— Хорошо…

В принципе, нервотрепка предстояла не слишком длительная, часа на два. Основные вопросы уже были запротоколированы, оставались мелочи. Капитан даже не был убежден в необходимости затеянной кутерьмы.

— Пожалуйста! — Коллега открыл дверь старенького «Фольксвагена». Слегка перегазовывая, вырулил от тротуара и вписался в поток автомобилей.

Через несколько минут они уже входили в здание на Фредрикинкату.

— Это тоже полицейский офис? — поинтересовался Виноградов: раньше его допрашивали в другом месте, там было много сине-белых патрульных машин, дежурная часть, сержанты в форме…

— Да, — коротко кивнул сопровождающий, пропуская Владимира Александровича вперед. Мрачный парень в двубортном костюме молча посторонился, освобождая проход: слева под мышкой его пиджак характерно оттопыривался.

Кабинет располагался на втором этаже: большое окно, светлый пластик стен, полки с папками и справочниками. Недорогая мебель.

— Прошу, присаживайтесь. — Уже знакомый переводчик из министерства внутренних дел встал навстречу. — Кофе?

— Спасибо. Не помешает. — Виноградов решил, что от таких затрат финская полиция не разорится. Неплохо бы и посерьезнее чего-нибудь — бутерброды, к примеру…

— Господин Пекка Паасонен! — представил несколько запоздало переводчик. Из углового кресла тяжело поднялся крупный рыхлый мужчина лет пятидесяти, протянул руку… Кисть его оказалась на удивление крепкой и холодной.

— Капитан Виноградов.

Переводчик что-то спросил по-фински, выслушал ответ и повернулся к Владимиру Александровичу:

— Мы сейчас так поступим. Вот протокол вашего допроса, я записал со стенограммы и перевел. Прочитайте, если все правильно — подпишите, я покажу где… А к этому времени кофе приготовим, так?

— Так, — покладисто кивнул капитан и принял несколько отпечатанных на лазерном принтере листков. Легендарная финская бумага была великолепна — глянцевая, в меру плотная…

— Ручку позволите? Мало ли…

— Да, конечно!

С текстом было покончено довольно быстро: сжатое, грамотное изложение, все важные детали выделены, никаких ляпов. Несколько вымученных грамматических оборотов и считанные опечатки общую картину не портили.

— Закончили?

— Да! Великолепно. Вы настоящий профессионал.

— О, благодарю за комплимент. Кофе готов!

— Где подписать?

— Здесь. Здесь… и здесь. Спасибо!

Виноградов взял со стола чашку и приготовился. Иллюзий не питал — допрос, он и в Африке допрос. Разница в нюансах.

Молодой полицейский куда-то исчез, оставив их втроем. Паасонен заговорил короткими, строго оформленными фразами, так, чтобы не причинять неудобства переводчику. Капитан заметил, что, выслушивая ответ, он чуть прикрывает набухшие склеротическими прожилками веки…

— Эта часть нашей беседы не будет официальной… Господин Паасонен подчеркивает, что никаких протоколов вестись не будет и вы вправе отказаться от ответов. Но как коллега коллегу, господин Паасонен просит о помощи.

— А господин Паасонен тоже..?

— Он говорит, что вы можете называть его просто Пек-ка… Господин Паасонен руководит в нашей полиции подразделением, занимающимся вопросами проникновения в страну преступных формирований из стран бывшего СССР.

— Очень приятно. Но вряд ли я… Видите ли, в силу ряда причин я в течение длительного времени не занимаюсь реальной оперативной работой. Не организованная, а скорее уличная преступность…

— Пекка говорит, что он в курсе. Он даже заочно знаком с вами.

— Вот как?

— Да… У вас есть общий приятель — офицер безопасности нашего консульства в Петербурге. Он звонил ему сегодня…

«Ничего себе! — подумал Виноградов. — Плотно работают ребята… По компьютеру, наверное, вычислили: кто визу оформлял, когда…»

— Ну и что? По поводу моих приятельских отношений с Йормой я уже давал в свое время объяснения в одном учреждении… Оно тогда называлось КГБ СССР. Но даже там убедились, что…

— Ради Бога! Не поймите господина Паасонена превратно! Наоборот…

— И наоборот тоже не надо… Ладно, слушаю! Время вдет.

