— Годится… — Коротких резко сбросил газ, чуть не создав аварийную ситуацию. Нажав кнопку, перевел габариты в режим «мигания»: — Вылезай!
Вдвоем они откатили автомобиль к обочине — получилось очень естественно.
— Капот открой!
— Ключ от багажника у тебя?
— Да, на связке.
— Открой, подай что-нибудь! И выключи свет.
Со стороны это выглядело так: двое лопухов-автолюбителей копаются в двигателе.
— Если что — крышку трамблера меняли.
— Понял. Это вот эта, что ли?
— А ты не знаешь? У тебя же «пятерка», кажется?
— Стараюсь не вникать… Ну?
— Ты был прав. Пограничник на берег в Хельсинки не сходил.
— А Петров?
— Тоже. Весь день на борту просидел — спал, потом на палубу вышел.
— К бассейну?
— Да… И с приемником не расставался, как псих с гармошкой, даже бармен это заметил.
— Значит, складывается?
— В принципе, я советовался со специалистами… Радиоуправляемая мина при таком раскладе — это технически вполне возможно. Если считать, что Петров был организатором акции, то…
— Да какой там организатор! Скорее — ответственный исполнитель: проследил, как ребята сделали дело, потом нажал кнопочку — и машинка вдребезги…
— В прямом смысле… Остается только аккуратненько кинуть за борт радиоприемничек, даже выронить случайно…
— Нет, судя по всему, он не успел. С трупа унесли: помнишь те полосы на запястье?
— Володя, извини, но что-то уж больно круто! Некто решает убрать журналиста, устраивает так, чтобы он оказался в нужное время в нужном месте, подсылает ликвидаторов, предварительно «зарядив» им тачку центнером динамита, потом руками Петрова этих бедолаг отправляет на тот свет…
— Больше того! На всякий случай и самого Петрова убивают…
— Вот именно. Просто помесь «Аквариума» со «Спрутом».
— А мне что? — обиделся Виноградов. — Я человек посторонний, могу и пофантазировать…
— Посторонний! Втравил меня, понимаешь, во все это, а сам…
— Саня, мы же договорились. Хочешь упражняться? Ради Христа! А я — все: отпуск окончен, приступил к служебным обязанностям… То, что я тебе в порядке бреда тогда наплел…
— Ладно, нет проблем. Без тебя управимся! Держи эту гайку — вот так… — Контрразведчик с озабоченным видом обошел автомобиль и нырнул в багажник, громыхая какими-то железяками. — Где же у меня ключ на десять?
— Нет его здесь! — громко, так, чтобы слышали вокруг, откликнулся Владимир Александрович.
— Что засек? Наблюдение? — шепнул он вернувшемуся Коротких и начал старательно подкручивать подвернувшийся под руку шуруп: — Далеко?
— Да нет, ничего не засек. С чего ты взял?
— А перед кем тогда изображаешь? Не лень пачкаться?
— Да уж… Все руки не доходили воздушный фильтр поменять, а тут заодно, раз встали. И от тебя, мента, хоть какой-то толк, раз по-серьезному помочь боишься…
— Боюсь! И не начинай сначала.
— Жаль!
— Мне это зачем? Тут большими деньгами воняет. И большой кровью! А наше дело милицейское — пьяных таскать, воров квартирных… Опять же — лоточники, хулиганы!
— Ты же опером был классным, я помню. Сопьешься ведь! Уважать себя перестанешь…
— Зато жив буду! Понял? — Гаечный ключ сорвался и выскочил из руки Виноградова. — Вот черт! Чтоб тебя…
— Осторожнее.
— О себе побеспокойся! Ты в тюрьме сидел? Нет! Пресса тебя с дерьмом мешала? Будет! Подыхал посреди Питера, когда ни одна собака..?
— Что ты разорался? Обойдусь! Думаешь, без твоих гениальных озарений некому кончики между собой связать? Я что — дурак безглазый? Если хочешь знать, этого пограничника…
— Не хочу! Не хочу ничего знать.
— Ну и пошел ты! — Коротких в сердцах опустил капот, едва не придавив капитану пальцы. — Садись, поехали…
— Членовредитель… Чуть инвалидом не сделал! — проворчал под нос Виноградов, когда машина набрала скорость.
— Голову бы тебе оторвать…
— Спасибо, наследник Дзержинского! Гуманист… Так что там насчет погранца?
