– У него было в детстве еврейское имя Пинхас, но после революции он переделал его на русский лад. Так делали многие евреи.

– Допустим. Но как вы можете доказать, что вы еврейка?

– Странно, по-моему, это видно.

– Ну, внешность бывает обманчива, да вы и не выглядите как типичная еврейка.

Насчет обманчивой внешности он был не совсем прав – один взгляд на него сразу определял его еврейское происхождение. Но чем ей подтвердить свое еврейство? Лиля поняла, что его интересует ее отношение к религии. Она решила ответить сразу на английском, что читала Библию, собралась с мыслями и выпалила:

– I have written the Bible (Я написала Библию)!

Президент буквально подскочил в кресле, щеки его затряслись:

– Что вы говорите! Наконец-то я вижу человека, который написал Библию!

Лешка удивленно посмотрел на Лилю и только буркнул:

– Мам, ну ты чего?.. – Он был явно смущен.

Лиля поняла свою ошибку, покраснела и стала оправдываться. Но председатель продолжал хохотать. Эта невольная оговорка так его развеселила, что он перестал их расспрашивать и передал бумаги в следующую комнату, в HIAS[11]. Там их попросили принести все документы. Это означало, что первый этап они прошли.

Обратно они шли пешком, чтобы сэкономить на транспорте. Был ранний вечер, уже зажглись яркие огни зазывных реклам и осветились роскошные витрины. Очень интересно было наблюдать за венцами, за жизнью улицы. По сравнению с москвичами люди были намного лучше и ярче одеты, повсюду мелькали лица европейского типа, женщины выглядели очень элегантно. Но самое главное и неуловимое заключалось в ощущении свободы, которое исходило от этих людей. «Насколько же это другой мир!» – думала Лиля.

Обилие магазинов, ресторанов и кафе поражало воображение.

– Лешенька, смотри – все первые этажи сплошь в магазинах и ресторанах.

Он ухмыльнулся в ответ:

– Еще бы, у них тут есть чем торговать. Смотри, сколько электроники.

Он прилипал к каждой витрине с невиданным многообразием товара, а Лиля заглядывалась на витрины с одеждой и обувью. Но оба старались не обращать внимания на кафе и кондитерские. Оттуда несся манящий запах кофе, а за стеклом витрин красовались сотни пирожных и тортов. Эта картина завораживала, у Лили с Лешей текли слюнки, но – нельзя, дорого. Они устали после целого дня суеты и волнений, проголодались. Но у них уже появилась ущербная философия эмигрантов – боязнь тратить гроши.

Лиле стало жалко Лешку, и она предложила:

– Давай шиканем и купим себе что-нибудь поесть, прямо на улице.

– Мам, а это не дорого?

– Ну, очень дорогое покупать не будем.

Как назло, ничего дешевого на центральных улицах они не находили, а заходить в кафе им было не по карману. Думы о еде еще больше раздразнили аппетит, Лиля видела по Лешкиному лицу, что тот страдает от голода. Наконец на углу одной из улиц они встретили торговца, обрадовались и купили у него пару хот-догов. Хот-доги они видели, естественно, тоже впервые в жизни, и лакомство показалось им таким вкусным, что Лешка даже заурчал, быстро кусая и проглатывая куски. Улыбнувшись, Лиля купила ему еще одну сосиску.

От еды сразу исчезла усталость. Они как раз проходили мимо величественного католического собора Святого Стефана, центра и символа Вены. Остановились, полюбовались фасадом, задрали головы и долго осматривали 137-метровые готические башни.

– Давай зайдем, посмотрим, – предложила Лиля.

Их поразил простор и высота сводов зала, изобилие света, стройные колонны, уходящие ввысь, громадные многоцветные витражи. Лиля обняла сына за плечи:

– Лешенька, как просторно здесь, как дышится! А ведь собору больше пятисот лет.

