– Сделай одолжение, слиняй отсюда по-быстрому, пока я тебе рыло не начистил, ладно?

Танец внезапно прекратился. Мистер Шампанское постоял пару секунд и, отвесив челюсть, поплелся в другой конец бара.

– Как тут дела с титьками? Пристойное было что-нибудь? – Хитрюга Дейв уместил громадную задницу на стул рядом со мной.

– Новая девочка Тина снова упала.

– Ооооох… – Он сморщился, со свистом втянув в себя воздух. – Сколько раз?

– Два.

Кивнул:

– Ну, по крайней мере, это лучше, чем вчера вечером. – Расстегнул пиджак. Показались синяя рубаха в обтяжку и галстук в темных пятнах. – Выпить бы надо – меня сушняк за мучил.

Тут, как по заказу, нарисовался Стив-бармен, тащивший в руках ведерко со льдом. Из него торчала бутылка «Моэт э Шандо»[49]. Самая старая из известных разводок. Администрация закупает коробку крутого шампанского, выпивает его и заливает в бутылки самую дешевую шипучку, которую только можно найти в ближайшем супермаркете. Девочкам говорят – клиент хочет угостить вас выпивкой? Отлично, пусть это будет шампанское. И клиент покупает «шампанское». Потом сотрудники заведения собирают бутылки, снова заливают в него дешевое шипучее пойло. И все понеслось по новой. А в «Счастливом Сурке» вообще не обременяются тем, чтобы покупать дешевую шипучку, там попросту закупают ящик самого дешевого «Либфраумильх»[50] и смешивают его с содовой.

Хитрюга посмотрел, как Мистер Шампанское протянул кредитную карту.

– Ты только посмотри на этого задрота. – И даже не пытаясь понизить голос: – Покупает эту шипучую бормотуху и думает, что поразит этим полудурков, с которыми работает. Типа, вот он такой крутой и смог забраться в стринги какой-то стриптизерше. Как будто это происходит первый раз в жизни. – И немного громче: – Мечтатель, твою мать!

Мужчинка в помятом сером костюме взял бутылку дорогой бормотушки и, гордо задрав голову, потопал к своему отсеку. Весь из себя благородный перед лицом грубости. С мокрыми следами на внутренней стороне брюк.

Я сделал еще один глоток минералки:

– Не знаешь, где можно ребенку день рождения отпраздновать?

Хитрюга облизал губы – Стив как раз принес пинту «Теннентс».

– Да здесь и отпразднуйте. Там наверху есть небольшой зал. Уверен, Диллон не будет задирать расценки.

На сцене женщина с грудями размером с воздушный шар крутилась вокруг сверкающего шеста, и ее темные волосы развевались за ней, словно знамя.

Спасибо, не надо.

Стив с грохотом поставил пинту перед Хитрюгой:

– К клиентам не приставай, а то они меня на чаевых обломают.

– Твое здоровье, Стив. – Хитрюга даже не потрудился притвориться, что лезет за бумажником. За счет заведения – значит, за счет заведения. Оторвался, когда высосал половину бокала. – Ахххх… – Рыгнул. – Что за сраный день сегодня, Эш! Полный отстой. Можно подумать, что этот задрот Смит – просто шеф полиции, мать его. Приказы отдает направо и налево. А всего лишь детектив-сержант, скотина.

– Говорят, он из службы собственной безопасности… из Абердина.

Хитрюга сморщился и оскалил зубы:

– Стукачок, мать его. – Остатки пинты исчезли, и он протянул пустой бокал: – Стив, еще одну пинту – сюда же.

Стив сделал то, что было сказано, и пошел обслуживать кого-то еще.

На этот раз Хитрюга наслаждался.

– Ты что, на самом деле снова дерешься? Нет, серьезно, и это с твоими руками?

– Да не дерусь я, чепуха это все. – Я снова вернулся к минералке. – Поквартирный обход дал что-нибудь?

– Рано еще. Отправил команду в Регистрационную палату, чтобы выяснили, кто какими домами владел на тот момент, когда похитили этих несчастных. Какого хрена допрашивать уродов, которые туда переехали пару лет назад, правда ведь?

Я пожал плечами. На сверкающей сцене начала программу Шалунья Никита.

– Как глубоко ты хочешь копнуть?

