— Хорошая разведка нужна. Почему никто из вас не заинтересовался, откуда у Зелепукина эта неизвестная бригада взялась? Каскадеры какие-то… Или альфовцы: раз забрали товар и ушли, два забрали товар и снова ушли…
— Хочешь ту бабу на кукан взять и кишки из нее выпустить? — поняв, о чем речь, спросил Гаврилыч.
— Вот именно, — улыбнулась Надька. — Пусть расскажет, что знает, мне, например, интересно.
— Всем интересно, — промолвил Купава. Сидишь тут, ожидаешь ментовского наезда, а еще рамсы разводить…
— А слышь, Леш. — Гаврилыч подался вперед, и так как это было его практически единственным движением за весь разговор, то глаза присутствующих обратились на него. — А ведь поганец-то этот, Олежка…
— Что? — дернулся Купава.
— Он тоже небось сидит и РУОПа ждет. Поэтому и залегли на дно его ребята. — Гаврилыч повернулся с Жесту. — Какой, говоришь, номер на машине у этих резвых?
Сергей встал и полез в карман брюк, потому что, не надеясь на память, записал номер «БМВ», в которой уехали с завода комбикормов парень с девушкой, так много уже подгадившие Сергею в жизни.
Купава подумал, потер лоб:
— Есть резоны, есть. Но много людей дать не могу. Как нога, Серый?
— Нормально, Алексей. А если ты про то, чтобы навестить этих козлов, — даже сам попрошусь, в натуре! Только не обещаю, что живыми их приволоку. Это точно.
— Малыша возьми, — сказал Гаврилыч и посмотрел на Купаву, тот кивнул.
— Телефон обязательно, — добавила Надька.
Тут, словно опомнившись, отозвался на эти слова и звякнул сотовый у Купавы во внутреннем кармане пиджака, он быстро выдернул трубку.
— Да, — произнес он тихим голосом и даже улыбнулся, чтобы интонация была помягче.
Потом он молча слушал, сосредоточенно глядя на стол прямо перед собой. Так и не сказав больше ни слова, выслушал все, что ему сказали, и спокойно положил трубку обратно.
— Эйнштейна долбаного менты подобрали! Он ничего не знает, не понимает и весь в большущем удивлении, — сообщил Купава, и глаза его весело сверкнули. — Наши вроде все ускреблись, уползли, короче, взяли только одного жмурика, зелепукинского братка. И все косяки теперь на него, сучару!
— Вот ведь! — удовлетворенно крякнул Гаврилыч. — Значит, оно так и есть: не рой другому яму. Бог не фраер, подлянку завсегда видит.
— Решаем так. — Купава стукнул ладонью по столу. — Жест с Малышом привозят эту телку. Будет возможность, то и Вову. — Купава сделал паузу и сказал с расстановкой: — Серега, если увидишь зелепукинскую охрану рядом с ними — звони, мы здесь покумекаем. Самодеятельности нам не надо — слишком большие потери, а предстоят дела серьезные. Тебе все ясно, братишка?
Сергей встал и кивнул:
— Конечно, Алексей.
— На вот тебе, штаны поддержать.
Купава протянул через стол конверт, и Сергей, наклонившись, взял его.
— С Богом, Сереженька, — напутствовал Гаврилыч, и Сергей, не оглядываясь, вышел.
Идя по коридору, он удовлетворенно ощупывал конверт. Быстро спустившись со второго этажа на улицу, забрался в стоящую во дворе «десятку» и рассмотрел содержимое конверта.
Купава дал две штуки баксов! Это было побольше обычною пайка. Теперь уже Сергей точно знал, что война с зелепукинскими началась. Купава, несмотря на малый рост и вообще несолидный вид для такого авторитетного человека, каким он был, славился твердым подходом к решению проблем. Когда нужно, он бывал неумолимо жесток и очень логичен в своей жестокости. За его плечами была суровая школа самого Гиви, которого он сумел в свое время кинуть и переиграть, вырвавшись из-под его опеки. Если бы Гиви не погиб от взрыва бомбы, неизвестно еще, как бы карты легли. Естественно, Купава никогда не говорил о своей причастности к убийству Гиви, но все косяки шли на него. Он был одним из самых заинтересованных в этой смерти человеком. Олег Зелепукин, сохранивший Гиви верность до конца, а затем так же верно служивший его наследнику Мазаю, когда-то поклялся отомстить Купаве за смерть босса. Но пока время для этого не пришло.
