— Предатель, наверное, вернулся по своим следам, иначе мы бы уже его нашли, — сказала она. — Нам надо двигаться, Наксипаэль, ни к чему тратить на него время.

Она снова исчезла. Архонт рыкнул что-то нечленораздельное и повернулся, чтобы последовать за ней. Искатели недовольно заскулили, когда их оторвали от погони, но через несколько мгновений тропа снова была пуста, и Харбир наконец-то позволил себе выдохнуть. Он начал быстро думать, как бы замаскировать свой след, если вдруг Искатели вернутся. Ему пришло в голову, что Наксипаэль и Безиет, скорее всего, уже поймали Ксагора и вряд ли так уж хотят отыскать его самого. Развалина мог лечить их и наскоро латать раны, Харбир же был просто безымянным бойцом, который сорвался и предал их. Пусть остается один и подыхает.

Харбир встал, твердо намеренный оставить побольше расстояния между собой и Искателями, так, на всякий случай. Может быть, ему удастся найти немного воды, тогда он сможет на какое-то время замести следы. Он застыл, осознав, что по тропе идет кто-то другой. Показался Ксагор, который крался с напуганным видом, закинув винтовку на спину. Развалина огляделся, покинул тропу и направился точно к его укрытию. Харбир скривился и вышел навстречу, стряхивая грязь с одежды.

— А я думал, что потерял тебя, — сказал он будничным тоном. Ксагор выглядел искренне изумленным, как будто он совершенно не ожидал увидеть вышедшего из кустов Харбира.

— Ну, побег удался, что тебе теперь не нравится? — сварливо осведомился наемник.

— Может быть, тот факт, что твой друг просто сыграл роль манка? — раздался позади него голос Безиет.

В святилище Архры вокруг Морра и Пестрого уже полностью сомкнулось кольцо красноглазых инкубов. Будучи невредим, Морр мог бы какое-то время удерживать стольких противников, и может быть, даже одолеть не одного и не двух из их числа, прежде чем они лишили бы его жизни. Однако его раны все еще сочились алым, и лишь усилием воли он продолжал удерживать в руках огромный клэйв. Пестрый успел продемонстрировать, что в бою один на один превосходит инкуба, но против столь многих, да еще во тьме их собственного святого храма, они бы вскоре повергли и его.

— На крыльях отчаянья ко мне примчался один план, — быстро проговорил Пестрый, — но мне потребуется секунда, которой, как я думаю, эти юные джентльмены нам не предоставят.

— Тогда я предложу воспользоваться той уловкой, которую ты применил против сумракрылов, — несколько помедлив, сказал Морр.

— А! Хороший план! Да, сейчас!

Пестрый бросил фотонный снаряд, и подземный сумрак расколола ослепительно-белая вспышка молнии. Хоть он и закрыл глаза, под веками заплясали пурпурные пятна, для враждебных инкубов же эффект усилился в тысячу раз. Когда загнанная в угол добыча внезапно лишила их зрения, кольцо инкубов пошатнулось и на миг распалось. Собравшись с последними силами, Морр прыгнул на них, рубя смертоносным клинком направо и налево со всей яростью раненого тигра. В смятении противники слепо размахивали клэйвами, порой даже раня друг друга.

В это время Пестрый подбросил в воздух маленькое серебряное веретено, которое зависло на месте и начало крутиться вокруг своей оси, испуская дрожащую трель. Арлекин запел высоким голосом, подстраивая тон под пронзительную переливающуюся песнь веретена. Под ним проявился вращающийся и колышущийся фиолетовый проем в форме слезы и быстро расширился, словно вертикальный кошачий зрачок. Не дожидаясь приглашения, Морр ринулся в открытые врата, преследуемый дюжиной мстительных клинков, метящих в спину. Пестрый небрежно помахал инкубам рукой и проскользнул внутрь, прежде чем его настигли, и врата тут же закрылись за ним, издав громкий хлопок.

