Писец закивал головой, сворачивая бумагу в свиток. Королева задержала его взглядом, обдумывая, что же ещё добавить к столь лаконичному посланию, учитывая репутацию Радагара, как бесцеремонного дознавателя, но принц Этеокл снова зашептал:

— Моя королева, легионы Хадамарта не стоят на месте. Мы все ждём вашего решения.

Королева молча обвела взглядом всех присутствующих в тронном зале. То единственное решение, о котором никто не осмеливался сказать вслух, повисло в воздухе. Сильвира всем телом ощущала знакомое нарастающее давление, когда подданные призывают её к решению, ответственность за которое ляжет на плечи её одной.

Ударить по Башне Тёмного Круга. Сокрушить колдовскую твердыню, захватить западную крепость и Западные врата — и встретить Хадамарта там, за высокими стенами. Армия Сумеречного города справится с магами. Должна справиться. А подмога из Южного Оплота и Анфеи подоспеет задолго до того, как Хадамарт подтащит свои легионы к Амархтону.

План хорош. Хорош, но вот никто не осознаёт страшной цены этой победы. Все смущённо прячут взгляды, все сожалеют и заранее оплакивают сотни и тысячи горожан, но при этом убеждают самих себя, что это — вынужденная жертва.

«Прикажите атаковать, владычица», — говорит взгляд архистратега Тибиуса.

«Прикажи атаковать, Сильвира», — настаивают сдвинутые брови принца Этеокла.

«Атаковать», — советует мрачный вид Пелея.

«Атаковать», — соглашается королева и тут же вздрагивает от своей мысли.

Горы трупов. Горящие кварталы. Вопли опалённых магией воинов. Предсмертные стоны магов, пронзённых стрелами и копьями. Колонны легионеров тьмы и её воинов, сливающихся в одну кровавую кашу. Толпы вооружённых чем попало горожан, идущие друг на друга с пенящейся злобой на устах.

«Но этого и так не избежать, владычица! Когда даймоны Хадамарта войдут в город, пощады не будет никому. Кроме, конечно, тех, кто преклонит колени перед возрождёнными капищами Амартеоса».

«Есть, конечно, и другой выход — для тех, кто боится обильного кровопролития — отступить из города».

«Нет! Не может быть, чтобы не было иного выхода!» — королева пребывала в непоколебимом безмолвии, но в душе её бушевала буря, грозящая ввергнуть грозную владычицу в смятение.

«Думай, королева, думай! Люди лишь по своему невежеству выдумали понятие „выбор без выбора“. Выбор есть всегда. Всегда одно из решений будет истинным. И никогда наличие меньшего и большего зла не исключает выбора совести».

— Тибиус. Насколько быстро девятитысячное войско сможет перейти из Сумеречного города в Тёмную долину через Меликертскую гряду? — прозвучал в затянувшейся тишине суровый голос владычицы.

— Это зависит от того, согласятся ли власти Меликерта нас пропустить, — ответил архистратег в некотором недоумении. — Если да, то при хорошей погоде, можно за три дня управиться. Вот только вряд ли они согласятся…

— А мы хорошо попросим, — позволил себе усмехнуться Этеокл, хотя, судя по его виду, задумка королевы ему уже не нравилась.

— И ещё: Этеокл, сколько времени потребуется нашей эскадре, чтобы, выйдя из Южного Оплота, достичь ближайшего места высадки в Тёмной долине?

Усмешка сползла с уст южного принца. В зале послышался многоголосый взволнованный шёпот.

— Около восьми дней, если при попутном ветре.

Королева торжественно улыбнулась:

— Превосходно. Гонца в Южный Оплот немедленно: пусть готовят боевые галеры и грузовые дромоны. Эномай: в Тёмную долину — ещё три отряда конных разведчиков. Я хочу каждый день получать вести о передвижении легионов Хадамарта… Ты хочешь что-то сказать, Тибиус? Говори.

Архистратег, казалось, не мог решиться:

— Если я правильно понимаю вас, сиятельная королева, вы намерены дать бой Хадамарту…

— Именно так. Бой вне города. В чистом поле. Как наши далёкие предки, у которых не было городов и стен.

— Бой в Тёмной долине…

— Да, Тибиус. Ты против этого хотел возразить? Не тяни, время дорого.

