Андрей вздрогнул и почувствовал резкое отвращение, приступ тошноты.

– Нет! – он решительно сунул нож в карман.

– Но почему? – воскликнул краевед. – Что тебя здесь держит?

– Вы прекрасно знаете: здесь мои сестра и брат, и этот парень Стас, я не уйду без них. И еще, мне неприятно с вами говорить, поэтому или помолчите, или оставайтесь здесь и ждите, когда мы вернемся и заберем вас.

Старик оказался проворнее, он схватил Андрея за руку, рванул к себе, зашипел в лицо:

– Ты ненормальный? Я не могу тебя отпустить! Кого ты станешь искать? Призраков? Я же тебе долблю, олуху несчастному: этих людей больше нет! Ты тоже хочешь сгинуть?! Так я тебе не позволю!

Андрей с удивлением смотрел на такого робкого прежде старика – краевед как будто стал выше ростом, вцепившись мертвой хваткой в Андрея, он навис над ним, гневный и страшный, и редкие седые волосы его шевелились как клубок змей, и змеи смотрели из глаз его и изо рта его холодными немигающими глазами…

– Покорись! – шипели змеиные головы.

– Кто ты такой? – завопил Андрей, пытаясь освободиться от цепких когтей монстра.

– Покорисьсссь!

– Отвяжись! Гад! Я никуда с тобой не пойду!

Андрей изо всех сил отворачивал голову, чтоб не соприкоснуться с мерзкими белесыми змеечервями, лезущими отовсюду. Черная когтистая лапа намертво вцепилась в запястье, но вторую руку Андрею удалось освободить, он выхватил нож Стаса и полоснул наугад, не видя, куда бьет.

– Ах ты, мерзкий мальчишка! – завизжало, завопило, засвистело, завыло. Андрей рванулся, ему почти удалось освободиться, но он не успел сделать и нескольких прыжков, как нечто упало ему на плечи, сдавило горло, он пошатнулся, задыхаясь, и упал бы, но вдруг где-то на грани слышимости до него донесся собачий лай. И мертвая хватка на горле ослабла, воздух ворвался в легкие. Андрей закашлялся, согнулся, но все же устоял на ногах.

Возле него откуда ни возьмись оказались три поджарых серых пса, и он мог бы поклясться – тех самых, за которыми побежала Ника.

– Ничего себе, – прохрипел Андрей и потер горло. – А Ника где?

Собаки крутились у ног и нетерпеливо потявкивали. Краеведа и след простыл, как будто и не было.

Андрей взглянул на нож, все еще зажатый в руке. Собаки пританцовывали, волнуясь.

– Так вы за мной? – спросил Андрей, как будто они могли ответить. Вожак рыкнул и потрусил прочь, два других носами толкали Андрея под колени, подгоняя.

Он поспешил за вожаком, два пса бежали рядом – охраняя или сторожа? Андрей старался не думать об этом. Он думал о Нике.

Ведь тот, кто нам не враг, может стать другом?

Псы вернулись за ним, отогнали морок, притворившийся краеведом. Возможно, их прислала Ника. Хотелось бы верить.

Вот если бы еще найти нормальную обувь – в одном ботинке и обмотке из шарфа и ремней особо не побегаешь.

Ника опасливо оглянулась. За ее спиной по-прежнему возвышалась искореженная арка с жуткой надписью, на ржавом штыре уныло повисла вязаная шапка. Серенада жалась к ногам и поскуливала от страха. Ника погладила вздыбленную шерсть на холке, успокаивая.

– Где же Стас? – спросила она вслух, хотя никто не мог ей ответить.

Битый щебень, горы строительного мусора, мертвые развалины…

Преодолевая подступающий ужас, Ника заставила себя идти вперед, внимательно осматривая руины.

Под ногами хрустело стеклянное крошево, стекло смешалось с бетонной пылью, в пыли сохранился отпечаток подошвы. Ника присмотрелась – отпечаток казался свежим. Значит, Стас проходил здесь. Больше-то некому…

– Серенада, след, – приказала она собаке. Та боязливо шагнула, опустила морду, принюхалась и потрусила вперед. Ника поспешила за ней.

Вот здесь когда-то было крыльцо, сохранились выщербленные ступени, прямо над провалом. Ника заглянула в провал, но ничего не смогла рассмотреть – темно и звеняще тихо.

