– Не знаю. Не, видел, – сказал Илья – Кирилла видел и Марго…

– Кто это? – догадался спросить я.

– Кто? Ну как же, ты же только что перечислял: супруги Малинины, Исаевы…

– Я не запомнил имена, – сказал я и добавил: – Да и Бог с ними. Все равно я их не знаю. Мы молча ели.

– Знаешь что? – вдруг нарушил молчание Илья. – Сейчас пять часов. Отправлюсь-ка я в Пресс-Центр, у меня там кое-какие обязанности по случаю приема. А ты к шести спускайся в вестибюль, я закажу машину сопровождения. Идет?

– Хорошо, – согласился я. – Идет.

Он ушел, и я остался один. И тут странное ощущение нереальности происходящего усилилось во мне с огромной силой. Я не предполагал, что быть Богом-Создателем значит совсем не ощущать божественности. Но что я ожидал? И что меня еще ожидает? Вдруг стало так невыносимо одиноко, бесцельно…

Я вызвал робота-администратора:

– Соедините меня с Еленой Ланской. Робот некоторое время флегматично взирал на меня, вдруг встрепенулся и доложил:

– Абонента нет дома. Но для вас сообщение.

– Давайте. – Я был в каком-то отчаянном нетерпении.

Лена возникла неожиданно, посмотрела прямо на меня и радостно сказала:

– Я знала, что ты будешь меня искать. Сейчас меня нет дома, но ты знаешь, как ко мне добраться. Возьми любое такси и приезжай. Я жду. До свидания. Я так и не поняла, куда это тебя дели те викинги?

Возник перламутровый администратор:

– Это все. Хочу напомнить, что вам пора на прием к Премьер-Министру. Машина сопровождения уже ждет.

Я попытался успокоиться, но мне не удалось. Я со всеми подробностями вспомнил, как вышел к полицейской машине, как меня обыскивали, как чуть не сломал шею лейтенанту Стражникову. И главное, мне было трудно представить новую встречу с Виктором Михайловым, который с дубинкой уже. Ждет меня там, внизу.

Робот-портье мгновенно перетек в образ сияющей девчушки и улыбнулся:

– Машина ждет.

Вот сейчас. Я вздохнул, приготовился и вышел.

– Руки за голову! К стене!

Я увидел злобного Виктора, лейтенанта Стражникова и тех троих полицейских, что уже встречали меня здесь. И никто ничего не помнил.

Я не стал ничего говорить и объяснять. И вместо того, чтобы подчиниться, сократил часть этого театрализованного действия, чем привел всех в состояние изумления, мягко говоря.

Ни слова не говоря, я подошел к лейтенанту Стражникову и так двинул его под дых, что у него из рук выпала дубинка. Все начали шевелиться, но как-то замедленно. Психика людей требует оправдания поступков даже врага, а здесь происходило что-то странное. Впрочем, когда я схватил лейтенанта за горло и с наслаждением сдавил, в глазах его я заметил искорку понимания, которая тут же исчезла, залитая черным страхом.

Вновь все повторилось, когда трое рядовых безуспешно пытались отодрать мои пальцы, а я с удовольствием, нисколько не ослабленным повторением, наблюдал, как синеет вся в остаточных синяках морда Стражникова.

Чуть не забыл, но вовремя спохватился и повернулся к Виктору. Удивительно, но к нему я уже не мог испытывать той ярости, которую старательно изображал:

– Ты, майор, если вмешаешься, Премьер-Министр тебя вздернет на виселице.

Анахронизм угрозы подействовал; он был в замешательстве.

– Ах ты, кнехт паршивый! – вырвалось у него, что наповал поразило меня. И все же в точно отмеренный момент я бросил бесчувственное тело лейтенанта, которое знакомо скользнуло по гладкому боку патрульной машины.

– Поторапливайтесь, – сказал я всем. – Из-за вашей нерасторопности я могу опоздать к своему правительству.

На этот раз празднично-торжественная мишура не оказала на меня должного впечатления. Пробираясь сквозь голубовато-жемчужное марево, делавшее наглядной пульсацию торжественных аккордов, медленно перемешивавших радужные толпы, я невольно взглядом охотника искал знакомые лица. Сам пытаясь нарушить известный мне сценарий, я самостоятельно прошел к алтарю, но и здесь первый, кого встретил, был Илья.

– А я тебя уже ищу, – сказал он. – Стой тут, ты можешь понадобиться. Тобой интересовался "сам".

