Может быть, весь наш мир – большая кошка, которая никуда не спешит?

Кот спит, а город просыпается внизу, и, глядя на кота, я заворачиваюсь в одеяло и тоже засыпаю.

Пусть мир убегает вперед без меня.

Тут тепло и тихо, а я, между прочим, тоже никуда не спешу.

Мне снится мальчик, который сидит по ночам на соседней крыше, обхватив руками коленки.

– Привет! – невысокий парень с зелеными глазами окликнул Нику возле «Шоколадницы».

– Зачем мне привет, я с ним родилась.

Его друг фыркнул и тут же опустил взгляд. Обычные подростки в джинсах и кедах. Зеленоглазый, ничуть не смущаясь, рассмеялся:

– Слушай, мы с другом поспорили только что. Меня Сеня зовут, кстати. А тебя?

– Ника.

– Ника, спаси меня от этого чудовища. Его, кстати, Вовка.

– Привет, чудовище Вовка.

Тот опять фыркнул и покраснел. Сеня продолжал скороговоркой:

– Ника, тебя послал нам ангел небесный…

– Фигушки, – улыбнулась Ника, – ангел меня никуда не посылал.

Тут уже Вовка засмеялся, покраснев еще сильнее, а Ника решила, что эти парни ей нравятся. Бывает такая мгновенная симпатия. Она улыбнулась в ответ обоим и стала ждать, чего еще выдаст Сеня. Его, похоже, абсолютно невозможно было сбить с толка.

– Так. Будем серьезней. Решается моя судьба. Скажи, Ника, как ты в русской поэзии? Ферштейн?

– Это такой тонкий способ узнать, как пройти в библиотеку?

– Ника, я уже готов пройти с тобой и тундру, и тайгу.

– Комары будут в восторге. Нормально я в русской поэзии, ферштейн.

– Вот. А этот человек думает, что только он любит Анну Ахматову. Теперь, внимание, правильный вопрос: а ты можешь навскидку прочесть что-нибудь?

– Из ее бессмертного наследия?

– Именно.

Ника сделала суровое лицо и начала:

– Ехали медведи на велосипеде, а за ними кот – задом наперед, а за ним комарики – на воздушном шарике, а за ними раки – на хромой собаке…

Вовка наконец-то посмотрел на нее. Надо же, глаза у него тоже оказались зеленоватые.

«Опять эльфы, что ли? – легкомысленно присвистнула про себя Ника. – Два зеленоглазых в одном флаконе. Прям нашествие из волшебного леса».

Черные блестящие вьющиеся волосы смешно торчали у Вовки над лбом. Он чуть сутулил широкие плечи. Эдакий лохматый эльфийский медведь.

– Ника, ты потрясла меня, как удар ядерной бомбой по голове…

Она подмигнула Сене и начала Тишкино любимое:

– Двадцать первое, ночь, понедельник. Очертанья столицы во мгле. Написал же какой-то бездельник, что бывает любовь на земле…

– Я говорил тебе – это Питер, детка! Ты проспорил, Вовка, с тебя кофе. И, конечно, для Ники тоже. Ника, ты согласна?

Ника помедлила. Не, ну так не бывает. Двое парней с зелеными глазами. Спорят на улице о поэзии Ахматовой. Кому расскажи!

– Вовка, ты любишь кошек? – вдруг спросила она.

Эльфийский медведь покрылся совсем уж лихорадочными пятнами, сунул поглубже руки в карманы и беспомощно глянул на Сеню.

– Он обожает кошек, – кивнул тот. – Кошек, тигров, львов, барсов, пантер, ягуаров, леопардов, манулов. У него двое – Чегевара и Мурано. Я сам видел, как он целует их в полосатые наглые морды. Он любит даже сфинксов.

– Какое удивительное совпадение. А мою новую кошку зовут Тень.

Вовка неуверенно улыбнулся и толкнул перед ней дверь кафе.

В графстве Корнуолл дул налетевший с моря холодный ветер. Он колыхал высокие травы на вершине холмов так, что гибкие стебли склонялись до самой земли, упрямо бился в грудь старым замшелым валунам, словно надеялся сдвинуть их с места, разносил по округе запах моря и неведомых опасностей, таящихся в его глубинах. Он был столь силен, что достигал даже коттеджного поселка Осинки, находящегося за сотни тысяч миль от Корнуолла. По крайней мере, Сашка чувствовала на своем лице его дыхание.