— А тебе какое дело? — мстительно поджал губы Коротких. — Ты же в эти игры не играешь?
— Так, любопытно… Прав я оказался?
— Не знаю. Если предположить, что Петрова грохнул он…
— Ты проверил, что хотел?
— В общем, да… Ну, первое я тебе сказал: Лукенич в Хельсинки на берег не сходил.
— Контролировал ход операции!
— Да подожди… Дальше. Со слов таможенника, майор к нему на автопалубу приходил после ужина, как обычно, еле лыко вязал. Все норовил документы на машины проверить, какие-то указания давал… С трудом спровадили.
— Каким путем?
— Он не помнит. Не обратил внимания.
— Плохо…
— Но! Минут буквально за десять до вашего с ним знакомства Лукенич появляется в служебном буфете у Соболевой. Лезет к ней внаглую…
— Это я видел.
— Штука в том, что попасть в буфет можно только или через столовую команды, или служебным лифтом!
— Как я понимаю — тем самым?
— Так точно! Девка утверждает, что он именно на лифте приехал.
— Да-а…
— Значит, он мог воспользоваться двумя маршрутами. Первый — это где таможня и клиенты ходят, потом через прогулочную палубу в помещения команды, там в лифт опять и вниз до буфета… Маловероятно!
— Вот именно.
— Или второй вариант — короткий и простой: аварийная дверь, тот самый коридорчик, лифт и… и все! Потом оставалось только пройти на глазах у всей команды через столовую и якобы случайно наткнуться на нас: в компании с Соболевой и железным алиби!
— Что-то в этом роде я тебе и говорил тогда…
— Нет, это я тебе тогда говорил! А ты все грозился поведать, зачем доблестному пограничному разведчику…
— Не подкалывай! Я понимаю, что рано или поздно и без моих умозаключений… Трамвай пропусти!
— Сам знаю! — Коротких вбил ногу в педаль тормоза. Дребезжа сигналом, двухвагонный состав опасно пронес свой выкрашенный в грязно-красный цвет бок в сантиметре от левой фары «Волги». — Поворачивает, понимаешь, куда хочет!
— Ага…
— А ты не подкалывай! Мог и раньше предупредить, видишь же, что я отвлекся…
— Скоро приедем.
— Знаю… Слушай меня!
— Последний раз!
— Договорились. Рабочая конструкция такая… После ликвидации Гутмана и исполнителей на «Шолохове» неожиданно появляешься ты, русский мент, по билету, оплаченному финским МВД, да еще на спецмашине… Лукенич узнает, что некто капитан Виноградов посажен на борт в связи с пальбой и фейерверками на набережной, и настораживается!
— Откуда узнает? Я об этом нигде…
— Эх, товарищ капитан! Есть одна мыслишка…
— Ну?
— Помнишь — трап, мы встречаемся? Я тогда тоже подумал, что ты… Спросил, в связи с чем ты здесь, помощь предложил…
— Думаешь — эта? Как ее — Леночка? — Виноградов вспомнил блондинку из пассажирской службы. Она действительно слышала первый разговор…
— Лерочка! Валерия Ланцова.
— Но… она же ничего не могла бы понять… — прокрутил в голове вопросы Коротких и свои тогдашние уклончивые ответы — Владимир Александрович.
— Вот именно! И тот, кому она бы «стуканула», — тоже. И оттого бы встревожился. Не так?
— Логично. А что, есть информация по связи ее с..?
— Собираюсь подработать. Пока только гипотеза… Так вот! Потом ты сталкиваешься с Петровым, усаживаешься на палубу с видом на Торговую площадь… Потом все видят нас за ужином, а после этого я запрашиваю списки пассажиров…
— Серьезная картинка!
— Лукенич — профессионал. Он не очень верит в случайности, поэтому решает, что ты что-то пронюхал. Вызывает Петрова на встречу в нежилой коридорчик — расписание по каютам имеется, схема судна тоже… «Светит» себя на автомобильной палубе, потом под шумок исчезает через аварийную дверь, сворачивает по-спецназовски шейные позвонки ненужному свидетелю… Имитирует наспех несчастный случай с падением на трапе, изымает улику…
— Пульт для радиомины? В смысле — приемник?
— Конечно! Очевидно, по начальному плану его должен был сам Петров уничтожить, уже в море… Пришлось лично майору.
