти средства и кое-что еще теперь безжалостно направлены на политику управления.

Эта новая организационная реальность является ключевой причиной развала демократии. Корпорации существуют для извлечения максимальной прибыли, а не для достижения коллективных стремлений общества. Ими командует иерархия менеджеров, а не коллективные устремления общества.

Человеческое общество уже с давних времен стоит перед вопросом: кому принадлежит право управления — богатым или бедным? Мы теперь стоим перед другим и гораздо более зловещим вопросом, который, если правильно и в полной степени понять его последствия, должен объединить единой целью и богатых, и бедных. Останется ли управленческая власть у людей, независимо от их финансовых обстоятельств, или перейдет к искусственному образованию под названием корпорация?

В этот ответственный исторический момент, когда одна из самых глубоких и важных проблем, перед которыми стоит человечество, состоит в том, чтобы по-новому взглянуть на цель и единство жизни, мы должны решить, будет ли право управлять находиться в руках живых людей или в руках корпоративных образований , направляемых совсем другими ценностями. Для того чтобы вернуть себе контроль над собственным будущим и привести человечество в равновесие с природой, мы должны вернуть себе ту власть, которую мы уступили корпорации. Первым важным шагом на этом пути будет собственное освобождение от иллюзий той идеологии, которая узаконивает политику, освобождающую корпорацию как общественный институт от ответственности перед человеком.

В поисках экономического роста весь мир принял идеологию свободного рынка с рвением религиозных фанатиков. Согласно этой идеологии - деньги — единственная мера ценности, и ее практическое применение содействует распространению политики, которая повсеместно углубляет социальное и экологическое разрушение. Экономисты — это духовенство данной религии. Они защищают ценности, которые принижают человеческий дух, они принимают существование иллюзорного мира, оторванного от реальности, и они перестраивают наши институты управления таким образов, что еще больше затрудняют решение наших наиболее важных проблем. Однако ставить эту доктрину под сомнение стало считаться настоящей ересью, ведущей к риску заслужить порицание коллег по профессии и нанести ущерба своей карьере в большинстве институтов бизнеса, правительства и академических кругах. По словам австралийского социолога Майкла Пьюзи она низвела экономику до положения «идеологического щита против умственного самоанализа и гражданской ответственности» и пропитала занятия экономикой в большинстве университетов духом идеологической накачки.

Постулаты, проповедуемые идеологами свободного рынка, знакомы всякому, кто сведущ в языке современных экономистов.

• Непрерывный экономический рост, измеряемый валовым национальный продуктом, есть путь к прогрессу человечества.

• Свободные рынки, не контролируемые правительством, в целом ведут к наиболее эффективному и оптимальному для общества распределению ресурсов.

• Экономическая глобализация, достигнутая устранением препятствий свободному потоку товаров и денег по всему миру, подстегивает конкуренцию, увеличивает экономическую эффективность, создает новые рабочие места, понижает цены на потребительские товары, расширяет потребительский выбор, увеличивает экономический рост и в общем приносит выгоду почти всем.