А начинался новый Крещатик даже не с домов, а с цветов и деревьев. Весной 1945 года, едва были разобраны завалы, а планы нового строительства еще окончательно не утверждены, на тротуарах разбили клумбы и газоны, а вдоль всего Крещатика с интервалом в три метра высадили 750 лип, каштанов и рябин. Так центральная улица Киева превратилась в «парижский бульвар». С тех пор она больше приспособлена для фланирующей публики, чем для машин.

Ноу-хау московского мэра пригодилось и в Киеве. Тем более что приближалось десятилетие независимости Украины, и монументальный зуд городского начальства становился все нестерпимей. В 2001 году подземный город решили построить и под Майданом, а саму площадь — не хуже, чем в брежневские годы, — украсить героическими скульптурами. Предполагалось возвести памятники двенадцати отцам независимости — от князей Киевской Руси и казачьих гетманов до Семена Петлюры и президента Михаила Грушевского. В конце концов на них не хватило то ли денег, то ли не удалось достигнуть политической ясности, кто на самом деле герой, а кто — не очень. Но и без отцов независимости к 2003 году скульптур понаставили порядком. Правда, все больше отвлеченно-символических, вроде казака Мамая.

Ну, а главным монументом Майдана стал очередной ангел.

Бронзовая дама с широко распахнутыми крыльями была вознесена на шестидесятиметровую мраморную колонну, установленную на постаменте в виде храма в стиле украинского барокко. Одежды крылатой дамы разукрасили национальными узорами всех регионов Украины, разглядеть которые, впрочем, можно было только в хороший бинокль. Проблема возникла с головой. Авторы не рассчитали масштабов собственного сооружения, и голова ангела казалась снизу патологически мелкой. Чтобы как-то сгладить неприятный эффект, лицо в последний момент покрасили в золотой цвет. Получилось что-то вроде маски, то ли венецианской, то ли позаимствованной из японского театра но.

Впрочем, посмеиваясь над архитектурно-скульптурными нелепостями нового Майдана, горюя об исчезнувших фонтанах и сочиняя злые шутки по поводу Кучмы, киевского мэра Омельченко и фаллических подтекстов торчащей посреди площади колонны, киевляне не разлюбили своей Майдан. По воскресеньям здесь так же играла музыка, толпы гуляющей публики пили пиво, дети ели мороженое, киевские красавицы соревновались друг с другом в высоте каблуков и откровенности мини-юбок, а по вечерам устраивались бесплатные концерты лучших рок-групп и фейерверки, озарявшие площадь разными фантастическими цветами. Включая оранжевый.

Утром 21 ноября 2004 года Крещатик, как обычно по воскресеньям, был закрыт для машин. Впрочем, из-за холода прохожих тоже почти не было. Когда еще только открывались избирательные участки для второго тура президентских выборов, на Майдане появилось несколько человек из штаба Ющенко — депутаты Верховной Рады Тарас Стецькив, Владимир Филенко, Роман Бессмертный. Это были будущие «полевые командиры» революции.

На продуваемой ветром площади они стали собирать опоры сцены. К ним подошли милиционеры. Поинтересовались, что они делают. Спросили про официальное разрешение. Никакого разрешения у революционеров, естественно, не было. Милиция составила протокол и выписала административный штраф в 50 гривен. Депутаты штраф послушно заплатили и продолжали под любопытствующими взглядами милиционеров строить центральную сцену революции. Потом на площадь потянулся проголосовавший народ.

К пяти часам вокруг колонны с ангелом уже стояли первые палатки, разбитые молодежной организацией «Пора». Штаб Ющенко заявил, что на Майдане будет вестись параллельный подсчет голосов, а всего палаток будет 27 — по числу регионов Украины. К вечеру возле трибуны разместили огромный экран, на который выводили данные экзит-полов и транслировали передачи оппозиционного «5-го канала». Начался митинг. К ночи на Майдане собралось уже 50 тысяч человек.

