– Как?.. Небольшой домишко, говоришь?.. А нельзя ли разузнать, где именно?.. Да, срочно. Я буду ждать у телефона.

Жанвье все говорил по телефону с женой, потом с каждым из детей, которые по очереди подходили к трубке пожелать папе спокойной ночи.

– Спокойной ночи, Пьеро… Хороших снов. Да, когда ты проснешься, я уже буду дома. Моника, это ты? Братик хорошо себя вел?..

Мегрэ, вздыхая, слушал затянувшийся разговор. Когда Жанвье повесил трубку, комиссар пробормотал:

– Возможно, нам предстоит непростая ночка. Пожалуй, мне тоже стоит позвонить жене.

– Набрать?

– Нет, я жду важного звонка.

Катру в этот момент звонил коллеге, тоже заядлому рыбаку, который как-то ездил на рыбалку вместе с Бенуа. Так что теперь оставалось полагаться лишь на удачу. Коллеги могло не оказаться дома. Его вполне могли отправить с каким-нибудь поручением на другой конец Франции. Пауза затягивалась, прошло минут десять. Мегрэ вздохнул.

– Нужно горло промочить…

И тут грянул телефонный звонок.

– Катру?

– Я. Сен-Пер знаешь?

– Да. Чуть выше Корбея? Там еще шлюз есть?..

Было у Мегрэ одно расследование, там, поблизости…

– Именно. Небольшая деревушка на берегу Сены, ее хорошо знают любители рыбалки. У Бенуа есть небольшая лачуга неподалеку от деревни, бывшая сторожка. Развалюха, которую он купил за бесценок лет десять назад.

– Я найду.

– Удачи!

Комиссар не забыл позвонить жене. А вот детей, которым он мог бы пожелать спокойной ночи, у него не было.

– Идем?

Проходя мимо, Мегрэ приоткрыл дверь в свой кабинет. Лапуан зажег лампу под зеленым абажуром и теперь сидел в кресле комиссара и читал газету. Флёри, положив ногу на ногу, устроился на стуле. Глаза его были полуприкрыты, лицо неподвижно.

– До скорого, малыш.

Помощник министра вздрогнул, приподнялся было, чтобы задать вопрос, но комиссар уже закрыл дверь.

– Возьмем машину?

– Да. Мы едем в Сен-Пер, это километрах в тридцати.

– Я с вами туда уже ездил.

– Действительно. Ты есть хочешь?

– Если это надолго…

– Тогда давай зайдем в нашу закусочную.

Официант, увидев их, удивился.

– Что, сандвичи и пиво, которые господин Лапуан заказывал, отменяются?

– Ничего не отменяется. Но сначала принеси-ка нам выпить. Жанвье, что будешь пить?

– Не знаю.

– Перно?

Жанвье знал, что комиссару хотелось перно, и составил шефу компанию.

– Сделай-ка нам по два хороших сандвича. Побольше.

– С чем?

– Все равно с чем. Если есть, давай с паштетом.

Мегрэ казался воплощением спокойствия.

– Слишком уж мы свыклись с преступным миром, – пробормотал он, отпивая из бокала.

Ответа ему не требовалось. Он сам мог бы себе ответить.

– Обычно преступление совершает один человек. Или организованная группа. В политике все по-другому. Доказательством тому – обилие партий в парламенте.

Эта мысль его позабавила.

– Масса людей заинтересована в отчете Калама, каждый по-своему. И обнародование отчета навредило бы не только политикам. И не только Артуру Нику. Есть еще те, для кого завладеть отчетом означало бы получить доступ к большим деньгам. Или к власти.

В это время посетителей в закусочной почти не было. Ярко горели лампы, атмосфера повисла тяжелая, прямо-таки предгрозовая.

Они съели сандвичи, присев за столик, где всегда сидел Мегрэ, и это напомнило комиссару о столике Маскулена в ресторане «Филе морского языка». У каждого из них был свой столик, только в разных заведениях… Да что там говорить, в разных мирах.

– Кофе?

– Будьте добры.

– Коньяк?

– Нет. Я за рулем.

Мегрэ тоже не стал пить коньяк, и скоро они уже покидали Париж через Порт-Д’Итали по дороге Фонтенбло.

– Забавно. Если бы Бенуа вместо своих вонючих сигар курил сигареты, наша задача усложнилась бы безмерно.