Морр ждал арлекина на другой стороне, тяжело опираясь на клэйв, и на его бледном лице отражался ужас от того, что он видел вокруг себя. Они стояли среди живописных развалин, изящных колонн и портиков несомненно эльдарского происхождения, которые сплошь заросли мхом и терниями. Под ногами валялись обломки статуй, меж растрескавшимися камнями мостовой торчала сухая жесткая трава. Эти чрезмерно изящные руины выглядели нереально и простирались всего на сто метров в каждую сторону — потом вниз резко обрывались скальные стены. Дальше простиралось пульсирующее многоцветное небо, в котором кружились и кувыркались изломанные каменные острова, достигавшие порой размеров целых континентов.

— Это…? — Морр, похоже, не мог заставить себя закончить вопрос.

— Лилеатанир? — завершил Пестрый. — К счастью, нет. Пока что нет, во всяком случае. Расслабься, тут мы в безопасности.

Морр поддался и сел на поваленный камень, положив клэйв на колени. Теперь инкуб действительно выглядел старым и изнуренным. Пестрый решил, что лучше всего будет дать ему время собраться с силами, прежде чем продолжать путешествие. Инкуб заинтересованно посмотрел вниз, на разбитый лик статуи, который слепо глядел на него единственным глазом.

— Что же это за место, если не девственный мир? — спросил он.

— Раньше этот мир назывался Ашнеррил'ти. До Падения это был лишь форпост старой империи. Мир-сад, в общем, что-то вроде места для уединения, во всяком случае, так меня уверяли. Однако он был достаточно плотно населен, чтобы его настигла гибель во время пробуждения Той, что Жаждет. Он угодил на окраину великого возмущения — можно сказать, его затронуло самым краешком Ее развевающейся мантии — и был затянут за пелену. Этого было достаточно, чтобы разорвать Ашнеррил'ти на тысячу кусков и необратимо исказить всех его обитателей до единого. Фактически, прямо сейчас мы стоим на том, что осталось от некоторых из них. Они все буквально окаменели, узрев Ее ужасающее величие, по крайней мере, так гласит история.

Морр еще секунду взирал на бушующее небо, а потом какое-то время разглядывал руины. Внезапно он встал.

— Почему ты привел меня сюда? — спросил инкуб со странной интонацией в голосе.

— Я его не выбирал, — ответил Пестрый оправдывающимся голосом. — Сюда было проще всего быстро добраться, и я знал, что тут безопасно. Немногие знают, как найти это место, и еще меньше тех, кто приходит сюда по своей воле.

— А это тогда кто? — спросил Морр, указывая в сторону.

Пять фигур в доспехах цвета сапфира, отдаленно напоминающих броню инкубов, появились из укрытия позади руин. Пестрый сразу же узнал в них аспектных воинов искусственного мира, представителей храма Зловещих Мстителей. Эти воины выглядели более изящными, чем инкубы, их телосложение и героический облик наводили на мысль об оживших статуях. Шлемы, полностью закрывающие лица, были увенчаны высокими гребнями из перемежающихся полос синего, белого и желтого цветов. Мстители были вооружены длинноствольными сюрикенными катапультами и не сводили прицела с Морра и Пестрого.

Из развалин появилась шестая фигура, в отличие от остальных, облаченная в покрытые рунами одеяния. Ее лицо скрывал луковицеобразный, похожий на голову насекомого шлем, украшенный ветвистыми рогами из призрачной кости. Чародей, ибо это был он, держал при себе колдовской клинок длиной с собственный рост. Этот меч выглядел странно утонченным и строгим оружием в сравнении с безжалостным клинком Морра.

— Любопытное зрелище, — спокойно сказала фигура в мантии, — артист и убийца путешествуют вместе, как добрые друзья.

Морр издал ядовитый смешок.

— «Убийца»? Иди-ка сюда, мелкий прорицатель, и я добавлю еще одну жертву на свой счет. В твоем случае я это сделаю с большим удовольствием.

Пестрый быстро шагнул вперед и встал между чародеем и израненным инкубом.

— Что привело вас сюда, собратья-путешественники? — приветливо спросил арлекин. — Это уединенное место, не говоря уж о том, что хрупкое. Я надеюсь, что от всех нас можно ожидать приличного поведения. Почему бы нам не представиться друг другу? Этот мой сердитый друг — Морр, меня можно называть Пестрым, а как мне следует именовать тебя?