«Почему я стою? Почему не могу сдвинуться с места? — потекли холодные, медленные, будто чужие мысли».

Гнев мгновенно остыл. На смену ему пришёл пробирающий до костей страх. Страшно пошевелить рукой, страшно вдохнуть воздух, страшно стоять на месте… Марк оказался всецело во власти этого существа и ничего не мог с этим поделать.

Человек в толстом пыльном плаще был уже в двадцати шагах. Казалось бы, нет ничего такого пугающего в его облике. Но едва ощутив ту страшную энергию, что подобно живому туману следовала за некромантом, Марк издал судорожный вскрик. В груди закипело уже знакомое жжение, но в десятки раз сильнее, чем когда-либо. Нарастая до помрачающего разум предела, оно ударило горячим потоком вверх — в голову, выжигая разум безумной страстью. В душе словно пробудились все мыслимые и немыслимые вожделения, тёмные мысли и потаённые желания, мерзкие, но приятные, вынашиваемые долго, со вкусом и мимолётные, вспыхивающие всего на миг…

Этот человек, это существо повелевало той тёмной страстью, что жила внутри Марка. Внутренняя мёртвость — так называют её маги?

И эту власть некроманту давала сила, плывущая за его спиной!

«Сражайся… или беги… Нет, не смей бежать, рядом Лейна… ты не можешь её бросить…» — сопротивлялся живущий в Марке воин.

Но жжение внутри тела пылало, сводя с ума, и ничего с ним не сделать. Ужас обволакивал мысли, превращая их в хаос. Марк понимал лишь то, что эта сила может сделать с ним что угодно, и в городе нет никого, кто мог бы его спасти. Он не мог поднять взор к тёмной фигуре некроманта, чувствуя, что не выдержит: ему неизбежно придётся глянуть под капюшон толстого плаща — прямо в лик заживо разложившейся души.

«Сражайся… сражайся… во имя Спасителя! Возьми меч Лейны и сражайся!»

Собрав все силы, Марк выпрямился и глянул в беспроглядную темень под капюшоном.

Это было единственное, на что он оказался способен. Сначала в глаза ударила тёмная пустота — холодная и бессмысленная, а затем всё вокруг расплылось. Марк почувствовал, что падает, но не на пыльную мелисскую дорогу, а в тёмную бездонную яму. Секунда, но ощущение таково, будто он летит в Чёрный Провал — место вечного посмертного падения, в которое верили многие маги.

Марк плюхнулся в болотистую жижу. Вокруг — пожухлая болотная трава и лёгкая дымка белого тумана, плывущая вокруг.

— Вот мы и встретились, миротворец!

Вокруг никого не видно, везде царит лишь призрачная мгла. Но голос, голос, ненавистный голос!

«Это морок, — сказал сам себе Марк. — Я без сознания. Саркс не имеет надо мной никакой власти. Это всего лишь морок».

— Как знаешь, называй это мороком, если тебе так спокойнее, Маркос. Мне всё равно каким тобой управлять: спокойным или тревожащимся. Ты всегда предсказуем. А потому, и твой приход в Каллирою, и весь твой путь от Мутных озёр до Мелиса соответствовал моему плану. Ты идёшь молодцом.

Марк уже не понимал, стоит ли он на ногах или лежит в болоте. Как не понимал и того, исходит ли голос Саркса из тумана или звучит в голове.

— Твой план — напыщенное самохвальство. Ты бессилен, Саркс. Ты всего лишь отзвук, бестелесный призрак, не способный ни на что, кроме хвастовства. Я давно победил тебя.

— Победил? Это слово здесь не уместно, Маркос. Победить меня — это всё равно, что обогнать свой след или убежать от своей тени.

— Крути словами как хочешь. Но я избавился от тебя ещё три с половиной года тому назад. На Башне Мрака. И избавил от тебя Каллирою. Навсегда. У тебя больше нет тела. А без тела — кичись своим гениальным умом и своими хитроумными планами сколько влезет. Ты пуст, Саркс.

— Маркос, Маркос. Ты так ничего и не понял. Я и ты — это одно целое. На Башне Мрака сражались не мы. Сражалась двойственность твоей души — сама с собою. Два образа мышления, два стремления, два пути. Путь сверхчеловека, созидающего своё «я» и путь моральных предрассудков, смиренномудрого убожества. Тогда на Башне победили предрассудки. Да, моё временное тело погибло. Но я-то никуда не исчез. На время ты закрылся от моего голоса верой в Спасителя. Моралью, которую счёл надёжным щитом. Чужой моралью! Которая так и не стала твоей и никогда не станет, потому что ты не в силах изменить себя, свою природу, свой дар и свое проклятие — своё призвание, как ты любишь повторять.

