Пять лет спустя он единственный из всех учащихся Баллиола[15] удостоился приглашения на свадьбу Гранта Хобарта и дочери американского миллионера.

Из-за закрытых дверей спальни донесся скрип кроватных пружин и глухое бормотание на идише.

— Я загляну к нему.

Лидия снова протерла ложечку и положила ее на блюдце.

— Вряд ли сэру Гранту понравится твой вывод.

— Да. Поэтому я на всякий случай спрятал тридцать фунтов там, откуда могу быстро достать их — под половицей в генераторном помещении гостиницы. Хобарт вспыльчив, и если он решит, что я — его враг, мне придется бежать. Интересно, дедуля У согласится спрятать у себя чанбигуй?

— Дедуля У?

— Мелкий мошенник во Внешнем городе. Если не ошибаюсь, работает на семью Шэнь, по крайней мере, работал четырнадцать лет назад. Он мог достать буквально всё, от телефонного провода до французского шампанского, и охотно спрячет ян гуйцзе от властей — или взбешенных немцев, — если, конечно, цена его устроит. Но я надеюсь, нам удастся выгородить Ричарда, не причинив никому особого вреда, и удержать его отца от очередного убийства.

Открывая дверь в спальню, где его старый учитель сидел на кровати среди подушек, Эшер подумал, что столь равнодушным отношением к неотмщенному убийству юной девушки (почти ребенка, если он правильно помнил пристрастия Хобарта) он, наверное, обязан работе в департаменте.

Или же причиной тому было долгое знакомство с вампирами?

— Нам нужно вернуться, — большим пальцем (единственным, сохранившим подвижность на левой руке) Карлебах удерживал Эшера за руку, словно опасался, что бывший ученик отпрянет прочь, едва услышав невнятно произнесенные слова. — Нам нужно спуститься в шахту, найти их логово. В магазине Кирульфа, рядом с гостиницей, я видел дробовики, а в казармах у англичан есть оружейник…

— Я сам этим займусь.

— Нет! Я должен…

— Почему?

Карлебах резко отвернулся.

— Я знаю этих тварей…

— Что еще мне надо знать о них, — мягко спросил Эшер, — кроме того, что их нужно уничтожить? Наверняка где-то есть план шахты. Кто-нибудь из служащих сэра Джона выяснит, что за компания вела там разработки и как мне добраться до их архивов. Если я скажу, что, по-моему, в шахте прячутся ополченцы Гоминьдана, меня допустят к документам. Вряд ли они засекречены. Те растворы, что вы изготовили…

Он кивнул в сторону туалетного столика, где выстроился ряд поблескивающих флаконов. У их оснований уже собрался тончайший слой пыли.

— Вы сами не знаете, подействуют они на тварей или нет, верно?

— Я зря взял их с собой, — вздохнул Карлебах. — Если бы мы обнаружили останки в лучшей сохранности, я бы испытал на них пару-другую капель, чтобы проверить, какое действие они окажут… Джейми, вы сосчитали их? Вы видели, сколько их там? Несколько десятков.

Его морщинистое лицо исказилось гримасой страдания.

— В темноте всегда кажется, что нападающих больше, чем на самом деле, — твердо сказал Эшер, хотя и его напугало количество неведомых существ.

— Мы не слышали их, не ощущали их запаха, пока они не подошли слишком близко. Матьяш, — он снова запнулся на имени предавшего его ученика, — Матьяш как-то сказал, что они, как и вампиры, могут обманывать зрение и разум людей.

— Значит, Матьяш изучал их?

Эшер подумал, не потому ли юный мятежник заинтересовался тварями, что средневековые крипты и подземные ходы под Старым городом служили местом сбора революционно настроенных венгров, чехов и словенцев, которые хотели освободить свои страны от векового владычества Австрии.

Некоторое время Карлебах лежал неподвижно, затем кивнул. Эшер заметил, что глаза старика в полумраке спальни блестят от слез.

— Как и я, он боялся, что политики или военные узнают о них и решат использовать против своих врагов. Мир и без того переполнен страшным оружием, Джейми. Как и людьми, которые считают, что можно прибегнуть ко злу, чтобы победить большее зло. Поэтому мне нужно вернуться в шахту. Я должен увидеть их сам, своими собственными глазами, чтобы не обмануться.

Повисло молчание. Затем Эшер спросил:

— Обмануться?

