Я вижу Тарковского в момент расставания в темнеющей комнате. Какое-то время мы обменивались сообщениями через посредников. Но вскоре смертельная болезнь нарушила его планы. Его жизненные силы изменились. Они стали более нетерпеливыми, несовместимыми с появлением чего-то, что можно получить только ожиданием. Тем временем начал меняться и Советский Союз. Можно было бы вести съемки в изначально запланированных местах. Тарковский умер в парижской клинике.

Элегантное несовершеннолетнее создание из Чикаго прилетает в сопровождении своего адвоката и представителя фирмы в Европу через Париж и приземляется на бывшем полевом аэродроме Веймар-Ост. Кавалькада машин сопровождает юную красавицу в окружную больницу. Ее принимает патологоанатом. Его тоже окружают адвокаты (из Галле). Красавица получает под расписку морозильную колбу и отправляется назад в Париж. Там, в Институте Пастера, доставленный сосуд открывают и распределяют содержимое по нескольким пробиркам. Речь идет о ПОРЦИИ СПЕРМЫ ФИЛОСОФА ФРИДРИХА НИЦШЕ.

Как выяснилось, сперма была заморожена, возможно, не совсем профессионально, сестра философа долгое время держала это в секрете. Получена она была за год до смерти ученого, то есть в то время, когда, как считалось, рассудок его уже помрачился. Груз был застрахован на 6 миллионов долларов.

— Годится ли эта находка вообще на что-нибудь?

— Трудно сказать. Документации по заморозке нет.

— Но получена она была, очевидно, после засвидетельствованной мастурбации?

— Сообщение об этом сохранилось. При этом присутствовал врач. Затем сперма была заморожена имевшимися в то время средствами, но каким-то устарелым хладагентом, мы не знаем каким. Она была помещена в сосуд, в котором обычно сохраняли пробы мозга. И сосуд оказался среди вещей, входивших в состав наследства. Его оставили в холодном погребе.

— Что, если капелькой оплодотворить женщину из бывшей французской Центральной Африки? Получится ли потомок Ницше? На солидной физической основе?

— Не обязательно философ.

— Ну и пусть, хотя: может ли такое быть?

— Типично американская идея. Интересны не «предпоследняя мысль Ницше», не гигантский объем его сочинений, а его телесная частичка, «замороженный телесный реликт».

— Дама была наследницей?

— Да. Она последняя наследница, какую удалось обнаружить. Не прямая. Ее отец — владелец мясокомбината в Чикаго.

— И она продала наследство?

— Не все. Сосуд и примерно половину спермы она оставила у себя. Половину она очень успешно обратила в деньги, продав за миллионы в Восточную Азию.

— Анонимно?

— Совершенно анонимно. Говорят, потом находку перепродали какому-то любителю из Южной Америки.

— Для эксперимента?

— Что значит эксперимента? Ее использовали для зачатия.

— И, значит, теперь где-нибудь в окрестностях Сан Паулу разгуливает один или несколько потомков Ницше? А если что-то со спермой было не в порядке?

— Тогда ничего не выйдет. Если зачатие получится, значит, сперма сохранилась[67]. Ты не представляешь, какая это живучая вещь. Может сохранять действенность пятьсот лет. А может, и философ получится?

— Или проститутка, или врач, или уборщица, или пчеловод. Соотношение половых ролей останется прежним.

— Вы бы купили?

— Это как игра в лотерею.

— Как и при всяком усыновлении.

— Что юная дама собирается сделать с остатками спермы?

— Это вопрос сугубо конфиденциальный.

— Она тоже попробует добиться зачатия?

— Если будет мальчик, его назовут Зигурдом.

— Зачем ей это нужно?

— Прибавка стоимости. Она родственница великого Ницше, наверное, на одну девяностую. Ее ребенок был бы «сверхчеловеком» на пятьдесят процентов плюс одну девяностую.

— Она использует для этого английское слово superman?

— Она нет. Но все, кто ее окружает, представляют себе это так. Такое свойство почище дворянства.

