– У тебя, Лилька, общительный характер, ты хорошо сходишься с людьми. Это тебе поможет устроиться.

Он принес ей магнитофонные записи песен на английском языке:

– Проигрывай эти песни по нескольку раз в день и старайся подпевать. Пой, это помогает запоминанию произношения.

Теперь Лиля часто напевала на английском, а Римма со смехом говорила:

– Лилька, лучший способ выучить иностранный язык – это спать с переводчиком.

Недавно умер ее очередной муж, пожилой знаменитый писатель, Римма стала богатой вдовой, вела свободный образ жизни, и это ее очень устраивало.

– Я принадлежу самой себе, мне больше не надо ни к чему стремиться, – говорила она.

Она с энтузиазмом рассказывала Лиле, что можно продавать на путях эмиграции:

– Лилька, это целая наука. Чего только наши там не продают, чтобы иметь хоть какие-то деньги! В письмах они придумали шифр: Вену называют Венька, а Рим – Римка. В Веньке хорошо идут дешевые русские сувениры – матрешки, расписные шкатулки, особенно палехские, неплохо продается посуда и хрусталь. Но это приносит мало денег. Легко можно продать дешевые советские ручные часы и фотоаппараты. Их разрешают брать по одной штуке. Еще каждый может вывезти бутылку русской водки, бутылку советского шампанского и баночку черной икры. А в Римке хорошо продается льняное постельное белье.

– Риммочка, как я буду заниматься продажей? Ведь я этого совсем не умею.

– В том-то и дело, оказывается, там есть перекупщики, они сами приходят к эмигрантам и выкупают всё подчистую. Только с ними надо торговаться.

– Торговаться я тоже не умею.

Римма повезла Лилю на своей новой «Волге» в комиссионный магазин:

– Тебе надо приодеться для Америки.

Директор, ее знакомый, встретил подруг с распростертыми объятиями и предложил:

– Есть элегантный французский брючный костюм синего цвета.

Лиля примерила его, Римма пришла в восторг и уговорила взять.

Наступил июнь, Ира реже приходила к Лешке, они начали сдавать выпускные экзамены – любовь уступала место делу. К удивлению Лили, сын получал хорошие отметки, но изнывал от нетерпения и все приставал к матери:

– Ну, когда будет ответ? Позвони в ОВИР, все ведь звонят и спрашивают.

Только чтобы Лешка перестал ее дергать, она решилась позвонить, ничего хорошего не ожидая.

– Вам разрешили выезд, – холодно сказала капитанша, которая принимала у них документы, – можете явиться для сдачи паспортов и получения виз.

Волна восторга затопила Лилю – пытка кончилась, хотелось петь и прыгать. Она побежала к родителям:

– Папа, Авочка, нам разрешили, разрешили!

Когда Лешка пришел с экзамена, она кинулась к нему:

– Сыночек, выезд разрешили!

Они обнялись, но Лиля видела, как у него в глазах мелькнула грусть – Лешка оставлял первую любовь.

Вечером Лиля с нетерпением ждала звонка Алеши. Наконец в трубке раздалось:

– Лиличка…

– Разрешили, разрешили! – радостно закричала она и засмеялась.

– Разрешили? – переспросил он, как будто не доверяя слуху.

– Да, да, даже быстрей, чем это обычно делается.

– Ну, значит, спасибо другу.

Моня сам повез их сдавать паспорта и получать выездные визы. Со справкой из ОВИРа они пришли в отделение банка на улице Богдана Хмельницкого (Маросейке). Кассирша в окошке сухо буркнула:

– За сдачу каждого паспорта требуется заплатить по 500 рублей.

Это была большая сумма, в три раза выше средней месячной зарплаты по стране. Моня немедленно сунулся в окошко с вопросом:

– А если бы я захотел получить паспорт обратно, сколько пришлось бы платить?

– У нас таких просьб не бывает.

– А все-таки, сколько стоит получить паспорт гражданина России обратно?

– Пятьдесят копеек.

– Ага, значит в тысячу раз дешевле, – с тем же наивным видом подытожил Моня.

Кассирша пожала плечами, Лиля едва сдерживала улыбку, Лешка ухмылялся.

В ОВИРе строгая капитанша выписала им визы – зеленую бумажку с заветным словом Израиль. Тут же оказался недавний знакомый Лили щеголеватый Яков Рывкинд. Теперь у него была бородка, и Лиля не сразу узнала его. Он подошел, улыбаясь:

– Поздравляю вас. Помните? Яша. Я тоже получил визу. Значит увидимся там.

