– И что ты ответил?

– Что это не в моей компетенции и что я спрошу у вас.

– Ты не знаешь, у него сегодня заседание в Палате?

– Не думаю. Я слышал, как они обсуждали, что собираются закончить к пяти часам.

– Печатай показания и жди моего возвращения.

Мадам Годри все не появлялась. Мегрэ принялся мерить шагами тротуар. Наконец он увидел ее. Она шла с тяжелыми сумками в руках, сынишка вприпрыжку бежал рядом. Она сразу его узнала.

– Вы ко мне?

– Всего на минуту.

– Давайте поднимемся. Я за продуктами ходила.

– Думаю, в этом нет нужды.

Мальчишка тянул мать за рукав, спрашивая:

– Кто это? Почему он хочет с тобой поговорить?

– Стой смирно. Он просто хочет получить от меня кое-какие сведения.

– А что такое сведения?

Мегрэ вытащил фотографию.

– Вы узнаете этого человека?

Мадам Годри наконец приструнила мальчика и склонилась над снимком:

– Да, это он.

Значит, Южен Бенуа, человек с сигарой, побывал в двух местах: на бульваре Пастер, откуда он, скорее всего, выкрал отчет Калама, и в баре на улице Жакоб, где подошел к Пикемалю и увел его в противоположную от Школы мостов и дорог сторону.

– Вы нашли его? – поинтересовалась мадам Годри.

– Пока нет. Но теперь уже скоро.

Комиссар поймал третье по счету сегодня такси и отправился на бульвар Сен-Мартен, пожалев про себя, что не догадался взять служебную машину. Теперь предстояли долгие препирательства с бухгалтером по поводу расходов на многочисленные разъезды.

Здание оказалось старым. Нижняя часть окон в мезонине была матовой, и на этом матовом стекле черными буквами было выведено:

«Агентство Бенуа»

«Детективные услуги любого рода»

По обе стороны от арки были вывешены многочисленные таблички: стоматолог, продавец искусственных цветов, шведская массажистка, еще несколько достаточно неожиданных профессий. Лестница оказалась темной и пыльной. Мегрэ снова отыскал имя Бенуа, на этот раз на эмалированной табличке, прибитой к двери.

Он постучал, зная, что ему никто не ответит. Из-под двери торчала пачка рекламных проспектов. Подождав, для очистки совести, несколько секунд, Мегрэ спустился и отправился разыскивать консьержку. Оказалось, что роль консьержа в этом доме играет сапожник, живущий в глубине двора и там же держащий свою лавочку.

– Когда вы в последний раз видели господина Бенуа?

– Сегодня не видел, если вас это интересует.

– А вчера?

– Не знаю. Не думаю. Не обратил внимания.

– А позавчера?

– И позавчера, по-моему, нет.

Сапожник будто посмеивался над ним, и Мегрэ пришлось вытащить свой полицейский жетон.

– Да говорю вам, не знаю! Я ж не нарочно. Просто дела жильцов меня не касаются.

– А его домашний адрес вы знаете?

– Где-то записан.

Сапожник нехотя поднялся, направился к буфету, вытащил оттуда засаленный справочник и принялся листать его почерневшими от ваксы пальцами.

– Последний его адрес, который у меня тут записан: отель «Бомарше», бульвар Бомарше.

Это было недалеко. Мегрэ пошел пешком.

– Съехал три недели назад, – заявили ему в отеле. – Прожил здесь всего два месяца.

На этот раз ему дали адрес весьма подозрительного заведения на улице Сен-Дени. Там перед подъездом стояла высокая девушка, которая открыла было рот, чтобы обратиться к проходившему мимо комиссару, но в последний момент, видимо, узнала его и просто пожала плечами.

– Он снял девятнадцатый номер. Но сейчас его нет.

– Он ночевал здесь сегодня?

– Эмма! Ты в комнате господина Бенуа сегодня убирала?

С площадки второго этажа свесилась женщина:

– А кто спрашивает?

– Не твое дело. Так убирала или нет?

– Нет. Он сегодня не ночевал.

– А вчера?

– И вчера его не было.

Мегрэ попросил ключ от комнаты. Девушка, отвечавшая на вопросы с лестницы, поднялась с комиссаром на четвертый этаж, якобы для того, чтобы показать ему дорогу. Двери были пронумерованы, так что это был просто предлог. Но комиссар все равно задал ей несколько вопросов:

– Он живет один?

