— Определенно здесь присутствует активность духов, — констатировал я. — Думаю, люди замечали перестановку столовых приборов.

Норманн подтвердил мои слова и сказал, что люди чувствуют, будто за ними кто-то наблюдает в этой комнате. Я понимал, что древние стены хранят секрет.

— Какой секрет? — спросил я Сэма. — Что заставляет меня почувствовать в воздухе нечто необычное?

Сэм хихикнул.

«Это, Дерек, потому, что среди мужчин-монахов, которые здесь жили и работали, была монахиня — сестра Ида!»

Монахиня! В мужском монастыре! Никогда не слышал о подобных вещах. Я повернулся к Норманну и сказал ему о монахине среди мужчин-монахов, про которую мне рассказал Сэм. Странное выражение мелькнуло на лице Норманна.

— Я знаю, — признался он. — Я все думал, а сможете ли вы мне об этом рассказать.

У меня было такое непонятное чувство, будто Норманн был немного влюблен в образ святой сестры. Я не решался сказать ему то, что мне сообщил Сэм:

«Сестра Ида полюбила аббата Питера. Он спас ее, предоставив убежище в монастыре».

Ида, очевидно, скрылась в женском монастыре, когда ее пообещали выдать замуж за нелюбимого мужчину. Ее поддерживал один из святых отцов аббатства, отец Джон.

Норманн энергично закивал головой, когда я передал ему слова Сэма.

— Дерек, могли бы вы мне больше рассказать? — попросил он. — Я чувствую, что Иду часто видят люди, которые работают здесь. Она смотрит в окно, всегда такая грустная.

Сэм продолжил рассказ. Отец Джон стал аббатом и взял имя Питер. Однажды, когда он находился в дороге с монахами, на них напали. Его привезли в аббатство, и сестра Ида ухаживала за ним, пока он не перешел в мир духов. Сестра Ида любила своего друга-аббата. После смерти ее похоронили рядом с ним.

Норманн сказал, что Сэм во всем прав. Сам же добавил, что в 1740 году, когда стены монастыря были снесены, обнаружили два гроба. В них находились тела аббата и монахини.

Мы вышли из аббатства и пошли в поле, что простиралось перед ним. Приблизительно в 50 ярдах я смог разглядеть нечто, напомнившее мне каменный желоб для воды. Когда я подошел, у меня появилось какое-то очень странное чувство. Я заглянул в воду. К своему ужасу, увидел там тело молодой женщины. Я продолжал смотреть, и лицо проявлялось все яснее. Я смог разглядеть, что женщина была очень красивой, с длинными вьющимися светлыми волосами. Видение воды исчезло. Я повернулся к Норманну и рассказал ему, что видел. Я добавил, что на меня произвело впечатление имя Мэг и понимание того, что она жила в ближайшей деревне. Меня озадачило упоминание деревни, потому что вокруг были только поля с единственным зданием аббатства.

Норманн кивнул и улыбнулся.

— Это каменный гроб, Дерек, — сказал он, указав мне кивком в сторону того, что я принял за водяной желоб. — Могли бы вы рассказать мне что-нибудь еще о деревне?

— Не знаю. Постараюсь, — ответил я.

Я окинул взглядом поле и почувствовал острую необходимость продолжить путь на противоположную сторону. Мы прошли почти три четверти пути, когда я внезапно остановился. Я слышал что-то похожее на цокот копыт по сильно утрамбованной земле. Я окинул взглядом пышное зеленое поле, а потом закрыл глаза. Когда я снова открыл их, поле исчезло. Вместо него я увидел немного домов. Тут же были люди в одежде из грубой на вид ткани, похожей на тканую шерсть. Никаких ярких цветов, только унылые коричневые и серые тона да редкое мелькание бледно окрашенных женских головных уборов. Казалось, люди занимались своими ежедневными делами. Собственно, это была сцена из жизни очень давней деревни.

Я услышал звуки ударов сзади и оглянулся. Двое мужчин сражались. Они были крупными людьми и на груди носили толстые кожаные нагрудные щиты. Плечи их были обнажены, но я видел, что они одеты несколько лучше, чем толпа, собравшаяся вокруг них. Они сражались на огромных мечах. Когда они нападали, они прикусывали губы, длинные волосы развевались при каждом их движении. Вдруг один мужчина споткнулся и упал на колено. Его противник воспользовался моментом и нанес удар в районе виска. Видение исчезло так же быстро, как и появилось.

