Нина оттолкнула протянутую руку, медленно поднялась и прошипела.

— Ты, подлая московская сучка! Ты увела у меня моего мужа! Ты… — с каждой новой фразой ее голос набирал обороты.

На нас уже начали оборачиваться прохожие, хорошо еще, что пока дети и воспитательницы не обращали на скандал внимания. В этот момент по счастливой случайности, они ушли подальше, на футбольное поле, где ребятня с гиком и смехом строила снежную крепость.

— Нина, ты в своем уме? — Янка подскочила к Нине и, взяв ее за плечи, крепко встряхнула. — Это кто у кого уводить пытается.

— Это она!!! Она!!! Янка, она уводит у меня моего Ника! — тут она истерически захохотала и забилась в руках Яны.

Регина озадаченно смотрела на меня. С каждой минутой во мне крепла уверенность, что с психическим здоровьем Нинки не все хорошо. Я стояла, как ледяное изваяние, сродни скульптурам на Манежной площади, что выставляют художники в дни школьных каникул на усладу взора москвичей и гостей столицы, и от абсурдности ситуации не могла пошевелиться. Из ступора меня вывел металлический голос Регины.

— Настя? Это я. Срочно бригаду к Катькиной школе. Тут шизоидальный припадок чистой воды. Да… Жду, — она отключила телефон. — Значит так…

Дальше события разворачивались с необыкновенной быстротой. Регина резко отхлестала Нинку по щекам, одной рукой закрыла ей рот, другой заломила руки, и через черный ход мы втолкнули Фионову в школу. Там, под лестницей, нас и нашли три бравых санитара, больше смахивающие на борцов сумо во главе с тоненькой девушкой. Мгновенно оценив ситуацию, она быстрым движением откинула крышку своего белого чемоданчика, вытащила уже наполненный шприц и с размаху, через одежду вколола что-то Нинке. Уже на игле, та обмякла и только тихо хихикала. Борцы подхватили Нинку, словно пушинку, и быстро увели.

— Вечно, ты, Регинка, попадаешь в истории, — хмыкнула девушка, закрывая чемоданчик.- Послал же Господь сестрицу.

— Взаимно, — улыбнулась Регина. — Девочки, знакомьтесь, это моя сестра, Анастасия, один из лучших психиатров столицы.

— Ой, вот только издеваться не надо! — скривила лицо Настя. — Я поехала, потом позвоню, расскажешь, что случилось. — Она на коленке записала в какой-то журнал данные Нинки и умчалась так же быстро, как и появилась.

Мы осторожно вышли из школы и огляделись. Ребята все также лепили крепость, воспитательницы трепались между собой, и все явно говорило о том, что этот инцидент никем не был замечен.

Мы позвали ребят и уже хотели отправиться домой, как у ворот школы резко затормозила машина. Распахнулась водительская дверца, и нам навстречу выбежал Ник.

— Карета подана, — усмехнулась Янка.

— Тань, что тут у вас происходит? — на бегу крикнул Ник.

— Дома все расскажем, — за меня ответила Регина. — Сейчас надо решить другую проблему.

Мы все уставились на нее. У нас что, мало на сегодня проблем? — читалось на наших лицах. Оказалось, мало.

— Кто заберет Фиона из школы, если мать отвезли в психушку, а бабка, насколько я поняла со слов Ксюхи, в запое.

— Мам, а это не твой телефон? — вдруг раздался высокий голосок Сашки.

Я обернулась и увидела сына с зажатым в красной варежке телефоном.

— Так, все в машину и Ксюху тоже, по дороге разберемся, — сказал Ник, на лету схватывая суть. — Тань, ты чего как воды в рот набрала?

За последние минут сорок я не проронила ни слова. На вопрос Ника я только пожала плечами. Янка сбегала к воспитательнице, забрала Ксюху и мы поехали домой.

Дверь долго никто не открывал. Наконец заворочался ключ, и на пороге возникла высокая девица в коротком шелковом халате. Я с трудом узнала в ней ту яркую девушку, которой меня почти два месяца назад представила Нина, назвав Эльвирой.

— Здравствуйте, уважаемая, — Люська вытолкнула перед собой Ксюху. — Мы привезли Ксюшку, поскольку… — Людмила бросила взгляд на Ксюху. — Ты иди, маленькая, а я с твоей тетей поговорю.