— Джейми, — Карлебах перешел на шепот, — эти создания сродни вампирам. А что если ими управляет вампир? Отдает им приказы? Они не обладают разумом, но на что они способны, если за ними стоит вампир? Вы сами поддались на обман вампира, — с горечью добавил он. — Ваши намерения чисты, но в этом вопросе вам нельзя доверять.

Эшер ощутил, как сомкнулись у него на запястье скрюченные артритом пальцы правой руки; их хватка по-прежнему была сильной, как у молодого человека.

— Ставки слишком высоки, я не могу рисковать. Поэтому я должен отправиться туда.

«Может быть, и так, — подумал Эшер, когда старик отвернулся от него. — Но что-то мне подсказывает, что доверять здесь нельзя не только мне».

Буря бушевала до поздней ночи.

Вскоре после полудня Эшер спустился вниз, чтобы встретиться с графом Мицуками. Ветер нес по улицам тучи пыли, и даже в отдельном кабинете, куда их проводил управляющий, в воздухе висела тонкая пелена, приглушая свет электрических ламп.

— Позвольте еще раз поблагодарить вас за помощь, оказанную нам прошлой ночью, — произнес Эшер с поклоном. — Не будет преувеличением сказать, что мои спутники и я сам обязаны вам жизнью. Надеюсь, Ито-сан не слишком пострадал?

— Мой слуга сейчас отдыхает. Благодарю за заботу, Эсу-сенсей, — императорский атташе, похожий на круглолицего гномика в очках и чистенькой синей форме, поклонился в ответ.

Эшер понадеялся, что за последние четырнадцать лет сам он изменился сильнее, чем Мицуками: сейчас он был коротко пострижен, на висках уже пробивалась седина, а вокруг глаз залегли морщины. В 1898 Эшер носил бороду, был лохмат и прятал глаза за очками, дополнявшими образ чудаковатого ученого, который со всеми вел себя одинаково раздражительно, позволял себе грубости и говорил только на немецком.

Мицуками продолжил:

— Меня беспокоит, что создания, от которых исходит такой запах, могут переносить на когтях и зубах инфекцию, поэтому сейчас за ним наблюдает посольский врач. Ка-ру-ба-ку-сенсей хорошо себя чувствует?

— Да, благодарю вас. Случайная встреча с вами стала для нас спасением.

— Возможно, она была не такой уж случайной, Ге-раа-сенсей, — Мицуками, глядя ему в глаза, произнес имя, под которым Эшер был известен в 1898 году.

Проклятье. И в спутниках у него австрийский еврей…

— Позвольте заверить вас, что за пределы комнаты это имя не выйдет, — в ответ на настороженное молчание заметил Мицуками. — Я военный. Союз, некогда заключенный моей страной с Германией, как и текущий союз с Великобританией, имеет для меня значение только тогда, когда в дело вступают армии. Но поскольку этот Ге-раа-сенсей, с которым вы, как я теперь вижу, не имеете ни малейшего сходства, был немцем, а кайзер претендует на территории, которые находятся в зоне влияния Японии, вчера я вынужденно последовал за вами, чтобы разрешить сомнения. Прошу простить меня за допущенную ошибку.

— Да, понимаю. И благодарен вам за эту ошибку, которая спасла жизнь как мне, так и моим товарищам.

Снова повисла тишина, нарушаемая только завываниями ветра. В обращенном на него взгляде черных проницательных глаз Эшер прочитал тревогу и страх.

— Что это за создания? — наконец спросил полковник. — Крестьяне отвели вас к шахтам, где, насколько я понимаю, водятся эти… акума… эти тэнма. Вы знали, что найдете их там?

Эшер заколебался. Сейчас Британия и Япония были союзниками, но значит ли это, что Мицуками согласится помочь им и станет хранить молчание?

— Нет, не знал.

— Но искали вы именно их?

— Да.

— Что они такое?

— Мы не знаем. Какая-то патология, ранее неизвестная…

— То, что я видел прошлой ночью, не похоже на болезнь. Смертельные для человека раны их не убивают. Мы обезглавили двух из них, но их тела не упали, а спрыгнули вниз, в расщелину. Нескольким Ито отрубил ноги, одному — руки, но они не умерли и даже не потеряли сознания. Они молча двигались за вами по тропе, как пальцы на руке или как собаки, подгоняющее стадо. Это не болезнь, Эсу-сенсей. Их морды не похожи на человеческие лица. Уж не демоны ли они, которых, по словам ученых, не существует?