Она опустила чоп и недоверчиво взглянула на Кристофера, как бы подозревая его в мошенничестве.

— Мой чоп не выдает данных.

Кристофер ухмыльнулся: подошел к летательному аппарату и ласково похлопал его рукой.

— Это мой «Сники Пит». Никакими радарами вы его не обнаружите.

Шарлин выдавила из себя некое подобие улыбки:

— Вас, наверное, очень любят в Управлении по контролю за воздушным пространством.

— У нас есть договоренность. Я всегда держу свои опознавательные маячки включенными.

Шарлин снова начала сердиться:

— Они что, и сейчас включены?

Кристофер пожал плечами:

— Я нарушил соглашение.

Стало понятно, кто одержал верх в их споре. Шарлин была сильно возбуждена, но у нее хватило ума не лезть больше в бутылку. Если бы речь шла об энергии, а не о летательных аппаратах, то, несомненно, верх был бы ее. Узкая специализация имеет, как видно, и положительные, и отрицательные стороны.

— Машина довольно тихая, — признала она.

— И между прочим, здорово защищена от перегрева, — гордо добавил Кристофер.

Шарлин подошла к вертолету, чтобы получше рассмотреть его.

— Очень любопытно расположены теплоотводные трубки.

Охлаждение двигателя — это уже было связано с понятием «энергия» и не могло не заинтересовать ее.

— Как вам удалось стать владельцем военного вертолета?

— Это ТСВ-911 — «Койот». Вот здесь и здесь были установлены орудия. Всего было выпущено только тридцать пять таких машин.

Шарлин внимательно слушала его.

— Ну, а это, — закончил он, — тридцать шестой.

Подошла Катя и отвела их от машины.

— Два разбились, — сказала она, держа их обоих под руку.

Вместе со следовавшими за ними Мэддоком и Марианной они по короткой сходне взошли на борт судна.

— Два были проданы Турции, а затем перепроданы Японии. Еще один был украден и вывезен в Китай, где потом пришел в негодность.

Шарлин поочередно смотрела то на нее, то на Кристофера. Катя улыбнулась и закончила:

— Из этих трех машин в основном и собрана та, которую вы видели перед собой. Недостающие детали поступили из Гонконга. Кристофер практически в одиночку собрал этот вертолет.

На борту плавучего дома было прохладно и сухо. Судно легко покачивалось на воде; его канаты поскрипывали, и звук волн, бьющихся о корпус, был похож на пошлепывание ладошек друг об друга.

— Что же мы сейчас собираемся делать? — пожелал узнать Мэддок.

Марианна осмотрела его сверху донизу, обратив внимание на грязную, потрепанную одежду и засаленные волосы.

— Вы, например, примете душ.

Мэддок косо посмотрел на нее:

— А потом?

— А потом мы все идем спать, — ответила Марианна.

Душ был для него спасением. Он даже и подумать не мог о внутреннем водопроводе, о горячей воде на борту судна, так же как и о сушилке для волос и кожном бальзаме. Он уже охотно простил этому веку все его недостатки. Комфорт, теплый комфорт, благословенный комфорт; к тому моменту, когда Мэддока уговорили выйти из душа, он уже чувствовал себя совершенно умиротворенным человеком.

Кровать была только одна. Ее предоставили ему и Шарлин, как почетным гостям плавучего дома. Некоторое время они устраивались поудобнее, двигая одеяла туда-сюда и переворачиваясь с боку на бок.

Мэддок посмотрел на лицо лежащей рядом Шарлин. Душ и ей явно пошел на пользу. Ее лицо было свежим и нежно-розовым, золотистые волосы горели, словно огонь, даже в затемненной комнате. Сейчас, когда она успокоилась и приготовилась ко сну, сердитые линии, столь характерные для ее лица, практически сгладились. Мэддок смотрел и любовался ею.

Потом он приподнял голову и осторожно поцеловал ее в щеку. Последовавшей за этим вспышки гнева он уже почти не слышал, мгновенно погрузившись в волшебную страну сна и блаженно улыбаясь.