Сергей аккуратно переложил деньги в бумажник, закурил и стал ждать. Через полчаса дверь распахнулась, как от удара ногой, сначала показалось пузо, затем появился весь Малыш. Он тащил полиэтиленовый пакет и опять что-то жевал. Увидев Сергея, затопал к нему и, обойдя машину, стал втискиваться в заранее открытую дверцу.
— У нас спецзадание, — невнятно сказал Малыш, заглядывая Сергею в глаза. — Подробности знаешь?
Сергей молча кивнул. Понятно, что все выполняют приказы, но чувствуется, что Малышу немного неудобно перед Серегой. Малыш — это не то что мерзавец Вареник, которому все по барабану и до одного места!..
— Что в пакете? — спросил Сергей.
— По паре обойм для нас, — заперечислял Малыш, заглядывая внутрь, — и телефон. На, возьми, ты старшой.
Сергей не мог сдержать довольной улыбки: косяки с него сняты. Он сунул сотовик в карман и завел движок.
— Сразу туда? — поинтересовался Малыш.
— Сразу купить пожрать, а потом туда, и очень быстро, — ответил Сергей и медленно вывел машину со двора.
Программа «пожрать» еще ни разу не вызывала у Малыша недовольства, он и сейчас отреагировал предсказуемо. Сергей взял курс на привычный кабак «У Юрия», который держал переломанный на давней разборке бывший браток из их бригады. Иногда Сергей ему завидовал, иногда радовался за свои целые и здоровые кости. Сегодня он радовался.
* * *
Олег Зелепукин мрачно курил уже третью сигарету. В его небольшой кабинет набилось человек десять-двенадцать. Кто сидел на стульях, кто вовсе на полу. Здесь отношения были простыми.
— Вот такая, значит, ботва получилась, пацаны. — Телега окинул присутствующих тяжелым взглядом. — Наш Эйнштейн оказался крысой, будто мы ему мало платили! Натырил у нас дури и захотел нам же ее и пихнуть. Чтобы товар не ушел, я ему дал аванс, десять штук зелеными. Как с человеком поступил! Но он, видно, устроил аукцион, гнида! Мне предложил и Купаве. — Телега затушил сигарету в пепельнице, вынул другую, посмотрел на нее и бросил на стол. — Чтобы развести рамсы, я послал к Эйнштейну на работу Стрижа, Гадкого и Цыпу с Бензобаком. Что было дальше — знаете. Мишу убили. Купавинские убили. Какого хера им там делать?! Эйнштейн — крыса, но это моя крыса! Его лаборатория — это мое дело. Только я могу там решать вопросы, а Купава не может! Теперь еще Эйнштейн куда-то подевался, паскуда!.. Товара нет, и аванса нет. Что за дела? Он что, думает, со мной это может прокатить?! Эйнштейн пропал после этого гнилого дела. Если просто залег — можно понять, если задумал меня кинуть — ему не жить!
Присутствующая братва жестами и короткими фразами одобрила сказанное вожаком.
— Под ментов косили, позорнички! — взревел Телега. — Но это еще не все! Стриж, братишка, расскажи-ка пацанам про спецназ, — обратился Телега к сидевшему почти напротив него Саше Стрижу.
Стриж до этого смотрел на Телегу, сейчас полуобернулся, чтобы видеть всех присутствующих.
— Короче, — начал Стриж, — завалились мы в рабола… тьфу, блин, извиняюсь, — поперхнулся он сложным словом, — к Эйнштейну, короче. Его не было, подождали. Пришел, козел, нас увидел, перессал сразу. Мы с Мишей начали его кошмарить, раскололся, в натуре, быстро раскололся. Достал из сейфа пакет с дурью, там на три кило тянуло, базарю! Прижал я его слегонца, тут слышу шум. Дверь, блин, вышибается, и влетают двое. Парень и девка. Они Бензобака и Цыпу задавили, в натуре. Извините, пацаны, но — было.
Бензобак, тот братишка, которому Игорь немножко перекрыл кислород, при этих словах покраснел так, будто ему снова нечем стало дышать, но промолчал. Зато Цыпа, более, чем его товарищ, униженный, потому что пострадал от женщины, попытался вскочить на ноги, но из-за тесноты не смог этого сделать и с места разразился матерными проклятиями. Телега грохнул по столу кулаком:
— Пусть Стриж доскажет! Тихо!
Стриж, польщенный поддержкой Телеги, продолжал:
