Я закрыл глаза. Прислонился лбом к холодной входной двери:
– Вообще-то у меня есть пара дел на сегодняшнее утро. – Это значило, что сегодня утром мне нужно было навестить парочку скользких ублюдков и выдавить из них как можно больше налички, чтобы заплатить миссис Керриган до того, как ее громилы переломают мне ноги в перерыве на ланч.
– Ничего, я все утрясла с детективом-старшим инспектором Вебером, мы теперь команда, правда, здорово? Думаю, нам сначала нужно будет где-нибудь вместе позавтракать или что-то вроде этого, потому что у меня есть сильные подозрения, что день будет очень длинным, ну, то есть вскрытие трех тел, хотя, мне кажется, это может занять не так много времени, ведь там одни кости.
Команда… Какая радость.
– Вы ведь начинаете день с двойного эспрессо, не так ли? – Я открыл дверной замок. – У меня займет час, а то и полтора, чтобы добраться до вас. Почему бы нам не встретиться в больнице? – Этого времени мне вполне хватит, чтобы совершить небольшое вымогательство. – Вскрытие все равно не начнется раньше девяти утра, так что… – Я распахнул дверь.
Перед моим домом припарковалась патрульная машина, в темноте посверкивали ее сигнальные огни. Перед ней стояла доктор Макдональд, закутанная в дафлкот, на уши натянута вязаная шерстяная шапка, из-под которой во все стороны торчали каштановые локоны. Она помахала рукой, все еще прижимая к уху мобильный телефон:
– Я вас подвезу.
Воздух наполнял запах шкворчащего бекона и раскаленного жира.
– …предупредить вас, что в этом репортаже содержатся шокирующие кадры и фотографии.
Экран телевизора над стойкой был покрыт грязной жирной пленкой. Картинка сменилась кадрами пресс-конференции: на сцене детектив-старший суперинтендант Дики с родителями Хелен Макмиллан и старшие офицеры при полном параде.
Джейн Макмиллан, крепко ухватив мужа за руку, мигала под вспышками фотокамер. То же самое платье в цветочек, которое что и вчера, глаза красные, нос блестит и дрожащая нижняя губа. Она выглядела так, как будто кто-то вынул все ее внутренности и заменил битым стеклом.
– Я… Я хочу, чтобы вы знали, что наша Хелен была очень необычным ребенком. И если кому-нибудь известно, кто похитил ее, вы должны пойти в полицию. Должны!
Я поставил две громадные кружки с чаем на пластиковую поверхность стола. «Шотландская кепка» во вторник утром была не так чтобы очень забита посетителями. Обычно маленькое кафе заполняли детективы после ночной смены и патрульные полицейские, но сейчас все работали сверхурочно – либо обыскивали Кэмерон-парк, либо делали поквартирные обходы, либо пытались выяснить, кто жил в этом районе девять лет назад.
Доктор Макдональд, причмокнув, отхлебнула из кружки чай. Перед ней на столе лежала «Дейли мейл», которую она взяла с подставки рядом с входом. Во всю первую страницу шел заголовок: «ХЕЛЕН – УЖАС К ДНЮ РОЖДЕНИЯ», под ним размещалась увеличенная копия поздравительной открытки: Хелен Макмиллан, привязанная к стулу, щеки в полосах от слез.
– Пожалуйста, мы просто хотим, чтобы наша Хелен вернулась…
– Я понимаю, что они должны были сделать это обращение. – Доктор Макдональд поставила кружку на стол. – Они должны верить, что это что-то изменит, хотя это ничего не изменит, и отец Хелен был прав – она уже мертва, и она была мертва уже целый год.
– А что еще они могли сделать? – Я устроился на стуле напротив окна.
Солнце поднималось над горизонтом, и крыши домов засверкали. Над улицами возвышалась пара белых труб – крематорий каслхиллской больницы. Струи дыма ярко выделялись на фоне лиловых облаков.
– Понятно, что никто не придет и не скажет: «Я знаю, кто такой Мальчик-день-рождения», потому что никто не знает, кто он такой, потому что он умен и осторожен, и он делал это в течение девяти лет, и он великолепно умеет подражать обычным людям – именно поэтому ему так долго все сходит с рук.