— Прошу прощения, сиятельная королева, но, взирая на историю наших войн с Хадамартом, я смею утверждать, что эта местность… не слишком удобная для нас.

Королева чуть-чуть нахмурила брови.

— Ты хочешь сказать, что это плохое место, потому что там силы Южного Королевства однажды потерпели поражение?

— Да, то есть… не только поэтому… прошу простить.

— Потому что там погиб мой муж, король Ликорей?

Архистратег виновато опустил голову, невольно сделав шаг назад. Ему показалось, что в глазах владычицы вспыхнул гнев.

— Продолжай, Тибиус. Воины будут падать духом от слухов, что мы повторяем ошибку Ликорея? Что Сильвира ведёт их на убой, желая отомстить за смерть мужа?

Военачальник склонил голову, выражая в одном жесте глубочайшее почтении и королеве, и её покойному супругу:

— У меня нет сомнений, что ваши воины, сиятельная королева, пойдут в бой без всякого ропота. Но вспоминать поражение короля Ликорея будут многие, это верно, — добавил он чуть тише.

Королева подняла взгляд к куполообразному потолку. Она не выбирала Ликорея себе в мужья. Шла затяжная война с Хадамартом. Этот брак был нужен Южному Королевству, чтобы скрепить союз с сильнейшим княжеством юга, которым правил Ликорей, прозванный Ночным Волком. Когда Сильвира впервые увидела своего жениха, ей стало страшно и тоскливо. Ликорей показался ей грубым мужланом, суровым варваром, способным только к войне. Её пугали его шрамы на лице, его длинные волосы, цвета волчьей шерсти, его холодный взгляд.

«Наверняка он груб и жесток. Было бы хорошо, чтобы он погиб в первой же битве с даймонами Хадамарта», — подумала в тот миг Сильвира.

Но внешность Ночного Волка оказалась обманчивой. Несмотря на множество битв, ранений и потерь близких людей, какие довелось пережить Ликорею, он всегда сохранял весёлый нрав, был очень мил и добр с молодой женой, доверчив к друзьям, справедлив и даже милосерден в правлении. И Сильвира полюбила его. Полюбила настолько, что о её любви к королю и по сей день слагают песни.

У них было мало ночей. Ликорей часто покидал дворец, всегда лично возглавляя главное войско Южного Королевства. Три славные победы над легионами Хадамарта подарили ему надежду взять штурмом Амархтон. Но для атаки на Восточные врата у него было недостаточно сил. И тогда, посоветовавшись с Четвёртым миротворцем, который к тому времени стал его лучшим другом и главным советником, Ликорей решил погрузить своё войско на корабли и высадиться в Тёмной долине. А затем, разгромив в чистом поле армию Хадамарта, ударить по Западным вратам — более уязвимым, чем Восточные.

Молодая, ещё во многом наивная Сильвира провожала Ликорея до самого корабля, заставляя себя верить, что не пройдёт и двух месяцев, как он вернётся. Сотни других жён, невест и матерей провожали воинов короля на пристани Южного Оплота, украшая головы любимых венцами победителей, и чаяли те же светлые надежды. Но вопреки самому горячему желанию, предчувствие давило на молодую Сильвиру тёмной тучей. Она долго наблюдала за отплывающим кораблем, глядя, как её Ликорей что-то оживлённо обсуждает с Четвёртым миротворцем, смеётся, изредка поднимает руку и машет оставшейся на пристани любимой…

А через три недели пришло оглушающее известие из Тёмной долины Нереи.

Ликорей шёл в бой первым, как и подобало владыке Южного Королевства. Сильвира не спала несколько ночей, видя, словно наяву, как вздымается и опускается его меч, как корпус верных рыцарей короля прорубает огромную брешь в литой шеренге панцирных двурогих даймонов. За рыцарями идёт тяжёлая пехота, не давая врагам сомкнуться и отрезать главу армии от основного войска. С флангов по легионам Хадамарта ударяет лёгкая конница — не зря южане загрузили лошадьми полсотни кораблей, — внося сумятицу в ряды противника…

Войско короля Ликорея насчитывало десять тысяч человек. Армия Хадамарта — пятнадцать тысяч даймонов. Перевес у врага был небольшим, а боевой дух и выучка давали людям большое преимущество. Всё в этот день сулило победу. Но всего две ошибки привели эту битву к разгромному поражению.