У дома Штейнов стоял молодой ортодоксальный еврей с бородкой и пейсами. Он держал в руках молитвенник, заглядывал в него, раскачивался и молился. Завидев Михаила с семьей, он прошел на пару шагов вперед и радостно приветствовал их:

– Шалом, добро пожаловать в Израиль! Меня зовут Яша.

Михаил покосился на его одежду, тоже сказал «шалом» и стал заносить вещи. Войдя, он поставил чемоданы на пол, оглядел все комнаты, вытер пот со лба. Суетливый Яша семенил за ним и восторженно причитал:

– Вы теперь алия[32] и наконец-то можете жить и умереть как евреи. Мазал тов!

Михаил добродушно откликнулся:

– Спасибо на добром слове, только умирать мы, конечно, пока не собираемся.

Он потрогал мебель, довольно сказал Марусе:

– Вот как евреи встречают евреев – по-хозяйски, как надо.

Маруся, войдя, украдкой перекрестилась и с удивлением уставилась на Яшу: никогда ей не приходилось видеть ортодоксальных евреев. Мужу она сказала:

– Участочек-то больно маленький, землицы для огорода мало, не как у нас в Саранске.

– Ничего, Маруся, Израиль не Россия, земли мало, зато какая земля – все родит.

Яша семенил за ними по комнатам и продолжал с энтузиазмом предлагать:

– Первым делом давайте помолимся! – Он открыл молитвенник и снова начал раскачиваться: – Барух Адонай, Барух Адонай…

Михаил скептически посмотрел на него:

– Да погоди ты, погоди! Первым делом, на радостях, давай выпьем водки, с приехалом. Маруся, где там у нас бутылка «Столичной»?

Она протянула мужу бутылку.

– И закуску давай – шматок сала нашего, с черным хлебом.

Услышав это, Яша изменился в лице, улыбка сменилась ужасом, и он воскликнул:

– Сала? Ой, что вы такое говорите!.. Еврею нельзя есть свинину, это грех. Упаси вас Бог даже думать об этом!

Михаил миролюбиво ответил:

– Нельзя? А я думал, что мои религиозные предки заслужили мне право есть сало. А сало у меня вкусное – грудинка слоеная. Сам хряка растил, сам заколол и сало коптил.

– Ой, ой! – Яша в ужасе закрыл уши. – Я даже слышать не хочу.

– Ну раз ты так нервничаешь, не буду. Маруся, мы там рыбку копченую захватили, давай.

– А она кошерная? – робко поинтересовался Яша.

– С чего бы это ей быть кошерной? Да я толком и не знаю, что такое «кошерная».

Яша аж подпрыгнул:

– Как, вы не знаете, что такое кошер?

– Рыбка моя – первый сорт, это я знаю, сами с Марусей коптили.

Яша принялся уговаривать его:

– Но послушайте, если пищу не благословил раввин, значит она не кошерная.

– Какой раввин, да и зачем? Моя рыбка и без него вкусней всякой кошерной. Ты попробуй.

– Нет-нет, я кошерный человек, я, знаете, кушаю только самое кошерное, я не могу есть не кошер. И мой раввин мне не разрешит.

– Да мы ему не скажем.

– Нет-нет!.. Ни за что!

Вошла, припевая, нагруженная вещами Роза, покосилась на Яшу, увидела свисающие из-под пиджака белые тесемки, фыркнула и что-то прошептала матери. Маруся принесла завернутую в газету копченую рыбу и тоже зашептала мужу:

– Скажи ты ему, чтобы он тряпки свои в штаны подобрал, неудобно ведь, у нас дочь девушка, стесняется.

Михаил обошел Яшу вокруг, оглядел его, увидел тесемки, покачал головой. Яша удивленно следил за ним. Михаил сказал:

– Слушай, ты туалет-то свой хасидский приведи в порядок, наша дочка стесняется.

Яша поразился, ощупал ширинку, подтянул брюки.

– Ты тесемки от кальсон своих спрячь.

– Ой, так это же не тесемки от кальсон, это же ци-цит от талита[33]. Это так полагается.

– Цицит-шмицит… лучше все равно спрячь: девушка, говорю, стесняется.

– Но это наша гордость, символическая часть традиционного еврейского одеяния!

Михаил подмигнул Марусе:

– Слышь, пусть Роза не стесняется, это такое еврейское украшение и даже гордость – цицит называется, – и спросил Яшу: – Ты водку-то с нами пить будешь?

