Подполковник, стоя возле стола, просмотрел исписанные Пилецким листки. Вздохнув, положил их на стол. И, дружелюбным тоном оправдывая обращение "на ты", сказал:

— Видно, нам с тобой ещё говорить и говорить. Не всё ты, Максим, написал. Надеюсь, сам понимаешь, что придётся тебя пока задержать, что, впрочем, в твоих интересах. Попрошу тебя в приличной камере подержать. Не возражаешь?

— Как будто бы моё согласие требуется… — вздёрнулся было Пилецкий, — но с явным облегчением закончил — не возражаю.

Радков засмеялся и вызвал конвой.

Лекторий Фонда работал бесперебойно.

Василий Иванович нашёл общий язык с обоими лекторами. Организационную работу он взял в свои руки. В разных концах Москвы он нашёл небольшие залы, скорее большие комнаты, где могли собраться 50–60 человек. В основном это были бывшие Красные уголки домоуправлений. Аренда этих помещений и небольшие заказы афиш в расплодившихся в городе минитипографиях, больших средств не требовали. В непосредственной близости от мест проведения лекций он лично развешивал афиши и объявления, и люди собирались. Немного Обычно 25–30 человек, половина из которых была из местных пенсионеров. Но всегда находилось и несколько человек молодого и среднего возраста.

И Бондаревский и Полякова строили лекции так, чтобы у слушателей возникали вопросы. Это было достаточно просто, так как сопоставление в лекциях нынешней жизни и недавнего прошлого задевало людей за живое. И после лекций в аудитории всегда оставалось 5–7 заинтересованных слушателей, готовых не только спрашивать, но и спорить.

Костеренко обязательно участвовал в этих разговорах и, как правило, после этого в его списках будущих членов партии РВС появлялись новые фамилии и адреса.

Лекции проводились, практически, два раза в неделю, Костеренко же искал и находил новые помещения для выступлений.

"Географию" лектория необходимо было расширять, так как зона притяжения каждого из импровизированных залов была невелика. Правда, на каждую лекцию по новой теме приходили и новые слушатели. Вероятно, молва об интересных лекциях и беседах расходилась.

Несколько раз Костеренко замечал среди слушателей и участковых милиционеров. Но никаких вопросов у них не возникало, а оба лектора могли предъявить удостоверения Фонда и копию свидетельства о его регистрации.

Лев Гурыч был удовлетворён статистикой работы лектория, но хотел знать подробности. С этой целью он пригласил к себе "на чай" обоих лекторов.

Мария рада была принять гостей.

В последнее время её занятость в театре заметно сократилась. Наглый напор масс-культуры давил не только на психику людей, но и на театральную классику. Главный режиссёр и худрук держались из последних сил, но вынуждены были отступать, отдавая сцену всевозможным "ревю" и "мюзиклам", в ущерб классическому репертуару. Марию это бесило, но она понимала ситуацию, знала, что такая же картина характерна для многих театров столицы. Даже такой прославленный на всю страну коллектив, как "Театр на Таганке" усилиями широко рекламируемого Юрия Любимова в значительной степени потерял своё лицо, заимствуя далеко не лучшее из театрального опыта заокеанских властителей сценических мод. Мария очень переживала…и всё чаще сидела дома, так как сцена была занята чем-то, как она выражалась, непотребным.

Когда Лев сказал ей о желании пригласить в гости лекторов, она сразу решила принять участие в общем разговоре и затронуть вопрос о деградации искусства, в частности сценического и посоветовать включить его в тематику их выступлений.

— Ты зря не придаёшь должного значения этой теме, — сказала она мужу. — Сцена и музыка — это неразрывное целое. А музыка сегодня очень занимает молодёжь, в том числе подростков Через 4 года на следующих выборах, на которые ты делаешь ставку, эти пацаны и девчонки станут избирателями. Ты обязан думать об их нравственном воспитании.

