— Наивные мечты. Или, извините за простоту рабочую, провокационные мечты. Они власть не отдадут. За власть нужно драться.

— Я рад вашему настрою, товарищи. Но такие дела на эмоциях не обсуждаются. Давайте допьём наше пиво и договоримся о спокойном неспешном разговоре. Очень надеюсь, что мы сумеем понять друг друга….Послезавтра у нас выходной день? Давайте выберемся на рыбалку, там будет возможность и поспорить и доводы друг друга внимательно выслушать.

Никто не ответил. После неловкой паузы Николай Васильевич поддержал предложение Коломийца и, внимательно посмотрев на своих спутников, сказал, что предложение в принципе принимается, а сегодня вечерком он позвонит Матвею домой и они договорятся о деталях.

Нужно сказать, что уходил из кафе Коломиец сильно обескураженный. Зажигательный разговор с рабочими пока не получился.

К счастью, рыбалка удалась во всех смыслах!

Погода в это лето почти повсеместно в Европейской России от Калининграда до Уральского хребта стояла жаркая, прорываясь лишь не очень частыми, но яростными грозами. В Москве даже два раза с интервалом недели в 3–4 прошли мощные ливни, установившие новые рекорды разового выпадения осадков. Здесь же, на Урале, в эти дни погода стояла стабильная, очень подходящая для загородных вылазок.

Николай Васильевич, как и обещал, вечером позвонил Коломийцу.

— Ты, Матвей Егорыч, я понимаю, расстроился после нашей встречи…Не стоит. Мы ещё поговорили с ребятами. Им тоже неловко, погорячились, вроде бы и нахамили малознакомому человеку…

— Это не главное. Я сам не тот тон взял, какой-то поучающий, вот и получил по заслугам….

— Ничего. Зато с концовкой угадал. Бригадиры мои люди серьёзные, но оба увлекаются рыбалкой. И, заметь, именно рыбалкой, а не связанными с ней попутными удовольствиями. Выпивают совсем умеренно. Если не возражаешь, поедем впятером. Ещё одного мудрого человека возьмём. Он в цехе у нас, как старейшина на Кавказе, общим уважением пользуется. Сорок лет работает, а рука твёрдая, ум ясный. Мыслит точно, по-рабочему. Ты как?

— Разумеется. Согласен.

— Тогда прошу, в субботу в пять утра будь готов. Мы заедем за тобой. У меня старенький, но вполне надёжный "газик". Он даже шестерых с комфортом довезёт. А места, — на ребят положимся, они места рыбные знают…Сам-то ты, наверное рыбак, раз такое предложил?

— Да нет, Николай Васильевич, рыбу ловить умею, снаряжение есть…Но без азарта, по случаю выбираюсь…Но в заданное время буду готов. Спасибо, что позвонил.

Да, рыбалка удалась. И клёв был очень неплохой, и разговор у костра, где варилась уха, шёл спокойный и доверительный. Все собравшиеся были едины: при советской власти многое было не так. Но лучше, увы, не стало. Жизнь по всем составляющим пошла под уклон. К сожалению, большинство купилось на острую критику демократов, поверило им. Не заметили передёргивания, когда ошибки и даже преступления вполне конкретных лиц приписывались системе. Да и как было не верить, если критика из жизни шла, если многое и вправду было противно и видеть и слышать, если газеты и "ящик" взахлёб разоблачали то одно, то другое…Что делать, — поддались, вот теперь и…..не расхлебать. Но деваться некуда, — и к этому мнению пришли все, — не переломить положение в ближайшие пару-тройку лет, — произойдёт обвал. Погибнет и промышленность ("мы люди заводские, мы это падение каждый день шкурой ощущаем"), и за ней всё государство.

Матвей Егорович теперь был доволен. Он, конечно, слегка направлял разговор, но подталкивать заводчан к выводам нужды не было. В ходе разговора Коломиец сказал, что в ближайшее время в городе появится новая организация, по примеру уже существующей в Москве, которая ставит себе целью добиться изменения направленности политики, добиться избрания в руководство страны новых достойных и ответственных перед народом людей. На прямой вопрос старого рабочего — кого? — он не ответил, сказав лишь, что "втёмную" выбирать не будем.

