Они протиснулись между машинами, пересекли гравийную площадку — и опять лавировали между машинами. На дальнем конце площадки происходила какая-то бурная деятельность. Рабочие жестикулировали, окружив грузовик. Люк остановился и сказал:

— Ну вот. Я был прав. По крайней мере, здешний архитектор не изменил чувству меры и логике, предусмотрев здесь калитку. Должно быть, он местный парень, — усмехнулся Люк. — Теперь нам предстоит более легкий путь, Пэдди. Можешь больше на меня не ворчать. А то я иду, и будто меня преследует медведь.

— Вот и нужно быть медведем, чтобы пройти всю эту тропу, — снова заворчал Пэдди.

— Именно. Не думаю, что убийца шел этим путем, хотя, вполне вероятно, он знает о нем. Если бы я все еще жил здесь, я бы тоже не пошел им. Однако нужно проверить до конца. — И они пробрались через последние кусты — и остановились. — Бог мой, я не прав: не может быть, чтобы это выдумал местный парень. — Эббот разочарованно смотрел на безликую, лишенную зелени улицу, по обеим сторонам которой тянулись одинаковые коробки домов. Это и был квартал Ривервью Эстейт. — С другой стороны, я думаю, что это наилучшее для жилья место в городе.

— Теперь множество молодых пар начинают свою жизнь в подобных кварталах, — заметил Пэдди. Люк посмотрел на него с недоумением.

— И множество молодых пар разводятся в подобных кварталах: женщины тут одиноки, а мужчины возвращаются домой лишь вечером и существуют, будто трутни в пчелином улье. Вот, кстати, о чем я говорил, — и он указал на молодую женщину, толкающую впереди себя коляску. Она шла по противоположному тротуару и была молода, свежа и стройна — но глаза ее были озабочены, а ребенок хныкал. Женщина бросила на них взгляд, полный подозрения. — Жизнь в типовых домах сглаживает различия между людьми. В таких кварталах всегда совершается больше преступлений, чем…

— Я понял. Я сказал глупость, — покорно согласился Пэдди. — Так что случилось с твоей знаменитой тропой, между прочим?

— Она переместилась, — ответил Люк, оглядываясь. — А… вот она. — И он направился к клочку земли, предназначенному для детской площадки. Пэдди едва поспевал за ним.

— Откуда ты знаешь? — спросил Пэдди.

— Вода, — кратко ответил Эббот. Он пробрался через мокрую траву к поросли старых и молодых деревьев, выступившей мыском.

— Вода?

— Она находит кратчайший путь вниз, — ответил Эббот. — Здесь склон, значит, берег… видишь? а вот и тягловая тропа. Сюда — и вдоль тягловой тропы, и вот уже и нижняя граница города, магазинчики и автобусная остановка. Женщина с коляской пойдет этим путем: вот увидишь.

— Женщина ни за что не спустит коляску со склона, — возразил Пэдди.

— Спустит. Бьюсь об заклад, она делает это ежедневно, — сказал Эббот, щурясь на солнце, которое уже поднялось выше крыш.

И действительно, молодая женщина катила коляску к склону; о ручку коляски мерно билась матерчатая сумка.

— Добрый день, мэм, — серьезно произнес Люк. — Разрешите помочь вам с коляской?

Женщина нервно посмотрела на них:

— Нет, спасибо.

Пэдди хотел было заверить ее, что они достойные и приличные люди, но она уже ловко повернула коляску и боком стащила ее на тропу, что была метром ниже. В мгновение ока она развернулась по направлению к городу и пропала за ограждением.

Эббот улыбнулся:

— Вот видишь? Если бы у городского совета была хоть толика здравого смысла, они бы обустроили этот срез тропы, вместо того чтобы ставить ограждение. — И он указал на сломанную секцию ограждения, сброшенную в кусты, и полустертый знак «Прохода нет». — Смехотворно. Никто не обращает на эти надписи ни малейшего внимания, и я не виню местных жителей. Вероятно, им не хочется долго идти среди улиц, а затем возвращаться две мили — на другой конец города. Да две мили обратно, должен добавить. Попробуй-ка проделать это с вопящим ребенком, парой сумок и с головной болью. А тут — путь более короткий, и не по улицам, а вдоль реки. Так какой там адрес назвал Бэрри Трит?

