Чрезмерное или незаглаженное чувство вины необходимо лечить как можно скорее – ведь часто оно усиливается и перерастает в угрызения совести и стыд. Когда это происходит, мы начинаем порицать не только свои действия, но и самих себя, что приводит к самобичеванию, снижению самооценки и депрессии. Чтобы залечить каждую из ран, нужно четко понимать, какое влияние они оказывают на нашу жизнь и отношения. Давайте изучим каждую из них более подробно.

Чувство вины имеет различную степень тяжести. Легкое чувство вины похоже на назойливое насекомое, которое кружится над нашей головой и норовит ужалить. Она отвлекает нас от работы, исполнения обязанностей и повседневных дел. Тяжелое чувство вины может полностью поглотить нас, парализовать и стать центральной темой нашей жизни.

Когда Йоши, студент колледжа, пришел ко мне на зимних каникулах, до получения диплома ему оставался всего один семестр. Его родители, оба врачи, иммигрировали в США из Японии, когда им было тридцать с небольшим. Они не получили никаких предложений от клиник, поэтому занялись научной работой. «Мой отец говорит, что был безумно счастлив, когда меня зачислили в колледж Лиги плюща[2] с одной из лучших медицинских программ в стране, – объяснил Йоши. – Они ожидали, что затем я поступлю в Гарвардскую медицинскую школу и открою частную практику. Так мечты, которые не смогли осуществить они, благодаря мне станут реальностью».

Ожидания родителей оказывали огромное давление на Йоши. Но, когда он продолжил свой рассказ, я понял, что речь шла даже не о стрессе, а о сильных угрызениях совести.

«Я возненавидел медицинскую программу с первой же лекции, – признался он. – Я протянул год, получая неплохие оценки, но чувствуя себя совершенно несчастным. Это было не для меня. Медицинская программа и медицинская школа – точно не мое. Поэтому я выбрал другую специализацию. Но я не знал, как рассказать об этом родителям. Это разбило бы им сердце. Они принесли так много жертв ради моего будущего, моего образования, что я просто не мог… Я продолжаю рассказывать им небылицы, но вскоре все откроется, потому что я получу диплом».

Йоши закрыл лицо руками. «Я чувствую себя настолько виноватым, что меня буквально тошнит, – простонал он. – Не могу не думать о том, как они расстроятся, когда обо всем узнают». Йоши начал рыдать. Несколько минут он просто не мог говорить. «Они так много работали, чтобы оплатить мою учебу, – наконец выдавил он. – Я мог бы поступить в государственный колледж и сэкономить огромную сумму денег. Они думают, что скоро я поступлю в Гарвард. Моя новость их просто убьет!» Йоши зарыдал снова. «Я не знаю, что мне делать! – воскликнул он. – Я не могу концентрироваться, не могу учиться… Я не в состоянии думать ни о чем другом!»

Йоши пытался преодолеть чувство вины целых три года, но его силы иссякли. Чувство вины поглотило его, кричало, било ногами, и не было никакой возможности и дальше игнорировать его присутствие. Оно мешало ему сосредоточиваться, думать и усваивать новые знания.

Чувство вины нарушает нашу психическую и интеллектуальную деятельность и, как следствие, лишает способности решать даже простейшие задачи на работе или учебе. До тех пор пока мы не устраним его причину или не уменьшим его остроту, оно продолжит нас мучить.

К сожалению, нездоровое чувство вины не только вызывает дискомфорт, но и не дает испытывать положительные эмоции. В ходе одного исследования студентам колледжа, не страдающим патологическим чувством вины, ученые демонстрировали на экране слова, связанные с виной, такие как «заслуживающий порицания», «виновный» и «страдающий комплексом вины». Слова проносились с такой скоростью, что студенты не могли их прочитать, но все равно испытывали на себе их влияние – данный процесс именуется праймингом, или фиксированием установки. Другую группу людей простимулировали словами, которые ассоциируются с грустью, тогда как прайминг третьей (контрольной) группы носил нейтральный характер. Затем их спросили, на что они потратили бы купон номиналом в пятьдесят долларов. Испытуемые, простимулированные нейтральными или грустными словами, выделили бо́льшую часть средств на музыку и просмотр фильмов, тогда как студенты, у которых целенаправленно вызывали чувство вины, решили потратить деньги на куда менее приятные вещи, такие как учебные принадлежности.