— Ты ничего от меня не добьёшься, Саркс. Всё что ты можешь — это искушать меня. Но это без толку. Больше я тебе не поверю. Я умер для тебя. Пока я живу, ты будешь существовать как бессильный призрачный дух, но когда меня не станет — исчезнешь и ты.

— О, какое заблуждение! Позволь мне тебя огорчить, Маркос: мы настолько едины с тобой, что даже твоя смерть нас не разъединит.

— О чём ты говоришь? — Марк неожиданно почувствовал нечто гибельное в его словах.

— Видишь ли, человеческая душа очень сложная штука. В результате твоего внутреннего конфликта она оказалась расколотой — ты не убил меня, что невозможно в принципе, а отколол от себя. Отколол самым противоестественным способом. И теперь ты даже умереть толком не можешь, потому что душа не может уйти в посмертие по частям. Неважно, что её ждёт: Небеса, Гадес, Чёрный Провал, небытие или перерождение — ей не вырваться из бренного мира, пока она разделена.

— Что за высокомудрый бред?

— Маркос, Маркос, разве ты ещё не убедился, что я не могу тебе врать, как и ты не можешь обманывать меня? Объясню проще. После нашего раскола на Башне Мрака я нашёл приют в лоне одной извечной сущности, природу которой тебе не понять. В единстве с нею я вечен. Если ты умрёшь, то твоя душа никуда не уйдёт. Она зависнет в безвременье, как это было с тобой после Башни Мрака. И останется в этом подвешенном состоянии между жизнью и смертью до тех пор, пока существую я — вернее ты, в моей ипостаси. Пока ты жив, ты ещё можешь соединить своё сознание со мной. Но если ты умрёшь, твоё сознание останется навсегда привязанным к той несчастной душе, которая зависнет в безвременье. Выбор за тобой.

Белый туман всклубился, забурлил и большими рваными пеленами понёсся в разные стороны, открывая стоящую далеко впереди призрачную фигуру. Марк почувствовал, что начинает плыть, окутанный мраком, по бескрайним болотам. Он чувствовал, что Саркс не лжёт. Он действительно излагает то, что открылось тёмному «я» Седьмого миротворца. Но насколько это убеждение соответствует реальности?

— Каждый сам создаёт свою реальность, Маркос. Моя реальность — бессмертие. И однажды я воплощу эту мысль в материю. Для этого есть разные способы. Я могу прорасти в тебе, проникая в твоё сознание с каждой греховной мыслью. Но это слишком долгий процесс. Могу проникнуть в сознание другого человека и управлять его телом наравне с ним. Но это трудно и недолговечно. Самый лёгкий и быстрый способ — это твоё добровольное согласие стать сверхчеловеком.

— Сверхчеловеком? На сколько времени? На год? На десять лет? А что будет потом?

— Соединив своё сознание с моим, ты будешь существовать столько, сколько этот мир.

— А что потом? — упрямо повторил Марк.

В ответ раздался едкий смешок.

— Чтобы задаваться такими вопросами, проживи хотя бы лет двести, Маркос!.. Ладно, возвращайся. Живи как жил. Странствуй, сражайся, спасай. Всё это, так или иначе, соответствует моему плану. Твоя смерть внесёт в него коррективы, немного усложнит процесс, но, с точки зрения моего бессмертия, ничего не изменит. Поэтому, это ты пуст, миротворец. Ни твоя жизнь, ни твоя смерть не повлияют на ход событий.

— Это мы ещё посмотрим… Есть сила, которая тебя остановит. Сила Спасителя…

— Ты можешь сколько угодно прикрываться аделианской моралью, верой в Спасителя и прочей чушью. Но однажды, я знаю, ты взглянешь в Зеркало Мглы — и увидишь, что тебя в действительности удерживает.

— Зеркало Мглы? — прошептал Марк.

— Скоро ты узнаешь о нём. Я приведу тебя к нему, если ты будешь упрямиться и дальше. Но я не хочу доводить дело до этого. И открою тебе секрет твоей души сам.