Танцуешь ты – и никто не может тебя удержать. Оживаешь ты – и никто не может тебя погубить. Да будешь ты юна и лишена всякого зла. И птица крови твоей пусть летит в чистые небеса. Всякий идущий из Дома Жизни в Дом Смерти пусть оставит там свою мертвую душу и примет живую, подобно тебе. Имя твое не кончается, как песок в пустыне, как ветер среди облаков. О, прекрасная кошка, дарованная навеки!

Когда солнце склоняет голову и превращается в старика, мы зовем его Атум или Тум. Атум усталый и мудрый. Тихо плывет он в вечерней ладье, одновременно по звездам вверху и по водам подземного Нила внизу, как лодка человека одновременно скользит по реке и по своему отражению. Ладья солнца стремится к Млечному Пути, ее направляет богиня Аментет. Так и умершие в мире живых переплывают священный Нил: с восточного берега – к закату, от шума живущих – к тихому городу мертвецов.

Атум стоит неподвижно, пока пересекает ворота внешнего мира солнечная ладья Секти. Начинается узкий путь по расщелине, перегороженной воротами. Души мертвых встают на ее пути по берегам. Мертвым тоже нужны свет и тепло. Свет ночного солнца – истинный свет, он синего цвета. Плавно качается ладья в черных водах. Боги-стражи стоят рядом с Отцом, колют пестрые кольца водного змея Апопа мечами и копьями. Сын Гор с головой сокола, дочь Хатхор с полумесяцем над лбом, богиня справедливости Маат, ибисоголовый Тот – бог мудрости, бог-змей Нехебкау, бог-волк Упуаут, знающий магические заклинания. Боги-стражи ужасны, но змей еще ужасней. Он выпивает всю воду из подземной реки, и ладья останавливается.

Наступает час равновесия, восьмой час, когда поднимается перед Атумом голова Апопа. Он – тот, кто темнее самой тьмы, тот, кого боится сам страх.

И тогда выходит ему навстречу рыжий кот. Выходит ему навстречу огненная кошка. «Я Атум, священный кот Гелиополя! Я Баст, Мать Жизни! О благородные мертвецы, жители Дома Смерти. Мы прогоним от вас злобных духов, ибо мы – защитники жизни и равновесия. Мы – начало и конец этого мира».

И вырастает из тьмы вечное дерево идеш, мать всех земных деревьев, на стороне в Иуну, в сияющем Гелиополе, в ночь уничтожения врагов Владыки всего сущего… Кошка прижимает тело змея к священному камню, а кот отсекает ему голову острым ножом.

Апоп изливает проглоченные воды подземной реки вместе со своим ядом. Ладья трогается с места, крутится в водовороте. Радуются стражи и смеются:

Но кошка умирает от яда, и ее уносит Гор-Кхент-Ан-Ма, слепой бог, который закрывает сияющие глаза луны и солнца во время затмений.

Долго качается Мать Жизни во тьме, а души мертвых зовут ее вернуться из темного сна. И тогда возникает перед ней Хар-Ма-Хес, владыка двух горизонтов. Тот, кто охраняет ворота, тот, кто соединяет, тот, кто служит мостом между жизнью и смертью. Он один видит пути во тьме. У него лицо человека и туловище льва. Он улыбается, потому что в мире больше нет ужаса, потому что солнечный бог уже поднял свое юное лицо на востоке. Мать Кошка возвращается к людям – сияют ее глаза, звенит ее сердце, подобно сердцу Вселенной. Она поет:

– Придите ко мне, приблизьтесь ко мне, ибо мои уста владеют тайной возвращения жизни. Я дочь бога, я могу заставить отступить ядовитую гадину. Меня научил этому заклинанию мой Отец, ведь я его любимая дочь. Сехмет прекрасная сотворила меня во благо. Я качала младенцев, я погребала достойных. Я сплетала дома жен с домами их мужей. Я одаряла их сыном, я украшала их дочерью. Я видела сквозь тьму, Отцом сотворенную. Я кошка, Мать Жизни!

О прекрасная кошка, дарованная навеки!