— Конечно… В кафе на Торговой площади вы сразу же узнали господина Гутмана. Вы до этого были близко знакомы? Встречались?

— Господин Гутман был личностью достаточно известной. В определенных кругах.

— Если можно, подробнее.

— Отчего же… Насколько я знаю, начинал он со статей о диссидентах в конце семидесятых. Покусывал за пятки после приговоров суда, а иногда и до того: формировал общественное мнение с партийных позиций. Естественно, дружил с госбезопасностью. В восемьдесят шестом был шумный скандал: один из тех, кто вернулся после «отсидки», набил ему прямо в редакции рожу.

Паасонен выслушал перевод, кивнул и сделал пометку в блокноте:

— Это интересно!

— Гутман тогда затих. Потом вдруг выдал серию статей про невинно осужденных в тридцатые годы, про «ленинградское дело»… Уникальные материалы, без доступа в архивы Литейного их сделать было бы невозможно. Демократы растрогались… Простили! Где-то он там шустрил перед выборами, был чуть ли не кандидатом в депутаты, коммунистов клеймил, золото партии грозился вернуть…

— Вот как?

— Ерунда. Неактуально. Потом, судя по всему, его подобрал тогдашний начальник Главка: пошли статьи об организованной преступности, об отважных руоповцах… Когда смещали начальника угрозыска и прокурора, «Невские берега» чуть ли не в каждом номере их грязью поливали, называлось — журналистское расследование… С тех пор, кстати, господин Гутман значком награжден — «Отличник милиции»! Вроде как почти коллега. Потом еще с Пароходством история была, потом с Южной губой, потом…

— Что за истории, простите?

— Грязные истории! Посмотрите подшивки за прошлый год, во всех местных газетах…

— Обязательно, но…

— Короче, жадность фраера сгубила! Он пока в силе был, пока генерала за спиной чувствовал, естественно, вышел на контакты с разными… структурами, скажем так. Сначала, судя по всему, по хозяйскому заданию, а потом… Старышевские, тамаринцы, кавказцы, парни из синагоги — я уже не говорю про настоящую мафию, про финансовое лобби: они же могут заплатить больше, чем гонорар. И больше, чем милицейские подачки… Гутман и начал «заказные» статейки клепать — то за стройку в Южной губе, то против, то за чистку города от «южан», то, наоборот, насчет дружбы народов и омоновского беспредела… Запутался, пару раз «не в тему» генералу сработал. Поговаривали даже, что кое-что из информации, полученной в РУОПе, он на сторону сливал, небескорыстно конечно… Ну и, естественно, весной получил по лбу — на Фонтанке, перед редакционным подъездом.

— Когда? Весной?

— Да. Я дату не помню, но тоже шума было много.

— Нашли преступников?

— Не знаю. По-моему, списали это дело на каких-то хулиганов. Может, действительно, а может…

— После этого, скажите, можно найти какие-нибудь свежие публикации господина Гутмана? Мы проверили через консульство, но ответа пока…

— И вряд ли будет. Господин Гутман последнее время предпочитал пользоваться псевдонимом: О. Гудков.

— О! Это важно! Спасибо… — Полицейский исчеркал пометками уже третий листок. — Как это пишется?

Виноградов изобразил.

— Благодарю. Мы срочно скорректируем запрос.

Пользуясь паузой, капитан дожевал бутерброд и помешал сахар в чашке.

— Тематика его последних статей была достаточно нейтральна, даже трудно определить заказчика. И, следовательно, оппонентов. Но интересная деталь… С месяц этак назад штаб нашего отряда начал выделять постоянный пост для охраны господина Гутмана. По заявке ГУВД. Круглосуточный, сдвоенный.

— Да?

— Это обычно делается в отношении важных свидетелей по делам об организованной преступности. Или в отношении лиц, которым реально угрожают расправой. Не всех, конечно — на простого гражданина автоматчиков никто выделять не будет, пусть сам разбирается… А вот в отношении «своих» людишек, или если он у власти, или если денег немеряно…