– Закрой свою пасть, – крикнула Уизи. – Заткнись и уходи, пока я не рассвирепела!

– О господи, Тру! – Его щеки побагровели, а губы уродливо скривились. – Урезонишь ты ее или нет?

– Уходи немедленно! Ты пришел лишь для того, чтобы опять взбаламутить воду. Если будешь вести себя прилично, я, возможно, тебя и прощу. Когда-нибудь. Но сегодня ты меня огорчил не на шутку.

– Истерички.

Встав около сестры, Уизи взяла в руку два яйца.

– Будь другом, покинь дом черным ходом, собаки тебя проводят. – Тру рассчитывала сполна насладиться этой сценой. – Может, и петух Фред присоединится к вашей компании. Он сегодня в особо мерзком настроении, вот мы и выгнали его из курятника, чтоб выпустил пар. Так что будь начеку – он страсть как любит клюнуть, да все в глаз норовит.

Дабз прищурился.

– Теперь вы, слава богу, не моя забота.

Уизи переложила яйца из руки в руку, будто собиралась бросить, и он поспешил ретироваться.

Вслед ему раздался дружный хохот сестер.

Отсмеявшись, они вернулись на кухню, положили яйца в корзину, и вдруг Уизи жалобно всхлипнула:

– Значит, папочка мне не родной?

– Ну что ты. – Тру крепко обняла сестру. – Он тебя очень любил и считал своей дочкой.

Уизи залилась слезами, а Тру всеми силами пыталась ее утешить:

– Кто каждый день брал тебя на колени? Кто подарил тебе красный велосипед, о котором ты мечтала?

– Но у мамы был другой мужчина…

– Папа все знал. – Тру погладила ее по голове. – И простил ее. Ты была его любимой дочкой. Он очень дорожил всеми нами, и ничто не в силах изменить это.

Взяв кухонное полотенце, она утерла Уизи слезы.

Та наконец притихла, впервые за несколько минут, немного успоилась и, судорожно вздыхая, проговорила:

– Секрет, оказывается, был во мне. Страшная тайна…

– Поразительно, да? – Тру ласково улыбнулась ей. – А ты все выпытывала секреты у окружающих.

Уизи вновь разревелась.

– Я хотела тебе рассказать, попозже. Сначала нужно было все обдумать.

Уизи промокнула глаза полотенцем.

– Я рада, что теперь мне все известно.

– Все нормально, сестричка? – Тру смахнула волосы с ее лица. – Такая новость кого угодно выведет из равновесия.

Помолчав, Уизи спросила:

– И давно ты в курсе?

– С восьми лет, но о деталях я и не подозревала.

– Получается, ты хранила тайну все это время?

Тру кивнула.

– Вот это да! – Уизи покачала головой. – А я-то считала, что друг от друга у нас нет секретов.

– Это ни капельки не повлияло на отношение к тебе в нашей семье. Мы сестры навсегда. Девочки Мейбенк. Никто у нас этого не отнимет. – Тру подвела Уизи к столу и поцеловала в лоб. – Садись, сварю тебе какао. Кому какое дело до жары на улице? Ты заслужила чашечку любимого лакомства.

Они провели вместе полчаса. Тру надеялась, что Уизи сумеет адаптироваться к новой ситуации, – ведь она тяжело переносила перемены. Хотя в действительности ничего не изменилось.

Проклятый Дабз.

Они вдоволь посмеялись, вспомнив, как угрожали закидать его сырыми яйцами.

– Жаль, что Харрисона с нами не было. – Уизи опять прослезилась.

У Тру по коже побежали мурашки.

– Позвони ему и расскажи во всех подробностях.

– Он бы точно намылил Дабзу физиономию, – мечтательно проговорила Уизи. – Ты не скучаешь по нему?

Тру посмотрела на свою опустевшую кружку.

– Скучаю.

– Ты же его любишь, да? Не увиливай, прошу. Давай отныне говорить начистоту, хорошо?

Тру печально вздохнула.

– Ладно, сдаюсь. – Тру изнывала от тоски, но не могла дать себе волю в присутствии Уизи. – Я влюблена в него по уши.

– До помутнения рассудка?

– Именно.

– Я его тоже люблю, – сказала Уизи. – Как брата.

– Это замечательно. Уверена, что и он тебя любит. – Взглянув на часы, Тру попыталась забыть, как Харрисон отверг ее по телефону. Одна лишь мысль о той беседе причиняла боль. – Ты еще не передумала идти на открытие? Тогда минут через сорок пять нам следует выйти, чтобы помочь Кармеле.

