— Ещё бы! Если бы тебя убили солимы, ему в Сарпедоне такую взбучку устроили бы, что лучше уж от солимского копья полечь!

— Ладно, не будем о нём. Всё равно он убежал, — Марк откинулся на спинку стула. — Надо подумать, как теперь найти Мелфая…

— Маркос! — резко вымолвила Никта. — Ты уже встретился с ним. Отдал ему Логос. Что тебе ещё от него нужно?

Марк отвернулся. Тон хранительницы ему не нравился всё больше и больше.

— Ты не понимаешь. Восьмой миротворец оказался в полном одиночестве. Ему сейчас гораздо хуже, чем когда-то мне. Когда я впервые попал в Каллирою, меня встретил Харис. Потом я познакомился с Ортосом, который учил меня и ободрял. Потом у меня появилась ты, Автолик, Калиган… Со мной постоянно были друзья. У Мелфая сейчас нет никого.

— Таков его путь. Путь миротворца! — с усмешкой сказала хранительница.

— Никта, не все способны пережить одиночество так, как ты. Я чувствую… я должен помочь Мелфаю. Пройти с ним хотя бы часть его пути.

— Два миротворца, идущие бок о бок? — проговорила Никта. Насмешка в её голосе становилась всё более язвительной.

— Нет. Миротворец и его проводник.

Хранительница рассмеялась.

— Святые Небеса, до чего ты любишь обманывать себя, Маркос!

Она встала, не в силах усидеть из-за распирающих её чувств.

— Не хотела тебе говорить. Думала, сам всё поймёшь. Но вижу, ты будешь упорствовать в своём заблуждении до тех пор, пока оно не заведёт тебя в пропасть. Бывший миротворец служит проводником миротворцу новому — как ты мог выдумать подобную чушь?! И Первый и Второй миротворцы оставались миротворцами до конца своих дней! Последующие заканчивали плохо, но и их дар никуда не исчезал. Тот, кто даёт дар и призвание — никогда не забирает его назад. Вот только сам призванный, по собственной злой воле, может свой дар извратить. Как Третий миротворец. Или отречься от своего дара, как Четвёртый с Пятым… Именно на их путь ты становишься сейчас, Маркос!

— Никта, ты что-то путаешь, — ответил Марк, сам путаясь в догадках.

— О, нет, это ты запутался в своих желаниях, Седьмой миротворец! Ты удобно устроился, избегая пути, который неизбежно связан с тем, чего ты больше всего боишься — тяжести нелёгкого выбора и ответственности. Ты боишься отступить, боишься смалодушничать, боишься поддаться искушению. Потому и выбрал более лёгкий путь — отдать меч другому человеку. Тому, кто будет за тебя решать, выбирать и нести ответственность. Ты же в это время будешь стоять за его спиной и давать ему умные советы!

— Как ты не поймёшь, я был обязан передать Логос! Обязан! — вспылил Марк, вскакивая из-за стола. — И знамение миротворца осенило Мелфая!

— Потому что ТЫ ЭТОГО ЗАХОТЕЛ!!! — выкрикнула Никта ему в глаза.

Они стояли у журчащего фонтана посреди внутреннего двора дома вольных стрелков, глаза в глаза, и со стороны могло показаться, что эти двое — давние враги.

— Твоё «я больше не Седьмой миротворец», не означает ли «я больше не хочу быть Седьмым миротворцем?» — голос хранительницы стал тише. — Ты сам так пожелал, сам выбрал другую дорогу. Что ж, желания имеют свойство сбываться.

— Знамение осенило Мелфая, — тяжело дыша, повторил Марк, боясь, что ещё секунда, и он навсегда поверит в ту реальность, о которой твердит хранительница.

— Всё ещё непонятно, Маркос? Не Мелфай зажёг Логос, а ТВОЁ ЖЕЛАНИЕ передать ему бремя миротворца. Знамение ненадёжно. Оно всегда обманывает. Приглядись к знамению собственного сердца, миротворец. Что оно говорит? Что говорит голос совести? Что говорит голос призвания, который ты так упорно не хочешь услышать?

Марк отвернулся и потерянно опустил руки. Он был измучен и неспособен сейчас прислушиваться к себе, как того хотела Никта. Но он вспомнил свою встречу с Мелфаем в комнате для курения дурмана и своё странное желание, чтобы знамение осенило нового миротворца.