Физическая основа мысли бренна. Чтобы понять всего одно предложение, произнесенное ближним, и ответить на него, требуется все совершенно неинтересное сознанию основание кровообращения, механизмов теплообмена, взаимодействия жидкостей (осмоса), сил ван дер Вааля, действующих на границах клеточных ядер.

Ему было трудно сказать пришедшему «Доброе утро». А тот хотел выдавить из сломленного болезнью человека, некогда звезды Коллеж де Франс, еще немало предложений. Пусть это будет вздор — ему и этого было достаточно. Все бы пошло под маркой «последних слов». Он надеялся, что ученый под давлением приближающейся смерти соберется с силами и возвестит нечто уникальное, так сказать, подведет черту, засвидетельствует готовность к смерти. А еще молодой посетитель очень хотел бы увидеть своими глазами физический крах, кому, запротоколировать ее как внимательный наблюдатель.

«Нужно вырвать у мудреца его мудрость». Ф. был настолько плох, что даже не мог ощутить приязнь к молодому, хорошо сложенному научному потаскуну. Он уже не помнил жизни без болезни.

И все же он заметил, как под покровом слабости, без участия его сознания, в нем заработала машина, формулирующая фразы, когда молодой посетитель погладил ее, осторожно провел по ней, как по бедру или заднице. Для этого Ф. и не надо было испытывать чувство ко всему оказавшемуся перед ним мужчине.

Ф.: Во вселенной покоятся только кости, и это кости теплокровных, и причем только тех, которые были до того техниками.

Посетитель: А эта техника, говорите вы, представляет собой тупик, подобный холодным скелетам динозавров?

Ф.: Именно.

Посетитель: Появлялись крылья, тысячесильные моторы, химия и алхимия, но вопрос в том, с чем они соединяются: с телами или духом?

Ф.: Разумеется (его мучили боли, он не мог много говорить, но энергично кивнул).

Посетитель: Теперь же, в ретроспективе, мы видим, что возникли своего рода дискурсивные кости… (он читал по глазам больного, фиксируя то, что, как ему казалось, он в них угадывал).

Ф.: Убийственные клещи, мощные, как дополнительный костяк. С их помощью можно отправиться в космос, отбросив тело, взяв его с собой в контейнере. Тела — всего лишь транспортные средства.

Посетитель: Еще три сотни лет, и мы могли бы снять ваше больное тело и заменить его. И Вы остались бы с нами.

Ф.: Гораздо раньше.

Посетитель: Через пару лет?

Ф. (смеясь): Я не врач.

Посетитель: Мы уже давно работали над созданием этого НОВОГО ВИДА, но только сейчас замечаем, что появился НОВЫЙ человек.

Ф.: Не говорите ни «новый человек», ни «сверхчеловек», говорите что-нибудь другое. Это не «человек», это новый ВИД, привитый на людях.

Посетитель: На всех?

Ф.: Вовсе нет. Только у тех, кто обладает этим «вторым костяком», есть нечто, что мы называем духовным, такие концентраты сознания. В этом смысле эзотерики правы (Стефан Георге, Гёльдерлин). Миллиарды, лишенные этих новых органов-костяков, будут отличаться от нас, как трилобиты с их поблескивающими глазами.

Посетитель: Как насчет элитарности такого взгляда?

Ф.: Что же делать, если это истина?

Посетитель: Вы сентиментальны?

Ф.: Не думаю.

Посетитель: Что привлекло вас в Лос-Анджелес, где вы и заразились? Вы ведь могли предвидеть это.

Ф.: Неизбежность.

Посетитель: Это уже одна из новых костей?

Ф.: Да. Они могут и убивать.

Посетитель: Убивать сами себя?

Ф. (смеясь): «Я принадлежу к тем существам, которые умирают, когда любят».

Посетитель: И все же: внутри рода человеческого уже давно зародился новый вид живых существ. Из-за того что он казался сочлененным с машинами, не сразу стало понятно, что возник проект построения НОВОГО ВИДА. Человечество раскалывается. Не все станут участниками этого развития. Унесет ли их катастрофа?