— Она мне не тетя, — буркнула Ксюха, но все же прошла в квартиру и исчезла в недрах своей комнаты.

— Татьяна, что случилось? — большие, хоть и ненакрашенные глаза Эльвиры в тревоге уставились на меня. — Да вы проходите.

Мы прошли на кухню. Люська каким-то шестым чувством уловила неладное, и час назад позвонила Янке на сотовый. Получив скупую информацию, она, не вдаваясь в подробности, села в машину и перехватила нас уже на подъезде к дому Фионовой. Люська вылезла из машины, взяла меня и Ксюху за руку, и вот мы уже на кухне Нинки.

Эльвира молча выслушала информацию, вкратце рассказанную Люськой, со слов Регины и Янки, поскольку я все никак не могла очнуться.

— Я так и знала, — подвела итог Эльвира, когда Люська замолчала. — Говорила ей, что все типа этого закончится. Так нет, вбила себе в голову.

— Разговор сейчас не о Нине. Это врачи будут решать. Простите, Эльвира, а кем вы приходитесь Ксюше?

— Никем. Я просто подруга и квартирантка Нины, — немного напрягшись, ответила Эля.

В это время на кухню вползла Вера Семеновна. Она была с большого похмелья, но вполне соображала. Люська по второму кругу выложила информацию. К чести Веры Семеновны, она не забилась в рыданиях и не стала рвать на себе волосы. Молча подошла к холодильнику, вытащила бутылку с остатками водки, но, подумав с секунду, поставила ее обратно.

— Лишнее, — пробормотала под нос и налила большую кружку чая.

При этом Люська почему-то удовлетворенно кивнула головой и, подождав, пока Вера Семеновна жадно выпьет обжигающий чай, сказала:

— Вот, что девушки. Есть у меня к вам деловое предложение. Поскольку пока неизвестно, как долго Нина пробудет в лечебнице, я нанимаю вас в качестве нянек для Ксюхи.

Люська в упор посмотрела на Элю и выдохнула:

— Проституткой быть не надоело. Эльвира?

Эля дернулась, но, не опуская глаз, твердо смотрела в глаза Людмиле.

— Надоело. А ты можешь мне что-то предложить?

Мне показалось это странным: откуда Люська могла знать, чем зарабатывает незнакомая девица на хлеб насущный, если она ее в первый раз видит. Или не в первый?

— Могу, — ответила Люська. — Вас, Вера Семеновна, я завтра отвезу к врачу. Попробуем закодировать. Пить вы не будете. В противном случае, наш договор не имеет силы. Но если мои условия вам подходят, то вы будете получать по триста долларов в месяц. А Вы, Эльвира, бросаете свое ремесло и на первых порах поможете бабушке. И получите то, чего лишились, — и Люська вопросительно подняла бровь.

Эля опять дернулась, но справившись с собой, лишь сказала, не скрывая горькой усмешки:

— Сейчас я на эти деньги разве что полмашины куплю.

— По сегодняшнему курсу, — сказала Люська. — Все до копейки. Человек, который украл твои бабки, многим мне обязан. Так что соглашайся. Тем более, может, Нина через месяц выйдет, так что тебе не придется долго спину гнуть.

Они согласились. Люська отсчитала пятьсот долларов из расчета: триста бабусе и двести на жизнь Эле, и, уходя сказала:

— Эльвира, но ты понимаешь, что все это при условии, что твоя деятельность…

— Не надо сто раз повторять. Я законы бизнеса еще не забыла, — буркнула Эля.

Мы распрощались и спустились вниз. Маленькие резвились на детской площадке, а взрослые нервно курили. Около них в радиусе метра снег был утыкан окурками.

Мне ужасно хотелось узнать, откуда Люська знает Элю, но у Люськи было такое лицо, что мне расхотелось любопытствовать.

— Так она что, с ума сошла? — открыла наконец я рот, когда мы, как, впрочем, частенько за последний месяц, оказались за моим столом на кухне.

— Трудно сказать, Тань, — чистя картошку, откликнулась Регина. — Пока Настя обследование не сделает, ничего не скажет. Может быть, это просто нервный срыв, а, может, и глубокая душевная болезнь. Время покажет. Что теперь с Ксюхой-то будет?

Люська вкратце рассказала о деловом предложении.

— Ты думаешь, бабуся вот так враз пить бросит? — спросила Яна.