Агитировать за вступление в эту организацию Коломиец посчитал преждевременным. Нужно дождаться, когда она о себе заявит, когда начнёт выходить своя газета.

С рыбалки Матвей Егорович привёз не только приличный мешочек рыбы, не только уверенность, что со временем в его организацию придут серьёзные люди, но и достаточно фактов для первой статьи, над которой он с увлечением начал работать.

Главное же, — он ещё раз убедился, что народ — с ними.

Значит, их борьба имеет перспективу!

И ещё одна встреча показалась Коломийцу перспективной.

В следующий выходной он поехал на автобусе в райцентр Чусово, где жила его сестра с семьёй. С Тамарой он встречался не часто, но впереди маячил её день рождения и Матвей, сомневаясь, что сможет вырваться к сестре среди недели, поехал заранее — повидаться и вручить припасённый подарок.

Автобус неспешно пылил по второстепенной трассе, переваливаясь на нередких колдобинах и натужно ворча мотором, когда приходилось взлезать на частые подъёмы.

Коломиец прикрыл глаза, собираясь вздремнуть, когда до него донёсся довольно громкий разговор с заднего сиденья. Он скосил глаза в прыгавшее в стекле отражение задней скамьи в автобусе и увидел молодого, лет сорока, мужчину интеллигентного вида, оживлённо разговарившего с двумя пожилыми женщинами. Матвей Егорович, любивший иногда на досуге потренироваться в психоанализе, определил их как "представительниц сельской интеллигенции", может быть медиков или школьных работников.

— Всё- таки жить стало лучше — говорила одна из них. Даже в районных магазинах приличные товары появились. Да и пенсии наш президент опять добавил…

— Что говорить, спасибо ему за прибавку. Больше сотни, не то что в прошлый раз обидные копейки. Хотелось бы больше, конечно. Цены-то тоже на месте не стоят, растут окаянные, да, видать не получается, — вон нас, пенсионеров-то сколько, а работающих — раз-два, да и обчёлся. Не прокормить им нас….

— Пожалейте его, бедняжку, — вновь послышался мужской голос. — Вот, скажите, вы когда-нибудь задумывались, откуда деньги на пенсии берутся? Почему это их вдруг мало стало?

— А как же! Молодые, такие, как ты, от своей зарплаты в пенсионный фонд отчисляете, ну а нам, пожилым людям, государство раздаёт. Всё по честному. Мы работали, детей да своих стариков кормили…. Теперь ваша очередь.

— Ох, тётушка вы моя уважаемая! Обманули нас, да так ловко, что люди трудовые и не заметили! Раньше-то, пенсии государство платило, из бюджета, то-есть, из всех доходов своих. А теперь — придумали Пенсионный фонд, и от бюджета его отделили. Вроде бы, государство здесь и не при чём, — сколько собрали с работающих, столько и разделили. А другие доходы, например от той же продажи нефти за бугор, как бы вас, пенсионеров, и не касаются. Мало работающих, так кто ж виноват? Заводы-фабрики-совхозы разорили, молодёжь в охранники подалась, деньги им в конвертиках платят. В ведомостях, откуда отчисления в пенсионный фонд идут, — копейки записаны…. А вы сами подумайте: почему это вам платить должны только с отчислений работяг? А то, что вы в молодые годы для государства создали-построили, это забыто? Вон, мы только что через железную дорогу переехали, её-то вы, сегодняшние пенсионеры, строили. По ней людей, грузы перевозят. Она и по сей день доход даёт. Так что, вашего труда в этом доходе нет? Почему в стоимость перевозимых товаров, которые вы покупаете на свои пенсионные гроши, затраты на перевозки входят, а ваш прошлый труд забыт? Не имело права это государство отделять пенсионные расходы от доходов пенсионерами же созданных! Пусть много лет назад. Так что, настоящий президент, если он честный и грамотный в экономике человек, должен не повышать пенсии на малые суммы, а вернуть их в государственный бюджет! В нём денег — с избытком. Нашу, народу принадлежащую нефть продаём, неизвестно кем растраченные займы у заграницы отдаём исправно, даже досрочно, а своим людям — шиш. Без масла!