— Н-да! — отрывисто ответил Кинг.

Наталья Ивановна заторопилась: — Скорее на Зелёную улицу… Здесь со мной два главных… хотят увезти за границу… сейчас едем в ресторан «Горное солнце»…

— Кто говорит?… — сухо перебил Кинг, заметив, что она не назвала своего имени… — Наталья Ивановна?… Наташа, задержитесь минут на десять-едем.

Она положила трубку, чувствуя дрожь во всём теле. «Только бы успели. Что будет, если опоздают?» — проносилось в её сознании. Вошёл Кинг, за ним Пауль.

— Ну, как — предупредили? — спросил Кинг, одевая шляпу. — Теперь можем ехать?..

— Да, предупредила… Но так разволновалась, не могу успокоиться. Моя домработница сожгла, беззаботная, утюгом самое моё лучшее платье… Дайте мне напиться.

Кинг улыбнулся, поняв её наивное стремление оттянуть отъезд. Подошёл к столу, открыл графин и пожал плечами.

— Вода испорчена… Спустимся лучше вниз, выпьем что-нибудь, съедим на дорогу по пирожному.

Пауль Митчелл понял замысел Кинга, расторопно открыл дверцы сейфа, широко улыбнулся.

— Пожалуйста, Наташа, спустимся.

— И правда, — согласилась она, думая задержаться, чего бы это ни стоило. — Лёгкий завтрак не дурно на дорогу.

Ничего не подозревая, она шагнула на площадку потайного лифта. И в то же мгновение за ней захлопнулись металлические створки. Кинг шагнул к столу, прижал рычаг телефона и с ожесточением повернул нуль до конца. Истерический крик Наташи сорвался на визг и, удаляясь, затих.

Кинг отпустил рычаг и сказал со злобой:

— Всё!..

— Такой конец — делу венец! — заметил Пауль.

— Оставьте меня, Пауль. Вас ждут дела.

Пауль Митчелл вышел, отметив про себя: «И его нервы сдали».

Оставшись один, Кинг подошёл к окну, отодвинул штору и застыл, взвешивая в уме сложившуюся ситуацию. Он больше всего был огорчён тем, что не удалось переправить через границу Зинаиду Кремлёву. Всё навязчивее преследовала мысль о том, что назрела необходимость поскорее свёртывать дела и возвращаться домой, пока не поздно. «Ещё один провал, — думал он, — я сам могу оказаться в руках Галаджи». Он не услышал, а скорее почувствовал, как распахнулась дверь. Увидев на пороге побледневшего Таберидзе, Кинг внутренне содрогнулся, предчувствуя неладное. Преодолевая икоту, Таберидзе с трудом произнёс:

— С-с-сбежал Галкин!.. Женщина разбилась!..

— Ррротозей! — процедил сквозь зубы Кинг, сломав пополам оказавшийся в руках карандаш. — Когда?

— Не более десяти минут тому назад.

— Немедленно нагнать и «нечаянно» задавить. Лучше штраф, суд над шофёром, чем длинный язык в руках врага.

Таберидзе, не дослушав фразы, метнулся к стоявшей у подъезда машине. Кинг вернулся к столу, начал торопливо перебирать бумаги в ящиках стола, бросая ставшие опасными документы за решётку камина. Закончив очистку стола, Кинг скрылся за створками потайного сейфа.

Очутившись в тёмном подземном тоннеле, он включил ручной фонарик и, освещая лабиринты подземного хода, почти побежал в котельную. Около котла парового отопления он заметил копающуюся при свете свечи фигуру истопника, а рядом труп женщины.

— Что случилось? — почти крикнул Кинг.

— Короткое замыкание, господин Кинг, — вытянулся истопник.

— Обстоятельства? Время? — торопил Кинг.

— Несколько минут тому назад. Капитан Галкин, спускаясь на лифте, выстрелил из пистолета. Шальная пуля пробила кожух на предохранителях, порвала подводящий провод и замкнула цепь.

— Ну и что же?

— Упал на спирали высокого напряжения. Но тока уже не было…

— Где он?

— Как где? Полежал минуты три, затем поднялся и ушёл по своим делам. Потом вот эта, — он указал на разбившуюся женщину, — вниз головой… Насмерть…

Кинг схватился за голову, приговаривая:

— Кончено. Всё погубили… Сожгите или закопайте труп, скорее!.. — Истопник посмотрел вслед удаляющейся пришибленной событиями фигуре Кинга, сплюнул скрипевший на зубах осадок золы и пыли, подошёл к трупу Натальи Ивановны. Взял подмышки, приподнял и потащил в дальний угол. Услышав стон, бросил её, отскочил в сторону, ища глазами какой-нибудь предмет, чтобы добить жертву. В коридоре послышались торопливые шаги. Вошёл Пауль Митчелл.

