Уходить от озера не хотелось, но надо. Для чего, Саша пока и сама не знала, но чувствовала, что все вскоре разъяснится. Судьба сама ведет ее.

Девочка встала, отряхнула курточку и пошла к дороге.

– Девочка! Ты же у Зеленовских живешь?

Саше не хотелось откликаться, но, кажется, мимо бабок просто так не проскочишь.

– Да, тетя Люда – сестра моей матери, – объяснила она, надеясь отделаться от любопытных старух малой кровью.

Две сидящие на скамейке бабки, составлявшие прекрасную пару – одна полная, массивная, вторая худая, маленькая, – дружно закивали головами.

– И как у вас? Все в порядке? – снова задала вопрос дородная бабка – та, что окликнула Сашу.

– Конечно, в порядке, а что?

Саша смотрела на них с тайным торжеством: они не могут ничего знать о ней, они даже не догадываются о тетрадке, а в то же время только от нее зависит, увидит ли рассвет любая из них! Только от нее! Девочке показалось, будто она стала выше ростом. Как приятно осознавать, что можешь больше, чем другие. Что тебе дана тайная власть, а ведь не зря дана! Значит, ты, а никто иной, достоин ее!

– Ох, нехорошие дела творятся, – покачала головой бабка. – Сначала мальчик пропал, потом молочница-то Зинка узнала, что ее мужик у приятелей своих не объявлялся. Он и до этого в запой уходил, бывало, неделями, ирод, водку пьянствовал, вот Зинка дурного и не думала. А тут пришел к ней Валеркин приятель, такой же, как он, алкаш, тогда-то и выяснилось, что его нигде уже два дня не видели. Думали, значит, что он по пьяни в озеро свалился и утоп, послали туда двоих с баграми… Это палки такие с крюком на конце, – пояснила старуха, видя, что Сашка слушает ее внимательно. – Ну значится, пошли туда двое, а вернулся только один и вроде как умом после этого повредился.

– Иван у нас, почитай, с самого первого дня, как поселок отстроили, работает, – добавила сухонькая бабка, не желая, чтобы лавры рассказчицы достались целиком ее подруге. – Такой положительный, непьющий. Ни грамма никогда в рот не возьмет! Даже по праздникам ни-ни! Так вот, вернулся не в себе, говорит, будто его товарища что-то на дно озера утащило.

– Сам едва вырвался. Кто-то за ним до самого дома гнался, – снова вступила в диалог первая рассказчица.

– Ну не заливай, Татьяна, – покачала головой вторая, – вовсе не до дома. Где-то на полпути назад повернул.

– А я говорю: до самого! – притопнула ногой старуха. – Я собственными ушами слышала, как Иван рассказывал! Ох, и страху-то натерпелась!

– Ты бы уши-то почаще мыла, – ехидно возразила вторая бабка, – тогда и слышать лучше будешь, а то туда же: что недослышит – придумает!

– Это я придумываю?! – бабка, которую называли Татьяной, встала с лавки и, казалось, вот-вот была готова вцепиться в седые патлы обидчицы. – Это я уши плохо мою?! Да у вас… Да в вашем доме бордель настоящий! Я как вошла, аж испугалась: все вокруг понакидано, посуда в раковине не помыта, а ты говоришь, будто я уши не мою!

Саша потихоньку отступила. Как говорится: двое дерутся – третий не мешай, только хуже выйдет.

– Бабоньки! – вдруг послышался от дороги визгливый женский голос. – А Поля-то наша пропала!

– Как пропала?! – обе старухи разом забыли о своей ссоре и уставились на третью, разинув рты в ожидании новостей.

К ним, тяжело дыша, подошла еще одна бабка и опустилась на скамейку, потеснив своих подруг.

– Уморилась, пока бежала! – объяснила она, обмахиваясь рукой. – Я же с Полей сегодня чай попить договаривалась. Прихожу, стучу – никто не открывает. «Ну, – думаю, – задремала Поля, должно быть». Смотрю, а дверь не заперта. Вошла я в дом, а там – никого. Постель разобрана, занавески задернуты – и ни души!

– Так, может, она в сад вышла или у соседей где? – предположила баба Таня.