Резкая перемена темы разговора привела Пэдди в замешательство, и ему потребовалась минута, чтобы найти блокнот. Пока он искал нужную страницу, Люк оглядывался.

— Перлуэй, номер десять, — произнес Пэдди.

— Очевидно, это здесь, — Люк указал на дорогу, по которой ушла молодая мать. — Значит, он шел этим путем, а до того — и Уин Френхольм тоже. Пошли.

Молодая женщина с коляской пропала из виду к тому времени, когда они достигли тягловой тропы. Через несколько минут тропа привела их к месту убийства Уин Френхольм. На другой стороне реки можно было видеть земли поместья Пикок Мэнор.

— Итак, видишь, вот он — связующий фактор, — сказал Эббот.

— Да, — угрюмо ответил Пэдди. — Как ты думаешь, убийца переплыл реку с целью убить миссис Тобмэн?

— Нет, — торжественно объявил Люк. — Он переехал через реку либо на машине, либо на автобусе по одному из мостов, что я сейчас и предлагаю сделать.

— Черт побери, — простонал Пэдди. Проклятая тропа утомила его.

Ждать автобуса долго не пришлось, но он довез их лишь до центра города, к автостанции. Нужно было ждать еще двадцать минут до того, как очередной автобус пойдет к фотозаводу, где они оставили машину. Пэдди настаивал на том, чтобы позвонить в полицейский участок и попросить подвезти их, однако Люк твердо сказал «нет». Он зашел в диспетчерскую автостанции и раздобыл список водителей, которые регулярно работают на маршруте к заводу в вечернее время; список он передал Пэдди для того, чтобы тот вручил его Беннету.

— Прикажи ему выяснить, не видели ли водители каких-то необычных пассажиров на пути к заводу или обратно вечером того дня, когда была убита миссис Томпкинс, — сказал Люк. — В такое время суток большинство пассажиров знакомы водителю. Я уверен: чужой человек тут сразу будет замечен. Вот и наш автобус, между прочим. По крайней мере можем посидеть в нем, пока он не отправится.

Пока автобус выезжал со станции и с черепашьей скоростью следовал через город, Эббот разглядывал все, что изменилось в городе, и все, что осталось прежним. Остались даже некоторые вывески на магазинах, хотя фронтоны зданий подверглись переделке. Время от времени на глаза попадалось то, что не изменилось совсем, что осталось будто бы навсегда. Попадались места, где даже запахи, как ему казалось, остались теми же, но все было теперь мельче, чем в его памяти, как будто время сжало детали. Аптека Пелмера, кондитерская Осгуда, шерстяное ателье Лэйна — все вызывало в нем грустную усмешку.

— Хороший способ знакомиться с городом, — прокомментировал он. — Вид сверху, едем медленно, и получаешь как бы новый обзор. Все выглядит по-иному. Не с высоты полета — но и не обычный человеческий взгляд на вещи. — Он взглянул на Пэдди. — А тебя не особо впечатляет, я вижу.

— Я всегда готов учиться чему-либо, — сказал Пэдди. Они спускались с холма. Внезапно он выпрямился в своем кресле и повернул голову, следя за показавшимся за окном грузовиком, ведущим автомобиль с расквашенным капотом. — О Боже, — прошептал он едва слышно.

Люк обернулся:

— В чем дело?

— Это машина Фрэнсис, — ответил Пэдди. — Что, черт возьми, могло с ней случиться? И с самой Фрэнсис?

Фрэнсис смотрела на Дженифер с больничной кровати.

— О Господи, — пробормотала она; после аварии ее ирландский акцент как будто усилился. — В жизни не испытывала такого позора, как сегодня в операционной с мистером Блайтом надо мной, когда он, не моргнув глазом, занес свой скальпель. «Машина была хорошо простерилизована?» — спрашивает он, а я сижу, как квашня какая-то, — свитер задрался, инструменты разбросаны по капоту — будто на витрине хозяйственного магазина.

— О да: это, должно быть, ужасно, — проговорила Дженифер, стараясь сделать тон участливым и не рассмеяться. Фрэнсис посмотрела на нее и обиженно вздохнула.

— Я бы тоже смеялась, если бы так не болели ребра. И все из-за этого обледенелого склона! Я жала на тормоз, хотя так перепугалась, когда начала скользить вниз.