Серенада глухо зарычала, Ника вздрогнула и обернулась к ней. Собака стояла неподвижно, вытянув морду вперед.

– Что там? – тихо спросила Ника – страх Серенады передался и ей. Неподалеку на куче битого щебня сидело крылатое существо, крупное, чешуйчатое, цвета болотной тины. Опустив узкую зубастую морду, существо методично отрывало желтоватые кости от останков какого-то другого существа и с хрустом крошило, дробило узкими частыми клыками.

– Боже мой! – невольно вырвалось у Ники.

Серенада заворчала угрожающе, но отступила назад.

Крылатая тварь оторвалась от добычи и подняла голову, то ли принюхиваясь, то ли присматриваясь к непрошеным гостям.

Ника зажала рот ладонью, чтоб не закричать от ужаса, она готова была сорваться и бежать сломя голову прочь, но вдруг заметила на земле, неподалеку, знакомую цветную варежку.

– Митька! – воскликнула она, бросаясь к варежке. Серенада опередила ее одним прыжком и схватила варежку. Ее прыжок вспугнул хищника, крылатый звероящер тяжело взмахнул перепончатыми крыльями и медленно поднялся над землей. Растерзанный скелет остался лежать на куче мусора.

– Митька! – Ника бесстрашно взобралась наверх, звероящер взлетел еще выше и начал описывать медленные круги над развалинами.

У Ники бешено колотилось сердце. Останки, брошенные ящером, принадлежали некогда какому-то животному, скорее всего, собаке, это был очень старый скелет, от легкого прикосновения кости рассыпались в труху.

Ника выдохнула, успокаиваясь. Но она рано радовалась. К летающему ящеру присоединился еще один, и теперь они вдвоем нарезали сужающиеся круги у нее над головой.

Серенада запрокинула морду и завыла, протяжно и дико.

Ника почти скатилась вниз, схватила собаку за загривок и рванула к провалу в земле под крыльцом.

Они успели спрыгнуть в последний момент, хлопки кожистых крыльев прозвучали совсем близко.

Ника приземлилась на осыпавшиеся куски бетона, пребольно стукнувшись коленями.

– Ты как? – спросила она у собаки. Та сунулась мордой, лизнула в лицо шершавым мокрым языком. – Испугалась? – Ника погладила Серенаду по голове. – Ничего, они сюда не сунутся, – она старалась успокоить саму себя, – им не развернуться с такими крыльями. Если, конечно… – мысли метались в голове одна страшнее другой, – если, конечно, в этом подвале нет ничего пострашнее летающих зубастых ящеров.

Узкая пасть на длинной гибкой шее сунулась в пролом и громко клацнула зубами. Ника вжала голову в плечи, прижимая к себе Серенаду.

– Бежим! – шепнула она собаке и, не раздумывая, почти на четвереньках ползком, согнувшись, кинулась прочь от опасного провала.

Поплутав в темноте, Ника заметила впереди какой-то источник света и направилась туда. Подвал оказался настоящим лабиринтом, но наконец Ника очутилась в обширном помещении. Стены не угадывались в сумраке, под ногами пружинила сухая трава, потрескивали переплетенные ветви. Свет проникал из полуоткрытой двери далеко впереди.

– Послушай, я схожу с ума или мне кажется, что я здесь уже была? – произнесла Ника, обращаясь то ли к самой себе, то ли к собаке.

Из дверного проема показался темный силуэт, он шел прямо навстречу Нике и светил ей в глаза ярким фонариком. Ника закрылась ладонью.

– Так-так, – услышала она знакомый голос, – нарушаем, значит!

– Стас! – Ника чуть не подпрыгнула от радости. – Стас! Наконец-то я тебя нашла!

Фонарик погас. Ника убрала ладонь от лица и всмотрелась в темный силуэт перед ней:

– Стас?

Она услышала, как грозно рыкнула Серенада, и в тот же момент раздался щелчок, и звук упавшего тела, и скулеж…

– Так-так-так, нарушение общественного порядка и сопротивление представителю власти, – произнес голос Стаса. – Ты арестована!

– Что?! – возмутилась Ника, но в это же мгновение ее запястья были схвачены холодными обручами наручников.

– Стас, ты что, с дуба рухнул?! – закричала она.

– Разберемся, – бесстрастно пообещал полицейский и подтолкнул ее в спину.

– Серенада! Моя собака!