С прогнозом сбора желающих послушать Марию Строгову не ошиблись.

Зал, вмещающий 240 человек заполнился уже за четверть часа до назначенного времени, а появление Марии на сцене встретили аплодисментами.

Мария в строгом сером платье вышла на сцену, наклоном головы поздоровалась с залом. И неожиданно зазвучали слова.

Страстные слова гремели над мгновенно затихшим залом. Залом, где уже давно не звучала подобная декламация.

Мария замолчала. И зал молчал, переживая давно забытые, а для большинства никогда не испытанные чувства.

— Вы молчите. Почему на вас произвело такое впечатление известное стихотворение Максима Горького? — Словно очнувшись от забытья, собравшиеся зааплодировали. — Потому что это — искусство. Подлинное искусство. Попробуйте, друзья мои, вспомните что-либо подобное из нынешних хитов?! Вспомните примеры настоящего искусства из слышанного вами вчера….на прошлой неделе… В прошлом месяце?! Или представьте себе видеоклип, где Горького читает….ну, допустим, Алсу, — зал взорвался от хохота. — Или пританцовующий Леонтьев? Извините, я пошутила, конечно.

Но уместен и другой вопрос: а зачем нам это нужно? Это настоящее искусство? Видиоклипы веселее, а от Горького — душа замирает. Мысли в голову лезут, волнуют. Что за Буря? Что она даст вам? Мне? Нужна ли эта Буря? Может быть, лучше, спрятать "тело жирное в утёсы"? Спрятаться, как "глупый пингвин"? Переждать бурю?…

Добролюбов сидел в конце зала и видел, что Мария полностью завладела аудиторией. Он жалел, что не догадался позвать с собой сыновей и решил обязательно убедить их поехать с ним и Строговой в Челябинск, на послезавтрашнее выступление Марии.

Что же такое настоящее искусство? — продолжала Мария. — Критериев очень много, но один из важнейших — оно современно. Переживая века, оно создаётся тогда, когда его ждёт общество. Тот же Буревестник предвещал великую Революцию…

Мои дорогие, — обратилась Мария к залу. — Поверьте, я умею спеть сегодняшние шлягеры, но делать этого не хочу. Не буду. Но для нашего дальнейшего разговора нужно напомнить вам некоторые из них. Пусть это сделает магнитофон. — Она повернулась в сторону кулис и знаком показала — включайте….

Лев Гурыч и Коломиец закончили доработку выступления Иванова часам к трём. Можно ещё было поспеть на выступление Марии, но решили, что важнее побывать на заводе.

Наскоро перекусив в гостиничном кафе и узнав по сотовому телефону от Ивана Абрамовича, что у них всё в порядке, Коломиец позвонил своим друзьям на "Уральских моторах" и попросил встретить их и провести по заводу.

Иванову в период его оперативного прошлого приходилось бывать на крупных заводах. Он готов был увидеть асфальтированные или бетонные улицы между высокими цехами, снующие по ним электрокары и другие машины, услышать специфический гул большого завода. Матвей же Егорович не раз бывал на этом заводе и раньше и в последнее время. Знал обстановку, но об этом как-то не зашла сегодня речь. И Лев поразился, пройдя через проходную, неожиданной тишине и безлюдности проездов. Только у самой проходной стоял сломанный автопогрузчик и в его двигателе ковырялся чумазый водитель. Два охранника в неизменном камуфляже лениво махнули пришедшим — проходите. О визите они были предупреждены.

Появился Николай Васильевич.

Поздоровавшись и познакомившись с Ивановым, он предложил пройти в его цех, после чего заглянуть на несколько минут в заводоуправление, потом проехать в Дворец Культуры. Коломиец спросил, зачем он собирается в заводоуправление?

— Хочу свести вас с заместителем главного технолога завода. Я с ним не раз разговаривал об интересующих нас вопросах. Парень, — светлая голова, ему недавно 30 стукнуло, — остро переживает продолжающийся упадок завода. Недавно был на нашем собрании. — Он взглянул на Иванова — Матвей говорил вам, что у нас на заводе, или точнее выразиться, — он засмеялся, — чтобы закон не нарушать, — из наших, заводских, — партийная ячейка создана?…Кстати, он, — технолог, — высказал мысль, что давно нужно инженерно-технических работников причислять к рабочему классу.

— Мысль не новая, но вполне справедливая…Всё-таки Маркс своё учение создавал больше ста лет назад. Характер производительного труда весьма изменился… — Лев Гурыч тоже улыбнулся. — А как вы свою партгруппу назвали?

— Идём в ногу. Назвали кружком по изучению истории России. А Кузовкин — это зам технолога главного — готов в группу ещё человек 10 привести. Из своих подопечных. У них настроение соответствует.

— Что ж. Хорошо, если вы не увлеклись…

Опасения по поводу сбора людей на выступление Иванова оправдались.

Несмотря на все принятые меры, к половине седьмого зал Дворца Культуры заполнился едва ли на половину. Правда, с небольшим опозданием приехали ещё человек 25 на заводском автобусе с завода Химволокна.

На сцене за небольшим столом, покрытым скатертью неопределённого цвета, расположились Иванов и Коломиец.

Матвей Егорович встал:

— Уважаемые товарищи! Мы благодарны вам за то, что вы откликнулись на наше приглашение встретиться с приехавшим из Москвы полковником милиции в отставке Львом Гурычем Ивановым. Многие из вас читают вкладыш в газету "Камень-самоцвет", который издаёт Фонд по изучению истории и политики России. Мы в этой газете рассказывали обо Льве Гурыче, — одном из лучших в нашей стране работнике уголовного розыска. Вы читали о его мастерстве, честности и бескомпромиссности. О его смелости. После тяжёлого ранения, полученного в схватке с бандитами, Иванов ушёл на пенсию и стал одним из учредителей названного мною Фонда. Надеюсь, что многие из вас побывали на лекциях, организуемых нашим Фондом. Разделяете тревогу за судьбу нашей Родины. Сегодня Лев Гурыч Иванов поделится с вами своими соображениями, которые и побудили его к политическим выводам.

Готовясь к выступлению, Иванов долго обсуждал с Коломийцем, следует ли сказать о политическом характере их действий. Решили — да, сказать нужно. Название выступления, — Лев не хотел называть это лекцией, он надеялся на разговор с аудиторией, — название выступления сформулировали остро — "Угрозы существованию России. Готовы ли мы ответить на них?"

Опыта публичных выступлений у Льва не было. Три-четыре раза, и то — очень давно, да и аудитории были другие, в основном свои, милицейские. Но теорию выступлений он знал. Важно было установить контакт со слушателями, с самого начала привлечь их внимание.

Он встал. Чуть прихрамывая, прошёл к трибуне, поставленной специально для его выступления в правом углу сцены. Оглядел зал…

— Товарищи, граждане России! Вероятно, большинство из вас слышали слова нашего президента о том, что сейчас у России нет врагов. Что нам ничто не грозит и ничто не угрожает. В соответствии с этими словами он утвердил Концепцию безопасности страны….Хорошо бы! Если бы так. Как говорят, "его бы устами мёд пить…". Но так ли это? Не слишком ли рано мы начали крушить свою безопасность, созданную могучим Советским Союзом? Каков резерв прочности у нас пока есть и на сколько времени его хватит? Заблуждается ли президент, — если да, то это опасное для всех нас заблуждение, — или в основе его политики лежат другие соображения? Я долго размышлял над этим, благо в госпитале времени хватало….Полагаю, что…