Голос Джейн Макмиллан сменил мужской голос – это был не Дики и не отец, – значит, это был один из тех парней в униформе.
– Я хочу заверить жителей, что полиция Тэйсайда ведет расследование по нескольким направлениям. Но нам потребуется ваша помощь. Если вы видели Хелен в тот день, когда она исчезла…
Доктор Макдональд достала черный маркер и нарисовала на газете карту Британии, добавив пару квадратов к тому месту, где находился Олдкасл. Один включал Данди, Инвернесс, Бристоль, Ньюкасл, Кардифф и Глазго, а второй – Лондон.
– Пять девочек похищены в Шотландии, четыре – в Англии, одна – в Уэльсе.
Почти правильно.
– Тем временем в Олдкасле полиция продолжает вести раскопки в Кэмерон-парк…
Она набросала приблизительную карту транспортных артерий, соединив квадраты. Посмотрела на меня:
– У вас нет красной ручки или чего-нибудь такого? Если я начну дополнять информацию черным цветом, потом можно будет запутаться.
Сзади нас раздался стук по металлической стойке, и чей-то скрипучий голос произнес:
– Одно яйцо-пашот на тосте. Один классический-инфарктный.
Я повернулся и поднял руку. К нам подошла женщина с одутловатым лицом, в клетчатом фартуке, неся в руках две тарелки. Встала, наклонившись над столом. Редкие седые волосы прилипли к потному лбу.
– Инфарктный кто заказывал?
Доктор Макдональд подпрыгнула на стуле:
– О-о, я заказывала, спасибо.
Тарелка была размером с колпак автомобильного колеса, на ней кучей лежали: тост, сосиски, печеные помидоры, бекон с прослойками жира, грибы и яичница из двух яиц. Два куска кровяной колбасы плавали в море тушеной фасоли, рядом возвышался холм золотистой жареной картошки.
– Спасибо, Эффи, – сказал я, взяв вторую тарелку.
– Ты точно не хочешь, чтобы я приготовила тебе немного жареной картошки, сынок?
– Честно, мне хватит.
– Хмммфф… – Приподняла руками массивную грудь. – Только меня не обвиняй, когда совсем зачахнешь. – И пошаркала обратно.
Доктор Макдональд отрезала кусок сосиски, обмакнула в желток и сунула в рот.
– Интересная штука получается, – сказала она, не переставая жевать, – когда накладываешь даты похищений на карту. Я вчера весь вечер этим занималась под лапшу с креветками. Большинство из них он похитил в последнюю треть года, тех, которые из Олдкасла – в сентябре, лондонских – в октябре. Здесь, по-видимому, имеется какой-то внешний стресс-фактор – возможно, связанный с работой.
– Четырехмесячный сезонный стресс-фактор? – Я проткнул желток ножом, и золотисто-желтая жидкость вытекла на тост.
Доктор Макдональд взяла томатный соус из гарнизона специй на другом конце стола и обильно украсила им свою тарелку.
– Я бы сказала, что его работа связана с разъездами, и, скорее всего, довольно большие отрезки времени он находится вне дома, так что стоило бы присмотреться к дальнобойщикам и, возможно, к водителям автобусов на дальние расстояния. – Поглотила бекон. Грибы. Тост. Фасоль. Это было похоже на то, как громадные мужики кидают мешки в контейнер. – И мы остаемся с загадкой Эмбер О’Нил, жертвы номер один, которая была похищена в мае. Вам не кажется странным, что ее одну похитили летом, когда всех остальных похитили в период с сентября по декабрь?
– Может быть.
Она жевала, чавкала, причмокивала и бормотала:
– Когда мы сегодня закончим с вскрытием, мне бы хотелось получить все, что мы имеем по исчезновению Эмбер О’Нил, да и вообще, я хочу иметь все и по всем делам. Как вы думаете, детектив-старший суперинтендант Дики позволит мне взять это с собой в Шетлэнд, может быть, можно будет скопировать на диск или еще как-нибудь?
Подняв на нее глаза – по ее подбородку стекал сок от тушеной фасоли, – я подавил внезапно возникшее желание плюнуть на салфетку и вытереть его.
– Вы хотя бы имеете представление о том, сколько бумаги тратится только на одну жертву Мальчика-день-рождения? Нам в фургоне придется ехать со всей этой документацией.