Я снова повернулся к Норманну и рассказал ему то, что видел.

— Здесь была маленькая деревня, — сказал он, указывая на место, где мы стояли. — Мы находим множество поделок, подтверждающих это. Собственно, здесь повсюду сохранились камни, которые составляли часть домов на этом самом месте.

Я посмотрел в сторону небольшой рощи на краю поля.

— А там они хоронили людей, — пробормотал я.

— Вы так думаете, Дерек? — произнес Норманн. — Мы много искали на том месте, но до сих пор не нашли ни единого следа.

Мы вернулись тем же путем по полю в аббатство. Я подошел к машине и попрощался с Норманном, пожав ему руку. Пока я выезжал, я видел, как он машет рукой. Мне хотелось верить, что я не сильно разочаровал его и он будет продолжать чтить сестру Иду, как и прежде.

Мой первый визит в этот особняк в предместьях Болтона произошел во время моей работы с Гранадой Бриз. Смитхилз Холл с его скрипящими ступенями и маленькими решетчатыми окнами — это как раз лучший пример дома с привидениями. Здесь очень легко представить призрак из недалекого прошлого, гуляющего по коридорам. Но для бесстрашного охотника на привидений Смитхилз Холл имеет богатую историю. Я бросаю вызов любому, кто исследовал это место и не испытал паранормальных феноменов.

Мой второй визит в Смитхилз Холл произошел в компании бесстрашного охотника на привидений Авида Мерриона, который нарядился в Крейга Дэвида для своей культовой программы «Бо Селекта». Перед выходом программы в эфир меня довольно резко критиковали в некоторых кругах за мое участие в передаче. Говорили, что, будучи медиумом, я опозорил спиритуализм. Какая чушь! Быть спиритуалистом не значит потерять чувство юмора. Медиум — обычный человек с необычным даром, даром общения с потусторонним миром. Однако, когда люди наконец увидели эпизоды передачи, думаю, они были приятно удивлены той чувственностью, с которой съемочная группа «Бо Селекта» отнеслась к моей работе.

Мои исследования проходили апрельским днем в 2004 году. Я добирался до Смитхилз Холла ранним вечером и ухитрился сбиться с пути пару раз. Наконец к половине седьмого вечера я добрался, и меня представили спокойному темно-рыжему молодому человеку, который находился на кухне среди остатков очень позднего ланча. Я рисовал себе Авида Мерриона таким абсолютным экстравертом, каким он появлялся в своих разнообразных альтер эго в программе «Бо Селеста». Он же оказался спокойным, скромным и очень вежливым человеком. Познакомиться с «публичным» Авидом Меррионом мне предстояло немного позже.

Смитхилз Холл — место появления одного из самых странных ежегодных привидений. В проходе из часовни появляется знаменитый «кровавый след». Говорят, что он принадлежит Джорджу Маршу, обвиненному в ереси и приговоренному к сожжению в Честере. Когда его сопровождали из суда, который располагался на верхнем этаже Смитхилз Холла, он сбежал вниз по лестнице и поставил ногу на каменный пол, крича при этом: «Если я правдив в своей вере, Господь оставит свой знак!» Именно в этом самом месте у нижней ступени можно видеть четкий след мужской ноги. Говорят, что каждый год 24 апреля, в годовщину сожжения мученика Джорджа Марша, он становится влажным и красным.

Ожидая Авида, облачающегося в выбранный им костюм, я раскрывался для излучений и вибраций старого холла. Темнело, и дом, поскрипывая, готовился к ночи. Тишину кухни нарушил шум шагов. Дверь отворилась, и меня приветствовал человек в костюме цвета хаки. Странное приспособление, напоминавшее консервную банку, крепилось на ремнях на спине. Через одно плечо был перекинут шланг от пылесоса с прикрепленными к нему носиками. В противовес на другом плече была приспособлена небывалых размеров резиновая пустельга. К ремню из тесьмы прикреплялся катетерный мешок, наполовину заполненный желтой жидкостью. С другой стороны со спины на проволоке свисал рулон туалетной бумаги. Лицо скрывалось под огромной резиновой маской, на голове — ворсистая шляпа.