— А-а-а, Пауль, — дрожащим голосом произнёс истопник, — а я думал… в общем испугался… Она оживает… Добить надо.

Митчелл подошёл к своей жертве. Пощупал пульс, проверил дыхание и, решившись на что-то, взял Наталью Ивановну подмышки, сказав нетерпеливо истопнику:

— Помоги, скорее!.. Она ещё нам пригодится… — А про себя: «Спрячу где-нибудь.

Если не пойдёт на поправку- укол, и делу конец… Попробую поднять на ноги и переправить в Новый свет».

Таберидзе вскочил на сидение рядом с шофёром. Мгновенно включив мотор и трогаясь с места, шофёр спросил вполголоса:

— Куда прикажете?

— Туда ушёл Галкин? — Таберидзе указал по направлению хода машины.

— Нет, тут он не проходил.

— Тогда назад — быстро. Догнать и задавить — отвечаю я.

Машина развернулась и понеслась в обратную сторону. Миновав вторую поперечную улицу, шофёр бросил взгляд и затормозил, поясняя:

— Кажется, он только что скрылся в калитке зелёных ворот.

— Где?

— На улице, которую миновали.

— Скорее, скорее туда!

Развернувшись, шофёр подъехал к нужным воротам, остановился и выскочил из кабины.

— Сюда, кажется…

— Держать машину наготове, я сам, — крикнул на ходу Таберидзе и скрылся во дворе.

Шофёр подошёл к багажнику, повернул ключ, приоткрыл крышку, вытянул конец шланга, чтобы при толчке не закрылся замок багажника и, незаметно наклонившись, тихо сказал:

— Тронется машина — вываливайся. Ворота с правой стороны по ходу машины.

Шофёр сел за руль, включил мотор и стал поджидать Таберидзе. Тот прибежал, запыхавшись.

— Никого нет, — отрывисто бросил он, — быстро квартала два вперёд, повернёшь направо и назад по следующей улице.

Как только машина двинулась с места, из багажника вывалился на мостовую человек.

В два прыжка он скрылся за калиткой.

— Товарищ дежурный, доложите генералу — срочное дело, — сказал майор милиции, торопливо снимая плащ.

Дежурный заметил волнение обычно невозмутимого майора и тут же исчез за дверью.

Через минуту он распахнул дверь:

— Прошу, товарищ майор…

Шагнув навстречу начальнику милиции, генерал Галаджи остановился выжидательно и поднял руку, как бы предупреждая.

— Спокойно, майор, не торопитесь — докладывайте со всеми деталями.

— Необычное происшествие, товарищ генерал. Участковый милиционер шёл по Зелёной улице. Вдруг из калитки, ведущей во двор № 10, выскакивает неизвестный гражданин в разорванном костюме, перепачканный. Бросился к участковому и говорит: «Я шпион. Задержите… доставьте меня в органы безопасности. Я много знаю, я всё расскажу…» — Дальше, майор, дальше…

— И у меня в кабинете подтвердил то же самое. О какой-то адской машине говорит, о подземных ходах и прочей чертовщине…

— Где этот гражданин?

— В горотделе…

— Как его фамилия?

— Галкин, но он утверждает, что у него совсем другая фамилия и что он её назовёт только вам.

— Немедленно доставьте его сюда.

— Есть доставить сюда, — отчеканил майор и повернулся к выходу.

— Куда вы? — остановил его генерал. — Звоните отсюда… Сильно изранен, говорите?

— Полщеки снесено кирпичом или топором, рука сломана…

— Звоните быстро… немедленно врача.

Через полчаса в кабинет генерала ввели человека с изуродованным лицом, обвязанным марлевым бинтом настолько, что из-под повязки виднелись только нижняя губа и левый с кровоподтёком глаз.

— Стенографистку, — шепнул генерал адъютанту и добавил громко: — Вересаева ко мне.

Вошёл Вересаев. В одной из ниш щёлкнул замок входной двери — стенографистка приготовилась к записи. Галаджи ещё раз пристально посмотрел на пропитанные кровью марлевые повязки, потом указал взглядом на кресло и произнёс сухо: