— Как! — довольно расхохотался бывший опер. — Как… Я им сказал, что Галкин муж! И иду бить ей морду за то, что вчера она с любовником…
— Поверили?
— Ну как видишь!
Виноградову почему-то вспомнилось высказывание древних о том, что смех — оружие побежденных…
* * *
Если пройти вдоль начальственных, обитых кожей дверей, миновать инспекторские кабинеты, кассу и вечно запертый на ключ служебный туалет, то сразу же за пахнущей вениками и хлоркой подсобной кладовкой окажешься в тупичке. Но это только на первый взгляд конец коридора — человек знающий привычной рукой повернет неприметную ручку и приоткроет путь дальше, на «черную» лестницу…
Когда-то ею пользовалась прислуга — кухарки, молочницы, дворники и прочая барская челядь. Теперь же, ведомые, очевидно, генетической памятью, лестницу облюбовали «слуги народа»… Самому народу о существовании этого хода знать было не положено.
— И куда это мы? — поинтересовался Владимир Александрович, шагая вслед за Синицыным в прохладную полутьму. Неприятностей пока не предвиделось, но…
— Не догадываешься? — Сопровождающий шумно втянул носом воздух.
— У меня насморк. Хронический. Я тебе, по-моему, еще тогда, на Анарском перевале, говорил.
— Сочувствую… Саныч, эта лестница ведет прямо на кухню ресторана «Северное море»!
— Ого!
— Кто знает — обычно всегда пользуется. Только знают не все, естественно: девочки из горкоммунхоза, милиция местная… еще кое-кто.
Виноградов подумал, что лестницей можно пользоваться и снизу вверх, когда, допустим, надо незаметно покинуть ресторан…
— Осторожнее, здесь лампочка перегорела.
Теперь даже грубое обоняние капитана подтверждало: кухня! Белый кафель стен, метлахская плитка на полу… Еще одна дверь — и уютный зальчик окнами на площадь.
— Присаживайся.
Они устроились в уголке, рядом с массивной, купеческого вида стойкой.
— Машенька, птичка! Два по пятьдесят армянского, бутербродики и кофейку. Хорошо?
— Минуточку, Сергей Петрович!
Коньяк оказался великолепный.
— Будь здоров!
— Тебе того же… За нашу встречу!
— Согласен. Хотя я, собственно, в случайные встречи не очень верю…
— Правильно делаешь. — Синицын с удовольствием откусил половину сэндвича. — Случайные встречи требуют организации.
— Ну? Слушаю тебя.
— Ерунда! Очень нужно было повидаться, заехал к тебе в Отряд… Там говорят — не будет до вечера. Что — ждать, что ли? Пришлось подсуетиться!
Врет, подумал Виноградов. Скорее всего — «пасли» машину: куда, а главное, когда они с Королевым отправятся, до последнего момента никто не знал…
— Сережа, я ж тебя не спрашиваю — как! Хотелось бы знать — зачем…
— Резонно… И все-таки, согласись, здорово, что Галка оказалась моей знакомой!
— Она что, тоже из вашей… организации? Или просто работает на тебя? — спросил Владимир Александрович.
— На нас много кто работает… Кто за деньги, кто «втемную». Некоторые со страху! — уклончиво пожал плечами бывший опер. — Какая разница? Пареньку-то твоему помогли?
— Да. Спасибо! Поэтому я тут с тобой и сижу, разговоры разговариваю… А надо бы в Отряд возвращаться, у меня ведь не сдельщина — повременка! Оклад, если не забыл еще…
— Не забыл. Вспоминаю! Как страшный сон.
Опять врет, подумал Виноградов. Только теперь самому себе. Он же толковым офицером был, азартным сыщиком… Не просто службу тянул — жил в милицейской шкуре! После той кавказской истории, когда они прохлопали партию наркоты и начальник местного управления вынужден был лизать задницу военным «особистам», Владимир Александрович отделался строгим выговором. Старшего же лейтенанта Синицына сделали крайним и заставили написать рапорт…
— Я все хотел найти тебя тогда…
— Хотел — нашел бы.
Тоже верно. Можно, конечно, начать оправдываться, сказать, что самому пришлось не слишком сладко после возвращения, но…
— Прости.