Уорэлл Уилтон, наклонившись, смотрел на украденный чоп, который он держал в руках; его лицо было освещено холодным светом цифр и букв, появившихся на экране. Потом его губы медленно растянулись в недоброй улыбке. Ему понравилось то, что он увидел. Это наполнило его жалкое, жаждущее отмщения сердце чувством горького облегчения. Это было все, что он мог себе позволить: чувство облегчения. Оно заменяло собой истинное освобождение.

Его жилище было каким-то застывшим и монотонным. Комнаты были настолько темными, холодными и суровыми, насколько он мог их такими сделать. Все его пожитки были беспорядочно разбросаны по полу. Полки были совершенно пустыми, что еще больше усиливало мрачный эффект. Вовсю гремела музыка, наполняя комнату резкими вяжущими звуками, исходившими из включенного на полную мощность магнитофона. Из его трубок струился гнетущий ядовитый дым, словно облако, висевшее у потолка.

Свет и обогревательные батареи были включены. Комната была чистой и сухой. Здесь он ничего не мог поделать, но его ущербный, ненавидящий эмоциональный настрой отражался где только можно. Стены были надежно защищены от вандализма, но звуки и запахи были в его распоряжении. И единственное, что они символизировали, — это непрекращающуюся злость.

Ему не было дозволено иметь чоп. Но обращаться с ними было просто. Чоп, который он похитил у слюнтяя в больнице и теперь держал в руках, казалось, был прямо-таки озабочен тем, чтобы его бывшему владельцу было предъявлено обвинение. Уорэлл почти уткнулся носом в экран прибора и жадно читал.

Большую часть из прочитанного он не понимал, но кое-что понял очень хорошо. И того, что он понял, было вполне достаточно.

Еще больше раздвинув в злобной ухмылке рот, он использовал чоп — ворованный чоп — для того, чтобы сделать звонок. Ему это тем более нравилось, что не нужно было платить за этот звонок. «В воровстве есть много хороших сторон», — подумал он.

— Отдаление нейтрализации заразных болезней, — ответил телеробот, изображение которого тут же появилось на экране. — Скажите, в чем вы нуждаетесь.

— Есть несколько интересных для вас имен, — сказал Уорэлл хриплым голосом.

Он совсем близко придвинул лицо к крошечному объективу телекамеры, чтобы на другом конце оценили всю степень серьезности его злобных намерений.

— У меня их целый список. Генетические отказники, которые собираются скрыться. Где-то в районе Больших болот. Вас это интересует?

Его магнитофон продолжал громко и равномерно отбивать примитивные, как две капли воды похожие друг на друга обрубленные ритмы. Дым потихоньку начал рассеиваться, и Уорэлл сделал новую затяжку, выпустив очередную порцию ядовитых колец, пахнущих смесью каких-то специй и освежающего одеколона. Он глубоко вдохнул в себя этот дым и слегка расслабился. Искусством пользоваться своими трубками он овладел в совершенстве.

— Служба генетической безопасности Сан-Франциско, — раздался мужской голос.

Внимание Уорэлла, которое он уже концентрировал с некоторым трудом, переключилось на чоп. Сейчас он, похоже, говорил с живым человеком, если, конечно, это не была анимация более высокого качества, чем предыдущая. Стандартная ухмылка вернулась на его лицо.

— У меня есть несколько имен, приятель. Хочешь их узнать?

Человек на экране слегка нахмурил брови и внимательно всматривался в Уорэлла, явно настороженный его позой и манерой разговаривать.

— Мы всегда рады получить любую информацию. Ваша анонимность гарантируется…

— Что я буду за это иметь?

Лицо человека на экране стало несколько более жестким.

— Какого рода информацию вы хотите продать нам?

— Имена.

— Имена нарушителей закона?

— Да.

— Согласно директиве, я могу предложить вам сумму, положенную за информацию о готовящемся нарушении закона. Ваша анонимность гарантируется. Договор сейчас же вступает в силу.

Уорэлл наморщил лоб. Он предполагал поторговаться подольше и явно не ожидал, что ставки будут сделаны так быстро. Он понял, что несколько поторопился с информацией о Больших болотах.