За десять дней до второго тура выборов организаторы акций протеста гадали о том, сколько сумеют собрать людей. По оптимистическим прогнозам получалось что-то около 15 тысяч человек. Неделю спустя говорили уже о 25 тысячах. В тот день на заседании штаба Ющенко было принято окончательное решение добиваться победы на улице. Депутат Тарас Стецькив вспоминает, что главный аргумент у скептиков был один: «Люди не выйдут». На что сам он возражал: «Как вы думаете, куда поедут 25 тысяч наблюдателей, которые из западной Украины массово ринулись на восток?» Правда, признается Стецькив, когда самые решительные сторонники революции нарисовали картину грядущих протестов — «палаточные городки, дымят полевые кухни, все двигается, мелькают деревянные щиты, наступает ОМОН» — в глазах некоторых штабистов появился страх.

21 ноября наступило время самых решительных и бескомпромиссных в коалиции оппозиционеров.

Пробил час Юлии Тимошенко.

В необходимости революции она убеждала всех и каждого последние четыре года. А накануне выборов сердце ее сжималось от тревоги, что никакой революции опять не получится. Рассказывают, что перед вторым туром она обзванивала друзей с одним и тем же вопросом: выйдут ли люди? При этом на публике демонстрировала лучезарный оптимизм. Другие члены штаба Ющенко на пресс-конференциях тревожно говорили о грядущих фальсификациях. Тимошенко сияла. И говорила только о грядущей победе.

Ночью 21-го стало известно, что последними в Центризбирком поступили данные о голосовании на востоке страны. Означать это могло только одно. Власти весь день дожидались результатов с мятежного запада, чтобы узнать, сколько дополнительных голосов за Януковича необходимо вбросить на подконтрольном востоке. В ту ночь желавшего разобраться в происходящем Ющенко не допустили к председателю ЦИК. Это был дурной знак. До самой последней минуты он все еще надеялся на честную игру. Революция претила Ющенко. Пережив шок после отравления, он снова стал самим собой — рассудительным и сдержанным противником любых насильственных действий. Слово «революция» вызывало у него почти отвращение.

Рассказывают, что перед выборами помощники часами репетировали с Виктором Андреевичем одну-единственную фразу, которую он все никак не мог из себя выдавить: «Власть преступна!» Но в ту ночь даже Ющенко стало окончательно ясно: если не рискнуть, то победу у него украдут точно так же, как после парламентских выборов в 2002 году. Тогда он и появился в эфире «5-го канала», призвав своих сторонников в 9 утра выйти на Майдан.

Однако утром 22-го на Майдане было не так многолюдно, как накануне. Начиналась рабочая неделя. Страна замерла в напряженном ожидании.

Сигнал дал Центризбирком, после полудня фактически объявивший о победе Януковича. А еще раньше кандидата от власти во второй раз «условно-досрочно» поздравил Путин, к которому присоединились президент Белоруссии Лукашенко и узник Гаагского трибунала Слободан Милошевич… Через полчаса после новости, пришедшей из ЦИКа, на трибуну Майдана поднялась Юлия Тимошенко.

Она призвала к всеукраинской забастовке: «Сейчас не время работать! Время защищать Украину!» У нее был ясный план действий: «Если банда не остановится, мы будем перекрывать дороги, железные дороги, аэропорты». Обращаясь к каждому, кто, затаив дыхание, слушал ее, она просила привести на Майдан по 10 человек, «чтобы до 16 часов нас были миллионы». Уже в первый день революции она сформулировала то, чем суждено было стать Майдану в новейшей истории Украины: «Я не верю, что за 13 лет не родилась украинская нация, как уверяет нас Кучма. Мы есть! И победа будет за нами!»

К 16 часам на Майдане стояло уже 100 тысяч человек. К вечеру их число перевалило за 200 тысяч.

Готовясь к демонстрациям, команда Ющенко не сразу выбрала Майдан Незалежности центральной площадкой народных протестов; обсуждались и другие варианты. Остановившись на Майдане, лидеры оппозиции понимали, что это сердце столицы. Самая большая и самая знаменитая площадь страны, вмещающая вместе с Крещатиком до полумиллиона человек.

Выбор места оказался решающим для успеха революции.