— За что, Саныч? Это жизнь. Все к лучшему…
— Еще по полтинничку? Я закажу!
— Не смеши… Машенька!
Выпили. Это чисто по-русски — лечить комплекс вселенской вины алкоголем…
— Ну, судя по всему, ты хотя бы не бедствуешь?
— Нормально! — Синицын вытащил из кармана красную книжечку с гербом, почти такую же, как милицейское удостоверение: — Юридический отдел мэрии… Консультант!
— Кру-уто..! — Коньяк уже растекся по телу, и Владимир Александрович громко рассмеялся, вспомнив, как отрекомендовался ему бывший приятель, свою реакцию, последовавшую за тем цепочку мыслей и умозаключений. — Насчет организованной преступности — это, старик, ты здорово меня…
— Саныч, ты ведь Тамарина помнишь?
— Естественно. — Смех сам собой потух: наступала кульминация разгрома.
— Я теперь в его команде.
— Киллером? — наивно округлил глаза капитан.
— Нет. Что-то вроде ответственного за связи с общественностью, в первую очередь, естественно, с милицейской общественностью…
— Солидный пост… Хорошая карьера. А это — не мешает? — Виноградов кивнул на карман, куда только что упряталось «мэрское» удостоверение. — Или так — документ прикрытия?
— Почему? Все законно, одно другому не мешает. Даже наоборот! Хозяин предлагал на выбор — или в юридический отдел, или депутатом… Но там уже наших и так полно, поэтому…
— А в органах восстановить?
— Элементарно. Проще пареной репы! Тамарин только трубку снимет или на очередной пьянке генералу шепнет… Сам уже не хочу рожи эти видеть!
Виноградов вдруг понял, как за несколько лет изменилось все — в мире, в стране, в нем самом… Дело было даже не в страшных рассказах про безграничную власть мафии — нет! Владимир Александрович знал всему этому цену. Поразило то, что он, капитан милиции, не воспринимает сидящего напротив Синицына как врага, предателя… Просто сменил человек место работы, из одной силовой структуры перешел в другую! Где платят побольше, где режим посвободнее…
— Я-то зачем понадобился?
— Понадобился… Труп Петрова ты осматривал?
— Допустим.
— Убийство?
— Сережа… Давай-ка по порядку. А то я даже что-то и не знаю, что и ответить!
Синицын размял в пальцах сигарету. Не прикуривая, сломал ее о край пластмассовой пепельницы.
— Хорошо! В двух словах… Покойник был в большом бизнесе, не важно в каком. Не первая фигура, но все же. Много знал!
— У Тамарина?
— Вопрос риторический?
— В какой-то степени.
— Допустим… Это общеизвестный факт. По милицейским картотекам, скажем так, он значится входящим в «тамаринскую преступную группировку». Такой ответ устроит?
— Пока — да.
— Слава Богу! И вот… Некоторое время назад у сведущих людей появились серьезные подозрения, что господин Петров не на один только свой «коллектив» работает. Что дружит он с ребятами в погонах! А это, сам понимаешь, несовместимо с высоким званием…
— Синицын, ты чего — мыла объелся? Хочешь, чтобы я помогал ловить наших шпионов в ваших тесных рядах?
— Саныч! Ты уж совсем-то дураком не прикидывайся…
— Да теперь, брат, время такое — и не знаешь, чего ожидать!
— Если уж на то пошло, о ментах тут речи нет. Скорее уж он чекистам подстукивал…
— Тем более не по адресу!
— Саныч… То, что устранили этого писаку Гутмана, — ладно! Может, даже к лучшему. Но способ исполнения…
— Вы и подробности знаете?
— Мир не без добрых людей. И среди тех, кто в погонах, их тоже хватает! Но в данном случае достаточно было финские газеты почитать. Да и наши перепечатки.
— А я полагал, что это ваши его… Он ведь много про организованную преступность писал, про Тамарина самого! Я тут случайно подшивку полистал: вроде и ругал Ося Гутман твоего шефа, расследования журналистские проводил, кто у кого что вымогал, как сел и когда освободился, кого чем пытали, как свидетелей живьем в бетон…
— Ерунда! Навороты дешевые!
— Брось… Сам знаешь — все правда! И про рэкет, и про оружие, и про беженцев нелегальных!