Они бродили по собору как зачарованные, и вдруг где-то в высоте, над их головами, возникли глубокие низкие звуки органа, они заполнили собой весь простор храма. Лиля и Леша были даже подавлены величием звучания, они сели на скамью и заслушались…

В тот вечер Савицкие и Берта пригласили их к себе, в отель «Каприкорн». Как приятно было оказаться среди своих после всех забот и тревог! Прямо из номера они дозвонились до Москвы, попросили Павла дать их номер телефона Алеше. Тот вскоре перезвонил:

– Лиличка, ну наконец вы в Вене! Поздравляю вас! Как ты, как Лешка?

– Мы в порядке, нас приехали встречать тетя Берта и Савицкие. А ты как?

– Я всеми силами стараюсь вырваться к вам, оформляю документы, надеюсь, меня выпустят и мы наконец встретимся. Коля привез тебе, что мы просили?

– Да, конечно.

Поговорив по телефону, Лиля попросила разрешения принять душ.

– В нашей так называемой «гостинице» даже душа нет.

Пока Лиля сушила волосы феном, завернувшись в большую махровую простыню, они с Бертой много разговаривали. Лиля никогда не видела Берту, но слышала о ней от своей мамы. Мария рассказывала, какая Берта была добрая и мягкая, как они дружили с самого детства. Доброта и сейчас как будто струилась из ее глаз. Берта надавала Лиле подарков: красивое платье, брючный костюм, кофточку, свитеры для Лешки. Лиля благодарила, примеряла, восторгалась:

– Но зачем, дорогая, ты тратишься на нас?

– Мне это доставляет удовольствие. Я знаю, какой у вас был в России товарный голод.

Лешка мылся у Савицких и был таким общительным и веселым, что они пришли от него в восторг и потом говорили Лиле:

– Твой сын очень интеллигентный и рассудительный мальчик.

Лешка смущенно слушал похвалы в свой адрес, а потом сказал:

– Мам, они подарили мне электрическую бритву Braun, смотри. Теперь не надо ходить бриться в общий умывальник.

Слушая дифирамбы Савицких, Лиля только поражалась тому, как Лешка умел показать себя с лучшей стороны, думала: «Вот мастер пускать пыль в глаза» и тихо улыбалась.

Все вместе они пошли в ресторан при отеле, и Лиля с Лешкой наконец нормально поели, да еще в непривычно роскошной обстановке – официанты в белых пиджаках и перчатках ловко подавали блюда и разливали вино в хрустальные бокалы. Лешка держался уже совсем светски и впервые попробовал вина.

Берта наблюдала за ним и приговаривала:

– Какой чудесный мальчик! Я так люблю молодых, и мне их всех так жалко!..

– Почему жалко? – спросила Лиля.

– Они не знают, как много трудностей предстоит им пройти в жизни…

После обеда Берта отвела Лешку в сторонку и по секрету подарила сто долларов.

– Купи себе что-нибудь из электроники, от меня.

Лешка страшно смутился, покраснел:

– Спасибо, я не знаю… Мне не надо…

Но Берта уже сунула ему деньги в карман.

В конце Савицкие сказали:

– Мы решили доставить вам особенное удовольствие и дарим билеты на автобусную экскурсию по Вене. На завтра. Город очень красивый, вам понравится.

Три часа из окон комфортабельного автобуса они с восторгом осматривали великий город. Молодой гид давал объяснения на трех языках – немецком, английском и французском. Лиля вслушивалась и удивлялась тому, как человек свободно разговаривает на трех языках. Она немного понимала немецкий и французский, английский ей переводил Лешка.

Они любовались великолепными зданиями Венской оперы и Музеем истории искусств, дворцом Шенбрунн и дворцом Бельведер, построенным в честь победы над турками в 1697 году.

– Мне дед рассказывал, – сказал Лешка, – что это была историческая победа, она остановила под Веной захват Европы мусульманами и фактически сохранила западную цивилизацию.

Лиля радовалась реакции сына и его знаниям.

– Лешенька, какой прекрасный мир открывается нам! Если бы Савицкие и Берта не опекали нас здесь, мы бы ничего не увидели, замкнутые в своей среде.

– Если бы мы не вырвались из России, мы бы вообще ничего не увидели.

Довольные и возбужденные после экскурсии, Лиля с Лешкой подходили к своей гостинице. У входа они увидели большой черный «мерседес».