– Водка? Кажется, она кошерная, из зерна. Это даже нашим раввинатом признано.

– Это еще что за штука такая – ваш раввинат?

– Как, вы про раввинат ничего не знаете? Эй, это же самые умные люди, это Высший совет раввинов! Там сидят такие умы, такие умы!..

– Ясно, что умы, раз водку признали кошерной. Ну, значит пить можно, а то душа водки просит. Роза, принеси стаканы. Я извиняюсь, конечно, ты откуда взялся?

Яша с радостью воскликнул:

– Меня к вам наш раввин прислал и поручил, чтобы я вас встретил и привел в синагогу.

– В синагогу? Чего нам там делать?

– Вместе молиться.

– Да я отродясь в синагоге не был и молиться не умею.

– Ой, вы же не знаете нашего раввина! Он вас научит. Это такой мудрец, такой мудрец! Он даже знаком с самим Шнеерсоном, главным любавичским раввином.

Михаилу надоело слушать незнакомые слова:

– Шнеерсон-мееерсон, мне все равно. Я тебя спрашивал – откуда ты приехал и как давно?

– Я? Я из Москвы. Скоро два года будет.

– А чего ты здесь делаешь, какая у тебя работа?

– Работа? Какая работа? – удивился Яша.

– Ну, какую ты работу выполняешь?

– Я херидим! Я изучаю Тору.

– Ну а когда изучишь, что станешь делать?

– Я всю жизнь буду изучать Тору. Тора – это самое главное в жизни еврея.

– Работать не будешь? – поразился Михаил. – Эк тебя перекрутили…

Яша взмахнул руками и даже засмеялся:

– Ой, ну что вы такое говорите? Меня же никто не перекручивал. Иегова, наш Бог, послал мне настоящую веру и показал мне настоящий путь в жизни – стать херидим. Да я счастливейший человек, я принадлежу к хасидскому иудаизму любавичского толка.

Михаил саркастически улыбнулся:

– Не-е, все равно перекрутили. Небось форму эту в Москве ты не носил?

– Какую форму?

– Да вот шляпу эту черную, а под ней еще и тюбетейку, да лапсердак такой. И пейсы небось не отращивал.

– Это потому что мы – хабад[34], мы так должны встретить Мессию, который может прийти в любой момент. Наш раввин говорит, что Он уже совсем близко, что вот-вот.

Михаил давно обнаружил простодушие Яши и решил разыграть его. Он прищурился и с серьезным видом протянул:

– Ага, вон оно что… Близко, говоришь. А как ты его узнаешь, Мессию-то, а?

– Я? Да как!.. Наверное, Он сам скажет, что Он мессия.

– Может быть, и сам… Вот тебя твой раввин почему послал меня встречать, а? А может, я тот самый Мессия и есть?

От неожиданности Яша отскочил на шаг и изумленно посмотрел на Михаила.

– А вы откуда приехали? – нерешительно спросил он.

– Откуда? – Михаил значительно посмотрел вверх: – Оттуда!

Совершенно обескураженный Яша начал трястись:

– Ой, так я побегу сказать раввину… Он говорил, что Мессия, то есть это Вы, что Вы совсем близко…

Михаил удержал его за край пиджака и рассмеялся:

– Да не волнуйся ты, я пошутил. Мы-то сами из Саранска. Слыхал про такой город?

Яша медленно приходил в себя, потом разочарованно протянул:

– Из Саранска… слышал. А там, кроме вас, евреи были?

– Были, были евреи, как не быть. Только потом стали в Америку да в Израиль подаваться.

Яша слушал, но у него было свое на уме.

– Слушайте, давайте помолимся.

– Да погоди ты со своими молитвами. Пить, спрашиваю, с нами будешь?

Яша разочарованно вздохнул:

– Ну, пригублю, чтобы доставить вам удовольствие. У нас в Израиле почти никто не пьет.

Михаил разлил водку по стаканам, повернулся к жене:

– Маруся, слышь: в Израиле, оказывается, водку не пьют.

Маруся суетилась, разбирая вещи, и только откликнулась:

– Вот в это я не поверю. Раз из России народ понаехал, не может быть, чтоб водку не пили.

– То есть евреи из России пьют, конечно, – подтвердил Яша.

Михаил обрадовался:

– Ах, значит все-таки пьют! Компания будет. Ну, выпьем за здоровье, за нашу долгую и благополучную жизнь в Израиле!