Этот эксперимент, как и ряд других, доказывает, что чувство вины мешает нам радоваться жизни. Даже подсознательных стимулов, имеющих к нему непосредственное отношение, хватило, чтобы лишить удовольствия людей, которым не за что было себя корить. Находясь в цепких лапах чувства вины, крайне тяжело наслаждаться жизнью и испытывать положительные эмоции. Вещи, которые приносили нам радость, удовольствие или воодушевление, утрачивают былую привлекательность вовсе не потому, что мы им не рады, а потому, что мы не позволяем себе радоваться.

Эта проблема особенно остро стоит для людей, которые терзаются чувством вины выжившего. Сюда относятся, например, родители детей, погибших в автокатастрофе или умерших в результате хронической болезни; дети (и даже внуки) тех, кто выжил в результате холокоста; уцелевшие жертвы других бедствий; супруги, потерявшие своих спутников жизни. Все они испытывают чувство вины при одной только мысли об удовольствиях или развлечениях. Столь продолжительные терзания не имеют никакой положительной ценности и только снижают качество жизни.

Еще один негативный эффект чрезмерного чувства вины состоит в том, что мы пытаемся уменьшить свои страдания, наказывая себя за проступки (осознанно или подсознательно) путем саморазрушительного поведения. Некоторые даже прибегают к физическим наказаниям. Самобичевание в буквальном смысле слова имеет длинную историю и особенно часто практиковалось во время эпидемии бубонной чумы в Европе в XIII–XIV веках. Люди верили, что публичное истязание своей плоти железными прутьями или сдирание собственной кожи освободит их от грехов и снимет проклятие «черной смерти». По мере роста культурного уровня совершенствовались и методы самоистязания. В наше время нечасто встретишь людей, которые будут хлестать себя плетьми прямо на улице. Зато многие бьются головой о стену в своих домах и квартирах.

Хотя большинство из нас все-таки не пытается пробить стену собственным лбом, мы наказываем себя чаще, чем нам кажется. В ходе одного исследования испытуемые, которые чувствовали себя виноватыми, отобрав у других лотерейные билеты, соглашались на поражение электрическим током, особенно когда находились в присутствии своих «жертв». В других исследованиях люди, которых также заставили испытывать чувство вины, с готовностью опускали голову в ледяную воду на продолжительный период времени (самоистязание невиновных длилось куда меньше). Интересно, что при этом они пытались избавиться не от чумы, а лишь от дискомфорта, который испытывали, отобрав у других лотерейные билеты!

Самобичевание как отражение чувства вины за причинение вреда другому, который мы не можем компенсировать своими поступками, известно как эффект Добби (по имени домашнего эльфа Добби из фильмов про Гарри Поттера). Мы прибегаем к подобным мерам, причем порой прилюдно, потому что они представляют собой очевидное проявление угрызений совести. Мы демонстрируем свои страдания другим и таким образом перераспределяем эмоциональную (или физическую) боль, которую чувствовали наши «жертвы», сравниваем счет и, возможно, восстанавливаем свое положение в семье или обществе.

Сильное чувство вины заражает и разрушает отношения между нами и теми, кому мы навредили (даже если этот вред существует лишь в воображении человека, который внушает нам чувство вины). Даже если мы этого не понимаем, незаглаженное чувство вины влияет на наши с ним отношения. Во многих случаях оно также вовлекает в конфликт многочисленных представителей нашего семейного или социального окружения. В итоге отношения между всеми затронутыми сторонами портятся и становятся чрезвычайно напряженными. Токсичность нашего чувства вины способна причинить отношениям гораздо более серьезный вред, чем изначальная обида.