По мере того как в результате этих изменений нарастает социальная напряженность и неполадки системы становятся все более очевидными, растет напряженность и между членами сложившихся политических союзов. Играя на растущем чувстве общественной неуверенности и страха, политические демагоги и оппортунисты чувствуют, что пришел их звездный час. В Соединенных Штатах они выступают с нападками на большое правительство и на экологов, призывая в то же время к сокращению налогов, уменьшению правительственного аппарата, восстановлению семейных ценностей и личной ответственности, снятию ограничений на эксплуатацию природных ресурсов увеличению расходов на оборону, усилению борьбы с преступностью, устранению контроля над рынком и к свободной торговле. Представляя себя консерваторами, которые заботятся о защите простых людей от злоупотреблений большого правительства, они в то же время ставят на тех, кто надеется только на себя и не доверяет правительству, на тех, кто находится под экономическим бременем и ищет облегчения от бремени налогов, на рабочих в добывающих отраслях промышленности, которые боятся экологических ограничений, и на корпоративные интересы, которые стремятся к еще большей свободе увеличивать прибыли за счет экстернализации издержек. Предложения, выдвинутые с целью привлечь эту разношерстную аудиторию, пестрят противоречиями. Очень немногие из этих предложений будут содействовать восстановлению семейных ценностей, общества и самодостаточности. Как раз наоборот, они дают крупнейшим корпорациям мира свободу колонизировать еще больше мировых рынков и ресурсов на благо тех, кто уже богат, еще в большей степени перекладывать налоговое бремя с тех, кто в состоянии платить, на тех, кто в наименьшей степени платежеспособности, и усилят полицейскую власть государства для сдерживания возникающих социальных волнений.

Оппортунисты и демагоги от корпоративного либертарианства связали корпоративные деньги и власть с популистскими интересами для проталкивания идей, которые приводят к преобладанию корпоративных интересов над общечеловеческими. Это противоречие остается неразоблаченным, пока корпоративным либертарианцам дозволено определять эти проблемы как борьбу между либералам и большого правительства, неспособными ни на что другое, кроме как собирать налоги и тратить их, и ориентированными на семейные ценности консерваторами, борющимися за личную свободу и ответственность.

Под этим прикрытием они достигли немалого успеха в критике социальных программ для бедных, выколачивании налоговых льгот для богатых и предоставлении еще больших свобод корпорациям. Последствием является перекачка еще большей власти и богатства к крупному и централизованному корпоративному миру заоблачных мечтателей за счет всего малого и местного. По иронии судьбы, цель, которой, как они сами считают, служат консервативные избиратели, состоит в восстановлении власти малых и местных.

Условия политического диалога должны быть заново определены, с тем чтобы четко сосредоточиться на реальной проблеме: борьбе за власть между всем крупным и централизованным, с одной стороны, и малым и местным, с другой — между корпорациями и обычными людьми. Настало время пересмотра политических союзников, но оно, вероятно, станет полностью оптимальным тогда, когда истинные народники осознают, что их настоящий враг не только огромное централизованное правительство, но и гигантские корпорации, у которых нет верности ни месту, ни людям, ни общечеловеческим интересам.

Экономическая глобализация является тем основанием, на котором строятся империи нового корпоративного колониализма. Корпоративные либертарианцы убеждают нас, что процесс экономической глобализации наступает благодаря действию неизбежных исторических сил и что у нас нет иного выбора, кроме как адаптироваться и научиться конкурировать с нашими соседями. Это неискреннее утверждение, ибо за ним скрываются хорошо организованные, щедро финансируемые и целенаправленные усилия заоблачных мечтателей по разрушению национальных экономик и построению институтов глобального рынка. В третьей части книги мы подробно рассматриваем их представление о будущем и то, каким образом они приступили к его осуществлению на практике.

За предшествующие два десятилетия наблюдалось самое быстрое и всеобъемлющее преобразование общественных институтов в истории человечества. Это было сознательное и преднамеренное преобразование с целью установить новый мировой экономический порядок, в котором у бизнеса нет национальности и национальных границ. Оно подпитывается глобальными мечтами об обширных корпоративных империях, послушных правительствах глобализованной потребительской монокультуре, и господстве универсальной идеологии в виде корпоративного либертарианства. Для того чтобы противостоять этому экономическому, социальному и экологическому опустошению происходящему почти повсеместно в результате реализации этого кopпopaтивного колониального идеала, мы должны научиться распознавать его смысли методы его распространения.

Одним из наиболее уважаемых и красноречивых провидцев нового экономического порядка является Акио Морита — основатель и председатель корпорации «Сони». В июне 1993 года в журнале «Атлангик мансли» было опубликован открытое письмо Мориты главам государств, которые в то время занимались подготовкой к встрече «большой семерки» в Токио. Он призвал их найти:

средства к устранению всех экономических барьеров между Северной Америкой, Европой и Японией — торговых, инвестиционных, законодательных и так далее — для того чтобы начать создавать ядро нового экономического порядка, который включал бы упорядоченную всемирную деловую систему с общепринятыми правилами и процедурами, выходящими за рамки национальных границ  .

Морита далее пояснял, что, по его мнению, настало время, когда все местные интересы, включая местные культуры и другие символы местного своеобразия, должны уступить место более масштабным ценностям, которые создаются свободной рыночной системой. В его идеальном мире :

японские фермеры-производители риса не смогут держать взаперти свой рынок, японским кейреиу также не будет позволено исключать иностранных поставщиков из своей производственной системы или импортные товары с прилавков розничных магазинов. Но американцы также не смогут продолжать свою, считающуюся несправедливой, практику односторонних тарифов. И европейцы не смогут принимать односторонних решений по поводу того, является ли данная машина «европейской» или нет. В дaльнeйшeм мы должны стремиться к созданию таких условий, в которых движение товаров, услуг, капитала, технологий и людей по всей Северной Америке, Европе и Японии будет поистине свободным и беспрепятственным  .