Уизи кивнула. Она – истинный боец.

Когда они добрались до «Чертовых янки», Уизи по-прежнему держала марку. Гейдж рядами выкладывал на гигантские блюда сандвичи.

– Отлично справляешься, Гейдж. – У Тру зачастил пульс при виде брата Харрисона.

– Благодарю. – Он едва взглянул в их сторону, но, судя по тону, похвала доставила ему удовольствие.

Кармела бросилась к подруге с объятиями и заявила:

– Еще мы готовим «Вермонтские айсберги»!

– Надеюсь, это ты поручила Роджеру? – заметила Тру в тени дерева переносную кухню.

– Конечно. Уизи умчалась ему помогать.

– Еще бы! Это же ее любимое лакомство: шарик ванильного мороженого с настоящим кленовым сиропом из Вермонта в стаканчике с холодным молоком или прохладительным напитком. Невероятно вкусно! – Тру оглянулась. – У меня какое-то странное предчувствие, Мел, но не плохое, напротив.

– И у меня. Я разместила броскую рекламу в чарлстонской газете. Открытие посвящается папе и его друзьям. К тому же упомянула, что ленту разрежут почетные гости из той самой пожарной бригады. Думаю, пару-тройку посетителей мне удалось привлечь. И посмотри-ка сюда. – Кармела подвела ее к стене.

– Господи… Кто это сделал?

– Гейдж. – На глазах Кармелы выступили слезы. – Великолепно, не правда ли?

– Да.

На стене висела мемориальная доска с именами членов бригады мистера Шермана, которые погибли в результате теракта 11 сентября. Часть таблички занимал общий снимок всех пожарных, другую – фото Кармелы с отцом на пороге их многоквартирного дома. Ей здесь было лет восемь-девять.

Тру крепко обняла подругу.

– Это очень трогательно.

– Спасибо. – Кармела улыбнулась. – Ребята из части будут с минуты на минуту. Все молодые, чуть за двадцать. Они согласились на долгий перелет, чтобы присутствовать на торжестве. Это замечательно, правда?

– Конечно.

Тру и словом не обмолвилась об утреннем инциденте – сейчас это ни к чему.

– А у тебя-то как дела? Все в порядке? – спросила Кармела, сжимая руку подруги.

– Разумеется. – Тру ответила ей таким же пожатием. – Я в предвкушении, как и все остальные, – с нетерпением жду открытия твоего магазина.

– Я тоже, но сейчас не об этом. Я рада, что ты рассказала о вашем романе. Теперь, когда ты свободна как ветер, можно ведь ему позвонить…

Тру передернула плечами. Рана на сердце до сих пор не зажила.

– Я ведь говорила… наши пути разошлись.

– Любовь не ведает преград, забыла? – Кармела обернулась к Гейджу, который сосредоточенно мастерил веера из бумажных салфеток, и спросила: – Когда Харрисон снова появится в наших краях?

– Без понятия, – пожал плечами тот. – Он вроде собирался приехать по окончании стройки, но его пригласили в жюри музыкального конкурса. Бо́льшую часть этого года он проведет на Западном побережье. Сегодня улетает в Лос-Анджелес, чтобы начать пиар-кампанию.

– И ты молчал? – Кармела развела руками, испепелив Гейджа кошачьим взглядом.

Вот и замечательно! И Тру очень рада за него!..

Но почему тогда так грустно?

– Да я сам только вчера узнал. И еще эта суета… Вот и забыл обо всем.

Щеки Кармелы пылали румянцем.

– Гейдж, обещай, что впредь не станешь замалчивать такие вещи. Семья прежде всего. В конце концов, он твой единственный брат.

Строгое замечание Кармелы на миг выбило Гейджа из колеи, но она тут же чмокнула его в щеку, и мир был восстановлен.

– Мне так жаль, – переключила внимание на подругу Кармела, взяв ее под локоть.

– Не стоит. Пойми, не судьба нам быть вместе. Вот вы с Гейджем идеальная пара. Один поцелуй может зарядить вас счастьем на целый день. Для вас нет ничего важнее, чем разговоры тет-а-тет.

На лбу у Кармелы появились чуть заметные морщинки.

– Я понимаю, о чем ты, однако как-то не верится, что вы двое на это не способны. Ладно, давай пока оставим эту тему: надо сосредоточиться на магазине, – но мы еще вернемся к этому разговору.