«Мелфай крикнул „Слово-меч!“, а я то же самое выкрикнул в мыслях… О, Всевышний, получается, что Логос отреагировал на мой мысленный приказ, а на не его устный!»

— Так или иначе, надо найти Мелфая. Я должен понять, какая роль ему отведена в замысле Саркса.

Никта всплеснула руками.

— Маркос, ты что, не слышал, что я тебе рассказывала об Амарте и Кассиафате? Мелфай — разменная монета в игре магов Жёлтого Змея. Гоняясь за этим человеком, ты встрял в давнее соперничество между двумя магическими сообществами! Это тебе нужно? Это твой путь миротворца?

Хранительница подошла к нему и твёрдо положила ладони на его плечи, как королева, призывающая воина к мужеству.

— Ты миротворец, Маркос. До самой старости ты будешь им. Прислушайся к своему сердцу — пора вершить своё призвание, а не состязаться в хитрости с магами, секуторами и сарпедонцами.

— Что ты предлагаешь? — видя, что хранительница смягчилась, Марк испытал облегчение.

— Вернёмся в сельву. Надо попытаться остановить солимов. Образумить лесных чародеев и другие племена. Разгадать загадку Багровых Ветров. Для миротворца там очень много работы.

Голос хранительницы был твёрд, и в то же время обаятельно влёк назад — в дебри зелёных лесов, в край, где каждый наступающий день даёт новый шанс для настоящего подвига. Но чувство, неистово манящее вдаль, напрочь отвергало саму мысль о возвращении в сельву.

— Я не могу, Никта. Я должен найти Мелфая и раскусить замысел Саркса. Тот некромант… он ведь для чего-то шёл за мной. Для чего-то околдовал меня, погрузив на минуту в мир Саркса…

Никта отступила от него. Взор её упал.

— Значит, ты уже всё решил.

— Прости. Я понимаю, сельва стала твоим домом… но я не могу. Это не мой путь. Я должен найти Мелфая. У меня нет другой зацепки, чтобы разгадать то, что задумал Саркс.

— Саркс, Саркс, Саркс, — проговорила Никта, не поднимая взора. — Что ж, носись дальше со своей навязчивой идеей, копайся в себе сколько душе угодно. Но в этом деле я тебе ничем помочь не могу. Я отправилась с тобой, потому что верила: ты знаешь своё призвание и исполняешь волю Всевышнего. Но тебя больше привлекают игры с плодом своего воображения, чем настоящая помощь людям.

Кровь застучала в висках. Сознательно или по неосторожности хранительница задела Марка за живое.

— Саркс — плод моего воображения? Ты в своём уме?!

— Он мёртв, Маркос! У него нет ни тела, ни разума! Всё что он может — это разжигать в тебе нечистые страсти, а ты ему в этом подыгрываешь!

Марк стиснул зубы и отвернулся, едва сдерживаясь, чтобы не наговорить грубостей.

— Раз так… раз ты так думаешь… тогда возвращайся в сельву! Бери Лейну и возвращайся! Так будет лучше для всех!.. Пойду собираться.

Никта пронзительно глянула ему в спину — он остро ощутил её взгляд.

— Как ты можешь… как ты можешь копошиться в себе, когда столько людей нуждаются в твоей помощи? — донёсся её шёпот.

…Выходя из дома с вещевым мешком за плечами, Марк не оглянулся.

Вокруг стояли ужасно захаращенные дома. Острые крыши глядели отовсюду потрескавшейся, а кое-где облупленной черепицей.

Это был один из самых опасных разбойничьих закоулков Мелиса, куда редко забредали почтенные горожане. Дома прижимались стенка к стенке — так обходилось дешевле строительство, а между строений темнелись настолько подозрительные подворотни, что ни один городской управитель не решился бы туда войти без отряда стражников.

Появление здесь одинокой молодой женщины в тёмной мантии поверх элегантного красного платья было не менее неожиданным, чем если бы сюда явился мелисский градоначальник или сам глава Гильдии серых магов архимаг Кассиафат. Невозмутимо, спокойно, словно не замечая пялящихся из окон пивной пьяных разбойников и мелких жуликов из подворотен, женщина прошла через небольшую площадку и свернула в узкий проулок — два человека не прошли бы там плечом к плечу. Любопытные взгляды, кто алчно, кто похотливо, проводили колыхнувшуюся в темноте мантию, но следом не пошёл никто. Даже самый отчаянный, спившийся дебошир узрел в этой фигуре нечто такое, что напрочь отбило желание лёгкой добычи.