Моня покосился на него с неприязнью:

– Зачем ему борода? По-моему, он косит под ортодоксального еврея.

Лиле было все равно.

Моня повез их в Центральный банк – покупать доллары. Каждому выезжавшему обменивали рубли на 100 долларов. По официальному, никогда не менявшемуся курсу, один доллар стоил десять рублей, хотя на черном рынке цена доходила до ста. Они с Лешкой заплатили по тысяче рублей и получили по сто долларов. Моня сказал:

– Ну, теперь у вас есть «зелененькие», с ними вы можете задирать носы кверху.

Они с интересом рассматривали зеленые купюры по 20, 10 и 5 долларов. Так вот она, эта магическая валюта, предмет вожделения многих жителей России…

В авиакассе Лиля показала выездные визы и купила билеты в Вену.

– Все, ребята, – есть визы, есть билеты, можете уезжать! – подытожил Моня.

Оставались последние дни перед отъездом, и Лиля металась по магазинам – нужно было купить чемоданы, но их нигде не было. В отчаянии она позвонила Моне:

– Моня, в Москве чемоданов нет.

– Чемоданов нет? Ай, ай, ай! Ну, значит, вы не поедете, – рассмеялся он.

Лилины нервы были напряжены, она обиделась:

– Хорошо тебе смеяться. Я отдала чемоданы Алешке, а во что я сложу наши вещи?

– Ну, ладно, ладно. Сколько штук и какие тебе нужны?

– Четыре, среднего размера, чтобы мы с Лешкой могли их тащить.

На другой день Моня привез крепкие фибровые чемоданы рыжего цвета. Лиля была в восторге, благодарила, а он только улыбался:

– Ерунда, по блату достать можно все. Что ты собираешься делать с мебелью?

– Мы с Алешей решили не возиться с ее пересылкой. Он сказал, чтобы я оставила тебе на память обстановку его кабинета.

Она настояла на своем, и он увез кабинет. Комната опустела, и Лиля еще больше загрустила об Алеше – здесь он сидел, читал, писал, сюда она ночью приходила к нему…

Павел, увидев пустой кабинет, символ расставания, расстроился и спросил:

– Можно я возьму себе одну вещь?

– Папа, да бери хоть все!

– Нет, мне только одна вещь дорога – мое старое кавалерийское седло. Это память о моем боевом прошлом. Как посмотрю на него, как будто заряжаюсь молодостью.

Лешка почувствовал грусть в его тоне и обнял деда:

– Конечно, дед, бери, это же твое седло. Ты подарил его Алеше, а Алеша подарил мне. Теперь оно вернется к тебе. Но оно тяжелое, я принесу его тебе сам.

По вечерам к Лиле приходила Римма – помогала укладывать вещи.

– Где ты достала чемоданы? Все жалуются, что в Москве чемоданов нет.

– Моня Гендель достал, он все может.

– Даже чемоданы? Ну и ловкий мужик! Надо с ним познакомиться.

– Римка, я ведь насквозь тебя вижу. Но учти, он женатый.

– Знаем мы этих женатиков. Их охмурять особенно занятно. – Римма оглядела полупустую квартиру: – Лилька, надо устроить отвальную. Помнишь как ты устраивала свои проводы перед отъездом в Албанию?

– Конечно, помню. Тогда все собрались, даже наш китаец Ли пришел. Он подарил мне выточенные китайские шарики. Я храню их и повезу с собой, как память о нем.

– Надо опять собраться – на этот раз ты уезжаешь навсегда.

– Ой, мне некогда даже подумать об этом. Квартира уже полупустая, я скоро сдаю ее.

Римма решительно предложила:

– Соберемся у меня, я все сделаю сама, скажи только, кого хочешь позвать?

Лиля обрадовалась:

– Правда сделаешь? Вот спасибо! А позвать надо только тех, кто не против выезда евреев. А то некоторые знакомые даже отвернулись от нас, узнав, что мы уезжаем.

– Хорошо, но сначала мы с тобой должны сделать прически у моей парикмахерши, она приходит на дом. Самая модная в Москве. Дорого берет, но зато классно работает. И не возражай, я плачу. Ты должна хорошо выглядеть – знай наших.