ГЛАВА ДЕСЯТАЯ Лишь только ночь своим покровом Верхи Кавказа осенит И у грузинок под подолом Струя по ляжкам пробежит, Тамара слышит голос нежный Уж снова ясно над собой, И пальчик ручки белоснежной Резвится над ее пиздой. Всю ночь сомнительные грезы, Желаний непонятных рой, Решимость жертвовать порой Своей невинностью и слезы, Давно чредуясь по ночам, Как страж, Тамару окружали И сон ее далеко гнали, Мешая смежиться очам. Лишь перед утром сон желанный Глаза Тамары закрывал, Но Демон снова возмущал Ее мечты игрою страстной: К ее склонится изголовью, Красой блистая неземной, И взор его горит любовью Пред обнаженною пиздой Тамары. Полный искушенья И предвкушая наслажденье, Хуище Демона большой Уже торчал дубиной длинной И, словно друг пизды старинный, Кивал своею головой!.. ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ «Отец, забудь свои желанья, Оставь угрозы и мольбы! Тяжелый приговор судьбы, Мои невольные страданья И жизни жребий роковой Навек мне чувства отравили И мужа навсегда лишили! Уж я теперь ничьей женой Вовек не буду называться, Не буду с мужем обниматься В постели мягкой пуховой! Супруг мой взят сырой землею, Другому целку не отдам; Скажи моим ты женихам, Что я мертва для них пиздою! Я сохну, вяну день от дня, Отец, душа моя страдает, Огонь по жилам пробегает… Отец мой, пощади меня! Не запрещай уединиться В обитель дочери твоей, Чтоб там она могла забыться, Могла бы день и ночь молиться До гробовой доски своей. Уж не отдамся я веселью, Уснувших чувств не разбужу И перед брачною постелью Своей пизды не обнажу!» ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ И в монастырь уединенный Ее родные увезли И власяницею смиренной Грудь молодую облекли. Но и в монашеской одежде, Как под узорною парчой, Все беззаконною мечтой В ней сердце билось, как и прежде. Пред алтарем, при блеске свеч, В часы торжественного пенья Знакомая среди моленья Ей часто слышалася речь, Под сводом сумрачного храма Знакомый образ иногда Скользил без звука и следа, В тумане легком фимиама Сиял он тихо, как звезда, И звал с собою. Но куда? — Тамара разгадать старалась, Но лишь мучительно чесалась Ее роскошная пизда. ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ Благословен роскошный край, Где храм стоял уединенья, Природы мудрое творенье Земной там насадило рай: Кругом сады дерев миндальных, Жильцов пернатых стая в них, Вершин сиянье снеговых Кавказа гор пирамидальных. Но, полно думою преступной, Тамары сердце недоступно Восторгам чистым. Перед ней Весь мир одет угрюмой тенью; И томный взор ее очей Глядит куда-то в отдаленье И целый день кого-то ждет — Ей кто-то шепчет: «Он придет!» Недаром сны ее ласкали, Недаром он являлся ей С глазами, полными печали, И чудной нежностью речей! Уж много дней она томится, Сама не зная почему, Святым захочет ли молиться — А сердце молится ему. Утомлена борьбой всегдашней. Склонится ли на ложе сна, Подушка жжет, ей душно, страшно. И вся, вскочив, дрожит она… Трепещет грудь, пылают плечи, Нет сил дышать, туман в очах, Объятья жадно ищут встречи, Лобзанья тают на устах. Неодолимое желанье Изведать страсти чудный миг Остановило ей дыханье: Уж воспаленный ум постиг, Что сладость страстного мгновенья Неизъяснимо велика; И ляжки жирные слегка От черезмерного волненья Смочились соком из пизды, Как бы от налитой воды; И пальчик, словно сам собою, Расправил черный хохолок, С присущей храбростью герою В пизду воткнулся на вершок! ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ Вечерней мглы покров воздушный Уж холмы Грузии одел; Привычке сладостной послушный, В обитель Демон прилетел. --------------------------------- И входит он, любить готовый, С душой, открытой для добра, И мыслит он, что к жизни новой Пришла желанная пора. Неясный трепет ожиданья, Страх неизвестности немой, Как будто в первое свиданье Спознались с гордою душой. Тамара |