– Жизнь и смерть соединены, как птица с небом, как дождь с деревом. То, что сегодня жизнь, завтра – смерть. А то, что сегодня смерть, завтра уже смеется у тебя на руках. И люди и звери приходят сюда из великой тьмы. Твоя душа родилась из ничего, Ангелина. Мой народ не боялся смерти, но знал, как правильно выбрать свой путь. В тебе горит яркий огонь, ты попросила свободы. Но скажи мне – свободы от чего? Или, может быть, от кого?

– Я просто хотела… я хотела выиграть конкурс – и больше не думать о нем. Я хотела обрадовать маму.

– Будь честной. Не обманывай себя. Ты сможешь идти, только когда увидишь свою тень.

– Я хотела… а, черт! Бросить музыкалку. Но я не могла, понимаете? Из-за родителей. Папа много работает, а мама вечно такая строгая… Я виновата, думаю только о себе. Эгоистка, лентяйка… Но есть в этом что-то неправильное! Ведь я никогда не стану великим музыкантом, я не хочу! Почему меня никто не слушает? Я устала прыгать выше головы. Я хочу клипы делать. Подбирать картинки, стихи, музыку… Я уже делаю тайком, у меня получается. Но я все время чувствую, что я их обманываю. Прячусь, вру, выкручиваюсь. Они отдают мне все, а я… А я, конечно, неблагодарная тварь. Но ведь я же не просила отдавать мне все! Я живая! Я хочу быть собой, а не куклой, которую выставляют напоказ – ах какая талантливая, какая музыкальная! Я злилась на них, очень. И на себя тоже. Я не знаю, что делать дальше… Лучше умереть, честное слово.

Женщина молча показала на реку. В волнах поблизости покачивалась утопленница. Почему-то Тишка ничего не почувствовала – ни страха, ни отвращения.

– Вот она получила в подарок смерть. В этом месте сходятся две реки, Ангелина. Многие думают, что эти реки называются Нева и Нил. На самом деле они зовутся рекой мертвых и рекой живых. Рекой тьмы и рекой света. Ворота притягивают умерших. Она хочет попасть на ту сторону, она устала и тоже не знала, что делать дальше. Но пропустят ли ее стражники?

Тишка покосилась на ближнего сфинкса. Тот невозмутимо смотрел на собрата.

– Раньше стражники всегда улыбались. Раньше люди знали, чего просят – жизни или смерти. Потом улыбки исчезли. Люди теперь редко ищут равновесия. Люди отодвигают мысли о смерти, как будто она никогда не наступит. Смерть же всегда внутри. Она спит, но ты можешь ее разбудить. Вот эта женщина выбрала смерть – но вправду ли она этого хотела?

Течение поднесло утопленницу к ступенькам. Поверх бледного лица колыхались длинные волосы, пряди широко разметались вокруг головы, будто рогатая корона.

– Хорошо, что ее скоро найдут. Вода могла бы играть с ней и дольше. Всех их тянет сюда, потому что они жаждут наконец отделить себя мертвых от себя живых, пройти ворота. Твои родители в большой опасности, девочка моя. Твоя свобода – это их смерть. Их – или твоя.

– Нет! Никогда! Только не они! Я не просила такого! Лучше пусть умру я.

Женщина прищурила зеленые глаза и неожиданно безжалостно рассмеялась:

– Лучше? А ты представь, что будет с ними после твоей смерти. Они вынули свои сердца и отдали тебе. В груди твоей на самом деле бьются целых три сердца, теперь я слышу их все. Что они будут делать, потеряв тебя? Что утешит твоего отца? Может быть, работа? Зачем она, если тебя не будет? Квартира? Машина? Дача? Думаешь, книги помогут твоей матери? Или новые платья? Ты их единственная дочь. Представь это, девочка моя, представь их у своей могилы – мертвецов, которые почему-то еще должны жить.

Тишка потрясенно молчала. Когда она кричала об этом, ответ был ясен и прост. А теперь все страшно запуталось.

– Боже… что же делать?

– Отдай им сердца обратно. Освободи их. Победи свой страх. Ты можешь это сделать. Ведь ты любишь их по-настоящему.

Снова подул ветер, под ногами зашуршали, зазмеились струйки песка. Но этот песок не был серым. Он был рыжим, красноватым. А принесший его ветер дышал жарой.

– Две реки откроют путь. Сухая вода пустыни и ржавая вода болот. Ты знаешь, что у всех, кто тонет в этих болотах, волосы становятся рыжими? Слишком много в торфе железа. Раньше железо называли кровью земли.