– Вы в том смысле, с кем он спит?

– Да.

– Чаще всего один.

– Подружка есть?

– И не одна.

– Какого рода?

– Из тех, кто соглашается приходить в подобные заведения.

– Всегда одни и те же?

– Да, несколько девушек, с которыми он регулярно встречается.

– Где он их находит? На улице?

– Мне-то откуда знать?

– И он два дня уже не появлялся в отеле?

– Два или три. Я точно не помню.

– А мужчин у него не бывает?

– Если вы об этом, то он не из тех. И вообще, к нам мужчин не водят. Для этого есть отель в конце улицы.

В комнате Бенуа ничего интересного не обнаружилось. Типичная для такой гостиницы комната: железная кровать, старый комод, потертое кресло и раковина с кранами горячей и холодной воды. В ящиках лежало белье, вскрытая пачка сигар, неработающие часы, несколько рыболовных крючков разного размера в целлофановом пакетике, но ни одной интересной бумаги. Был еще чемодан, где лежали только грязные рубашки и пара ботинок.

– Часто он не приходит ночевать?

– Регулярно. А еще он каждую субботу уезжает за город, до понедельника.

На этот раз Мегрэ отправился прямиком на набережную Орфевр, где Лапуан давно уже закончил печатать показания Маскулена.

– Позвони в Палату, выясни, завершилось ли у них заседание.

– Позвать его к телефону?

– Нет. Вообще не надо упоминать судебную полицию.

Когда Мегрэ повернулся к Лукасу, тот отрицательно покачал головой.

– Был еще один звонок после тех двух. Первые мы проверили, Торранс сейчас поехал проверять третий. Пока все впустую.

– Что, это был не Пикемаль?

– Нет. Хотя шофер такси был почти уверен в своих показаниях, но его клиента мы обнаружили в отеле, куда он его и подвозил.

Ничего, новости скоро будут. Особенно с завтрашней почтой.

– Заседание в палате закончилось полчаса назад, – сказал Лапуан, повесив трубку. – Они только проголосовали за…

– Мне все равно, за что они там голосовали.

Комиссар знал, что Маскулен живет на улице Д’Антен, в двух шагах от Оперы.

– Ты чем-нибудь занят?

– Да нет, не слишком.

– Тогда пойдем со мной, и захвати показания Маскулена.

Мегрэ так и не научился водить машину. Он как-то пытался, когда судебная полиция обзавелась несколькими маленькими черными автомобилями, но, оказавшись за рулем, он настолько погружался в свои размышления, что забывал, где находится. Два-три раза он чудом избежал аварии и в конце концов отказался от мысли научиться водить.

– Возьмем машину?

– Да.

Комиссар будто пытался оправдаться за ту крупную сумму, которую «накатал» сегодня на такси.

– Вы номер дома на улице Д’Антен знаете?

– Нет. Но это самое старое здание.

Дом оказался очень респектабельным, действительно старинным, но прекрасно отреставрированным. Мегрэ с Лапуаном остановились напротив апартаментов консьержки, напоминавших уютную гостиную в доме состоятельных буржуа и приятно пахнувших бархатом и мастикой для пола.

– К господину Маскулену.

– Он вас ждет?

Мегрэ на всякий случай ответил утвердительно. Тут женщина внимательно на него посмотрела, потом опустила глаза на газету, которая лежала у нее на коленях, и снова подняла глаза.

– Полагаю, мне следует вас пропустить, господин Мегрэ. Второй этаж, налево.

– Давно он тут живет?

– В декабре будет одиннадцать лет.

– А секретарь живет с ним?

Консьержка чуть усмехнулась.

– Вот уж нет.

Кажется, она догадалась, что комиссар имеет в виду.

– Им часто приходится работать допоздна?

– Часто. Почти всегда. Мне кажется, что господин Маскулен – самый занятой человек в Париже. Чего стоит одна почта, которую он получает и здесь, и в парламенте.

Мегрэ чуть не вытащил фотографию Бенуа, спросить, не появлялся ли здесь этот человек, но потом подумал, что она обязательно расскажет жильцу все подробности встречи с полицией, и решил повременить.