В это время она как раз шла по центральной улице поселка по самому прозаичному на свете делу. Одетая в песочно-желтую блестящую куртку, высокие черные сапоги и потрепанные серые джинсы, в заднем кармане которых лежал аккуратно сложенный полиэтиленовый пакет, она направлялась в магазин за продуктами. Собственно, тетя не посылала ее туда, Саша сама вызвалась, потому что за полдня, проведенного с двоюродной сестрой Светкой, уже устала от бесконечного нытья по поводу вскочившего на носу прыщика и подзабытого почти за год ощущения собственной второсортности. Светка умела выстроить свое поведение так, что становилось понятно: лишь она, Светлана Зеленовская, – звезда и королева, а все вокруг – жалкие людишки, пыль перелетная… А ведь Сашке придется выносить ее еще семь дней. Мама с папой отправили ее из Москвы на дачу к тете Люде на целую неделю коротких осенних каникул с кратким, но емким комментарием, что девочке ее возраста нужно побольше дышать свежим незагазованным воздухом.

Мимо промчался зеленый автомобиль, обрызгав Сашу противной ледяной водой из раскинувшейся посреди дороги лужи. Девочка чихнула и опять подумала о Корнуолле. Как раз недавно она прочитала «Ребекку» Дафны дю Морье и словно наяву видела мрачные скалы Корнуолла. Вот там действительно свежий воздух, а еще старинные особняки, напоминающие замки, и чайки, с плачем носящиеся над пенным морем, и…

– Эй, привет! – окликнул ее мальчишеский голос.

Сашка, очнувшись от своих мечтаний, вздрогнула и покраснела.

Влад! Выходит, все не так плохо, если он тут… Этим летом Саша не приезжала в Осинки, а значит, не видела Влада аж с позапрошлого года, когда летом целых два месяца отдыхала на даче у тети… Но тогда она и вправду была слишком маленькая.

За время, прошедшее с их последней встречи, Влад вытянулся, повзрослел и похорошел еще более (хотя это казалось в принципе невозможным). Яркие зеленые глаза, прядь темных волос, упавшая на гладкий загорелый лоб… Влад явно знал, что красив, и вовсю пользовался этим. Одевался он, кстати, соответственно. Сегодня на нем были узкие черные джинсы, черные ботинки и кожаная куртка, распахнутая на груди. На тонкой белоснежной водолазке с умело подвернутым воротом красовался кулон на кожаном шнуре – то ли зуб, то ли коготь какого-то крупного хищного животного, скорее всего медведя. Очень стильно и романтично.

Влад был старше Сашки, и она не знала никого, кто бы мог сравниться с ним внешностью и обаянием.

– Привет! – отозвалась она, постаравшись принять как можно более беспечный вид и не слишком откровенно пялиться на мальчика. – Давно приехал?

– Вчера вечером. На каникулы. А ты?

– Только сегодня, – Сашка посмотрела на Влада с улыбкой. Пусть видит, что за год с лишним она подросла и, безусловно, похорошела. Ну хотя бы немного…

– Нос вытри! – засмеялся, глядя на нее, Влад.

– Что? – в ужасе переспросила девочка.

– Нос, говорю, вытри. Он у тебя весь в грязи. Как и куртка.

Гадская машина! Сашка принялась вытираться ладонью, но, кажется, только сделала хуже, размазав грязь по лицу. Но Влад больше не смотрел на нее. Он стоял рядом, насвистывая что-то себе под нос. Но ведь стоял же! Значит, проявлял интерес.

– А твои все приехали? – спросил Влад в перерыве между очередными руладами свиста.

Сашка удивилась: с каких это пор он интересуется ее родными.

– Ну Светка там… – пояснил Влад, заметив ее замешательство.

Вот, оказывается, как! Так ему нужна эта глупая кикимора! Ну и пожалуйста! Ей-то что.

– Приехала твоя Светочка. Сидит дома, прыщик замазывает, – с ехидством ответила Саша и тут же добавила: – А я вообще-то в магазин. Некогда мне тут с тобой разговаривать!

И девочка пошла по дороге, еще смутно надеясь, что вот сейчас Влад догонит ее или окликнет, попросит вернуться… Надежда, конечно, оказалась тщетной.

Саша дошла до магазина, купила пакет кефира, пачку сливочного масла, батон хлеба (для них с тетей Людой, Света хлеб принципиально не ест, боясь пополнеть) и пошла обратно. Настроение оказалось безнадежно испорчено, а таинственный Корнуолл скрылся за пеленой надвигающегося дождя.