– Я ж и сад обошла, и у калитки дожидалась. Нет ее – будто сквозь землю провалилась. Да если бы Поля и ушла, разве бы она дверь открытой оставила? Ни в жизнь! – объявила старуха, и подруги, сраженные неумолимостью аргумента, дружно закивали головами.

– Так, может, ее чудище из озера утащило? – предложила свою версию сухонькая бабка.

– С чего бы чудищу за Полей гоняться? Будто оно других не найдет, – не согласилась первая старуха.

– Тебе это оно само сказало?..

Саша уже представляла, что начнется дальше, поэтому слушать не стала, а пошла к дому. Она ничего не понимала. Если имена мужа тети Зины, Влада и бабы Поли были записаны в ее тетрадке, то что же произошло с напарником Ивана? Вправду ли он исчез в водах озера, когда они пытались найти там тело дяди Валеры? Не может быть! Она о нем ничего не знала!

«Вот и хорошо, – шепнул внутренний голос, – видишь же, ты не виновата. Мало ли какие бывают совпадения».

Но в глубине души девочка понимала, что лжет себе.

Она вернулась домой. Тети Люды и Светки опять не было. Может быть, они пошли искать ее, а может, посмотреть, что случилось с соседкой. В любом случае их отсутствие только на пользу.

С этим делом пора заканчивать. Поиграла – и будет.

Девочка, не снимая сапог, поднялась наверх по лестнице и остановилась в дверях своей комнаты.

На тумбочке по-прежнему лежала знакомая тетрадь… Саша опустилась на пол у двери и оттуда смотрела на нее, как на затаившуюся ядовитую змею.

– Я сожгу тебя, – пообещала девочка, не отводя взгляда от черной тетрадки, – и ты никогда больше не сможешь никому навредить.

Она медленно встала и подошла к тумбочке. Идти было тяжело, словно приходилось преодолевать сопротивление воздуха. Саша взяла тетрадку в руки. Она была теплой и словно бы живой. Сжечь ее – все равно что убить беззащитного младенца… Нет, лучше спрятать так, чтобы никто не нашел. Это действительно прекрасный выход.

Довольная, что она все хорошо придумала, Саша вышла во двор и огляделась в поисках наилучшего места. У тети Люды был не очень большой, зато вполне уютный двухэтажный дом. Перед ним располагался палисадник, где обычно росли незамысловатые цветы типа георгинов и пионов, территория за домом больше всего напоминала кусочек парка или леса. Плюсом благоустроенных дач в поселке являлось наличие центрального водоснабжения и отсутствие необходимости в подсобных помещениях – если, конечно, хозяева не предпочитали возиться с землей и разводить собственный огород. Тетя Люда огородничать не любила, поэтому участок служил исключительно зоной отдыха, большую его часть занимали высокие стройные сосны, приятно пахнущие смолой и хвоей.

В дальнем конце сада на небольшом солнечном пятачке росли кусты крыжовника и малины. Там девочка и решила спрятать тетрадку. Лопаты под рукой не оказалось, так что пришлось обойтись небольшой дощечкой. Копать было трудно, но Саша справилась. Вскоре небольшая ямка оказалась готова. Саша положила в нее тетрадку и присыпала землей. Все это время ей было очень неуютно, казалось, она хоронит кого-то живого.

– Покойся с миром, – сказала она, разравнивая землю над импровизированной могилкой.

Ну все, теперь можно обо всем забыть. Да, собственно, ничего и не было. Ряд неприятных совпадений… В любом случае все закончилось, можно вздохнуть спокойно.

Саша вернулась в дом, налила чая, щедро сыпанула в кружку замороженной черной смородины, сделала глоток… Смутное беспокойство не оставляло ее. Что-то неправильно. Она поступила неправильно, оставив тетрадку без присмотра. Тетрадке нужен хозяин. Мало ли что случится, а вдруг ее кто-нибудь найдет?..

Оставив на столе недопитый чай, девочка бегом бросилась в сад. И вовремя.

У растерявших почти все листья кустов стояла Света. В руках у нее была заветная черная тетрадь. На шум Сашиных шагов сестрица обернулась, и лицо ее исказилось гримасой лютой ненависти.

– Ты! Это все ты! – закричала она. – Я знала! Я следила за тобой!

Саша вдохнула, пытаясь взять себя в руки.

– Света, – произнесла девочка медленно и нарочито спокойно, – я не понимаю, в чем ты меня обвиняешь.