– На девять лет – с того момента, как похитили Эмбер О’Нил. – Хитрюга хмуро взглянул на меня: – Что ты на меня смотришь?

– Ты знал, что в годы Первой мировой войны в Олдкасле было произведено больше хлорного газа, чем где-нибудь еще во всем Соединенном Королевстве?

– Да ладно тебе, конечно же девять лет вполне достаточно.

– По всей видимости, все земли здесь заражены ртутью – вот почему тут так много чокнутых.

– Наверное, придется проверить домов триста.

Я снова взялся за свой стакан, приложив ноющие суставы к холодной поверхности:

– Помнишь того парня, которого мы взяли три года назад, Мартина Флойда? Где он прятал тела проституток?

– А мы не можем обсудить хотя бы одну тему не отвлекаясь, ну, так минут пять, а?

– Он их душил, насиловал и прятал тела в роще Монкюир. Почему?

– Потому что у него крыша была не на месте, вот почему. А сейчас можно…

– Он прятал их там потому, что когда был мальчишкой, то ходил туда в поход со скаутами. Место знал хорошо.

– Похоже, тебе здорово по голове ударили, у тебя фантазии… – Хитрюга застыл на месте с отвисшей челюстью.

– Ну что, щелкнуло? – Я еще отхлебнул газированной водички.

– Восемь часов уже.

Я посмотрел в зеркало. Заведение заполнялось людьми. К посиделкам присутствующих присоединялись проставления по поводу ухода с работы и холостяцкие мальчишники накануне свадьбы. Парни, готовые славно погулять ночку в сопровождении небольшого количества дармовой обнаженки. Самое начало вечера, который закончится шашлычной блевотиной с головы до ног и выволочкой от жены.

– Вперед, парни, ваши аплодисменты Шалунье Никите! Оуеее! О’кей! Воуууу!

К идиоту с микрофоном никто не присоединился.

– Сейчас девочки уходят на небольшой перерыв, но через пять минут мы вернемся, и перед вами выступит единственная и неповторимая, великолепная Кайлиии! Дааа!

Восемь часов… Я внимательно рассмотрел в зеркале отражение толпы. Костюмы. Мальчишник. Засранец Великолепный Стив из утреннего радио-шоу со своими прихлебателями. Один из последних либерал-демократов в муниципальном совете, одиноко сидящий за столиком. Пара местных бандитов, обменивающихся косячком. Никаких признаков кого-либо похожего на… Твою мать.

Твою ты мать!

У входных дверей стоял мужчина с ушами размером с амбарные ворота, выступающим подбородком и волосами, подстриженными так коротко, что можно было рассмотреть каждый из множества шрамов, которыми была исполосована его бесформенная голова. Рост пять футов три дюйма[51], не выше. Вытирая рукой приоткрытый рот, он внимательно разглядывал толпу. На руке самодельная татуировка – ласточка. Синие чернила расплылись.

Я втянул голову в плечи и слегка согнулся, стараясь выглядеть незаметным, насколько это было возможно.

Твою мать.

Хитрюга зашептал:

– Ты что, прячешься от…

– Я не прячусь, я…

– Ах ты, тупой придурок. Я тебе говорил держаться подальше от…

– Заткнись, о’кей? – Я снова заглянул в зеркало. – Что он делает?

– Ищет кого-то.

Прикинь, вот что случается, когда ты местный и тебя всегда могут найти. Я одним глотком осушил остатки воды. От пузырьков желудок забурлил. Это только пузырьки, и больше ничего.

А потом у меня из-за спины раздался голос, высокий такой, с хрипотцой:

– Так, так, так, детектив-констебль Эш Хендерсон, как неожиданно.

Ноги делать поздно.

Я крутанулся на стуле, все еще держа в руке пустой стакан. Оружие не самое элегантное, но может наделать кучу неприятностей.

– Джозеф! – Посмотрел, не стоит ли кто-нибудь у него за спиной. – А где твой бойфренд?

– Гомофобия[52], констебль Хендерсон? Я ожидал большего от человека, занимающего такое положение в нашем обществе. – Слегка покачал головой. – Если вам хочется знать, то Френсис сейчас паркует «БМВ». Не волнуйтесь, он скоро к нам присоединится. – На лице Джозефа, словно под хлебным ножом, прорезалась улыбка. – Ба, детектив-инспектор Морроу. Как изволите поживать?