Они пересекали пригороды. Потом вокруг не осталось ничего, кроме темных силуэтов деревьев по обочинам да изредка встречавшихся фар едущих в обоих направлениях машин. Многие обгоняли маленький черный автомобиль.

– Ускоряться, наверное, нет смысла?

– Никакого. Либо они там, либо…

Комиссар достаточно хорошо знал людей вроде Бенуа, чтобы поставить себя на его место. Никакого воображения у Бенуа не было. Мелкий аферист, который вряд ли мог разбогатеть на своих грязных делишках. Что ему нужно было от жизни? Женщины, все равно какого сорта, беспорядочная жизнь в среде, где он мог бы пускаться в громогласные рассуждения и притворяться значительной фигурой, да еще раз в неделю пару дней на берегу реки с удочкой.

– Кажется, на площади в Сен-Пере есть маленькое кафе. Остановишься там, наведем справки.

Они пересекли Сену в Корбее и покатили вдоль реки. По другую сторону дороги тянулся лес. Раза четыре или пять Жанвье пришлось резко дернуть руль, потому что прямо под колеса выскакивали зайцы. Каждый раз он восклицал: «Брысь отсюда, животина бестолковая!»

Время от времени в темноте мелькал огонек. Наконец показалось целое скопление огней, отражавшихся в реке, и машина остановилась у кафе. Внутри, кажется, играли в карты.

– Мне с вами, шеф?

– Если хочешь что-нибудь выпить…

– Не сейчас.

Войдя, Мегрэ подошел к стойке и заказал выпить.

– Вы знакомы с Бенуа?

– Тем, который из полиции?

В Сен-Пере Бенуа не счел нужным, даже по прошествии стольких лет, сообщить, что больше не является инспектором службы безопасности.

– Вы знаете, где он живет?

– А вы от Корбея едете?

– Да.

– Значит, вы его проехали. Тут где-то в полутора километрах каменоломня есть, не заметили?

– Нет.

– Ее ночью совсем не видно. Его дом прямо напротив, по другую сторону дороги. Если он дома, вы увидите свет в окне.

– Спасибо.

– Дома он! – раздался голос одного из игроков в белот[7].

– Откуда ты знаешь?

– Он был здесь вчера. Я ему баранью ногу продал.

– Баранью ногу? Он ее что, в одиночку собирается съесть?

– Ни в чем себе не отказывает парень.

Через несколько минут Жанвье, ехавший черепашьим шагом, указал на просвет в лесу.

– Наверное, это и есть каменоломня.

Мегрэ посмотрел на другую сторону дороги и в сотне метров, на самом берегу реки, увидел освещенное окно.

– Машину можешь оставить здесь. Пойдем.

Несмотря на то что ночь была безлунная, они легко нашли поросшую травой тропинку.

Они тихо шли друг за другом по тропинке, и из дома их не было слышно. Раньше, судя по всему, весь этот берег реки был частью обширного владения, а домик служил сторожкой. Теперь же здесь царило запустение. Пристань обветшала, сломанная ограда окружала давно заросший огород. Через освещенное окно Мегрэ и Жанвье смогли разглядеть темные потолочные балки, выбеленные известью стены и стол, за которым двое мужчин играли в карты. Жанвье, оставаясь в тени, взглянул на комиссара, молча спрашивая, что ему делать дальше.

– Оставайся здесь, – прошептал Мегрэ и направился к двери.

Та оказалась заперта. Он постучал.

– Кто там?

– Открывай, Бенуа.

Тишина, потом звук шагов. Жанвье, стоявший рядом с окном, видел, как бывший полицейский встал из‑за стола, немного поколебался, потом подтолкнул второго мужчину в сторону двери, ведущей в другую комнату.

– Кто там? – еще раз спросил Бенуа, подходя к двери.

– Мегрэ.

Снова тишина. Наконец задвижка заскрипела, дверь открылась и Бенуа удивленно уставился на Мегрэ.

– Что вам нужно?

– Поговорить. Жанвье, иди сюда.

Карты так и остались лежать на столе.

– Ты один?

Бенуа ответил не сразу, заподозрив, что Жанвье стоял у окна и все видел.

– Что, пасьянс раскладывал?

Жанвье вмешался, указав на дверь в комнату:

– Шеф, второй там.

– Я так и думал. Приведи его сюда.