— Но я же не возражаю, Машенька. Понимаю значение культурного воспитания молодёжи, но у нас нет специалистов, способных говорить с этими… уж и не знаю, как назвать их. Сейчас в ходу нелепейшее словечко "тинейджеры", его и произносить-то противно…. А "подростки", — слишком нежно для этой орущей оравы…

— Меня позови. Я попробую справиться. С Пашей Алексиным посоветуюсь. Я, всё же, актриса. Кое-что и из попсы знаю. Для тебя, например, имена Ирины Аллегровой или певицы Жасмин может быть, на задворках звуковой памяти осели, а я вот знаю их подлинные фамилии — Климчук и Семиндуева. Многие фанаты ухохочутся. Или загадочный Витас, — он просто Грачёв, а Юлиан — вообще Васин. С иностранной кличкой можно всякую муть петь и приплясывать. А примут ли малоосмысленную чепуху из уст не Криса Кельми, а Толи Калинкина?

Лев Гурыч рассмеялся.

— "Жасмин Семиндуева" — отлично звучит. Конечно, справишься. Но интересно ли тебе будет? Придётся статьи в газеты писать, для лекторов наших тезисы готовить….Или сама будешь выступать? Красный уголок в заурядном ДОЗе — это не сцена. Не смушает?

— Лёва! Меня смутить трудно. А как ты думаешь, если на афише будет моё имя, а не….Извини, я с уважением отношусь и к Поляковой и к Бондаревскому, но моё имя пока ещё люди знают. И придут…Кстати, ведь никто не запрещает в текст выступления включить какой-нибудь монолог из Шекспира или Горького. Лёвушка! Я уже представляю себе…Лекция-концерт!..Посоветуйся с твоими лекторами. Уверена, они поддержат.

Очередные лекции Поляковой и Бондаревского состоялись в "клубном помещении" районной Ремстройконторы в пятницу вечером и в субботу в четыре пополудни. Народу собралось, как обычно, человек по 40, но слушали лекторов с заметным интересом. Женщины вздыхали, мужики тихонько поругивались. Некоторые курили "в рукав".

Лев Гурыч присутствовал на обеих лекциях. Подумал, что Костеренко правильно решил провести их подряд. Похоже, что так эффект сильнее получается.

После ответов на вопросы, Василь Иванович оба раза выходил к лекторскому столу и предлагал желающим ещё "потолковать" задержаться, а Иванов отвозил на своём "пежо" лекторов домой. В пути он поблагодарил и Полякову и Бондаревского за интересные выступления и от себя и супруги пригласил их на чай в узком кругу. "Вы, Ольга Михайловна, ваш коллега, наши организаторы Гриша Смыслов и Василь Иванович. Вот и всё. С моей милой Марией вы ещё не встречались, но, возможно, слышали о ней. Она актриса. В две тысячи первом году получила международную премию "За лучшее исполнение роли Марии Стюарт" на фестивале в Вене в честь 200 — летия со дня написания этой пьесы Шиллером. В прошлом году снималась в фильме "Встреча в Венеции".

Антон Константинович рассыпался в благодарностях. Сказал, что видел Марию на сцене, правда, в другой роли, и пообещал быть в назначенное время.

Полякова, напротив, долго молчала. Потом коротко и как-то хмуро сказала "спасибо, приду".

Лев Гурыч был несколько озадачен вялой, почти недружелюбной реакцией Ольги Михайловны на, казалось бы, дружественное приглашение. Когда он поделился своим недоумением с Марией, та только пожала плечами: "Странно, но придёт, — увидим".

На следующий день, перезвонившись с обоими лекторами и, согласовав время встречи на вечер ближайшей пятницы, Иванов пригласил почаёвничать и обоих организаторов. Накануне встречи — одних, а в пятницу — вместе с лекторами.

Встретились в четверг в первой половине дня. И Костеренко и Смыслов теперь работали в Фонде, а квартира Льва Гурыча была официальным адресом этой организации.

За короткое время работы лектория уже сложилась некоторая система, и ёё практику пора уже было обсудить. Бывшие сыщики рассказали, что оба лектора выступают по 2–3 раза в неделю. Аудитории собираются разные, обычно 30–40 человек, редко — больше. Многие приходят не один раз — лекции вызывают явный интерес и сопровождаются большим количеством вопросов. Собственно, к этому и стремились. Выслушать лекцию длительностью более 40 минут не многие в состоянии, в вопросах же — ответах, иногда спорах, проходит незаметно и полтора часа, и два. И темы поднимаются острые и злободневные. И связанные с лекцией, и, просто — по жизни. Ни лекторы, ни Костеренко от ответов не уклонялись.