– Сам? – переспросил я, понимая, кого он имел в виду.

– Ну да, Премьер-Министр.

– Я ненадолго, – сказал он и отошел.

– Возвращение с того света? – услышал я за спиной голос Катенъки. И, поворачиваясь, озвучил по памяти: – Я думала, что уже не дождусь моего леопарда.

– Я сам сгораю ядерным пожаром.

– Почему ты сразу не навестил свою кошечку?

Катенька, спокойная и уверенная в себе, словно античная статуэтка, улыбалась мне – я теперь это знал – прямо и искренне. Я не предполагал, что мне будет так приятно видеть ее, хотя прошли ведь всего сутки…

– Радость моя!.. – начал я, но она перебила:

– Это тебе придется доказать. Я завтра как раз буду в Садах и жду. Жду, как всегда. За эти годы ничего не изменилось.

Меня насторожили некоторые разночтения. Да и упоминание о Садах, незамедлительно связавшееся с толстым Мирабом, отложилось в памяти тревожным сигналом, но я не хотел мутить чистые краски нашей встречи.

– Конечно буду.

– Не знаешь, зачем меня пригласили? – переменил я тему.

– Врагов надо держать поближе.

– Какой же я враг? Тем более что ничего и не знаю здесь.

– Ах да! – спохватилась она. – Я же забыла, что ты не ты, а кто-то там… Петя, Сережа?..

– Сергей Волков,

– Вот потому и пригласили – слишком много загадок. Я слышала, тебя уже Ланская подцепила. Вот хватка! Мне бы такую. Как она, лучше меня?

– Катенька! – укоризненно сказал я.

– Ладно, молчу. Но завтра!..

– Понимаешь, год назад я потерял память. – Кое-что помню, но не все.

– Ах ты, бедняжка, – сказала она с выражением. – Хорошо хоть меня помнишь.

– Тебя помню, но что ты там делаешь у Мираба – не помню.

Ее лицо вновь изменило выражение, отобразив восторг.

– Так это же просто чудненько! Завтра обязательно жду. Такие воспоминания! – непонятно воскликнула она. – Кстати, – вдруг спохватилась она, – зачем откладывать на завтра? Мне тебя сегодня ждать?

– Нет, – с сожалением сказал я. – Сегодня нет.

– Хорошо, – спокойно согласилась она. – Так даже лучше. Непосредственность сохраним. И она отошла.

– Что за красавица! – услышал я за спиной знакомый голос и, поворачиваясь, уже представлял большой нос, злобно и насмешливо целившийся в подходящую жертву с живой смуглой физиономии. Конечно, вечный революционер, борец, уже по идее со мной и вообще с любой Властью.

– Здравствуйте, Кирилл Эдуардович.

– О! Значит, все это вранье, насчет потери памяти и перемен личности?

– Почему? – возразил я. – Меня зовут Сергей Владимирович Волков. А память я действительно потерял. Но Орлов был моим другом, так что о его друзьях я много знаю.

– Не припоминаю что-то, чтобы мы были с Орловым друзьями. Впрочем, какое мне дело… Значит, война до победного конца?

– Вы говорите загадками, – сказал я, понимая, конечно, его прозрачные намеки на революционную борьбу.

– Не важно. Позвольте, раз уж так сложилось, представить вам мою жену…

– Привет, Марго! – машинально сказал я, но тут же спохватился: – Я уже объяснял вашему мужу, что из-за рассказов Орлова привык и вас считать своими друзьями. Извините, ради Бога, Маргарита?..

– Марго! И лучше бы не извиняться. А то я чуть было не учуяла страшную тайну, – засмеялась Марго.

– Так о чем вы тут с моим мужем шептались? Хотите вступить в священную борьбу за премьер-министерскую должность. Это так же безнадежно, как и богоборчество.

– Марго! – вмешался муж. – Опять ты… надо соблюдать приличия.

Честно говоря, я уже входил во вкус ситуации. Так получилось, что я опережал этих людей на несколько пунктов. Скоро, конечно, дистанция сократится и все пойдет по-прежнему, но пока…

– Я вас оставлю, – сказал Исаев, кого-то высмотрев в толпе, и, проследив за его взглядом, я увидел твердо улыбающегося Семена Кочетова, и мне страшно захотелось кинуться к нему, чтобы пожать, выросшую со вчерашнего дня руку.