— Мы и так летим, будто навстречу смерти, — ворчливо ответил шофёр. — Здесь и днём не разрешается набирать больше тридцати километров. А нас леший гонит со скоростью 65–70 километров… Перекувыркнёмся где-нибудь на повороте…

Забрезжил рассвет. Дорога пошла по карнизу отвесного обрыва. «Корнет» положил руку на плечо шофёра и с силой сжал его:

— Слушайте внимательно. Скоро за поворотом будет небольшое ущелье. Перед ним остановите машину. Заедете в ущелье — потушите фары и ждите меня… Через полчаса поедем дальше.

Машина обогнула каменный мыс и остановилась.

— Здесь? — спросил шофёр.

— Да, здесь. Отъедьте подальше и ждите свистка. Получите вперёд. — Он сунул в руку шофёра несколько десятирублёвок и добавил: — Столько же получите в конце пути, в девять утра.

«Корнет» вышел из машины, проводил её пристальным взглядом, пока она вошла в боковую расселину, и вышел на край обрыва. «Туда, в пропасть, не рискнёт прыгнуть, — прикидывал он, — а слева отвесная стена — не заберёшься…» Прошло десять минут. Стояла тишина, моросил мелкий дождь. Минут через двадцать вдали блеснули огни приближающейся машины. «Корнет» положил что-то поперёк дороги и, разматывая провод, отошёл за большой камень. В руке блеснул свет ручного фонаря. Прикрывая его полой,

«Корнет» присоединил конец провода к фонарику, выключил свет и стал ждать, прижавшись плечом к ребру камня. Вдали снова мелькнули огни фар и погасли.

Прошло не менее часа. «Корнет» нервничал, догадываясь, что у машины Споряну спустился скат. Но идти навстречу было бессмысленно.

Наконец, снова донёсся рокот заведённого мотора. «Корнет» прильнул к камшо, не сводя глаз с приближающейся машины. «Только бы не свалилась в ущелье, — думал он, — а остальное приложится само собой. Споряну ездит всегда на заднем сидении.

Его только может оглушить. А шофёр… одним свидетелем меньше». Вот уже машина вынырнула из-за последнего уступа. Осталось не больше километра. «Корнет» нервно переступал с ноги на ногу, как бы готовясь к прыжку. Вот машина уже в двадцати, десяти, пяти метрах.

В тот момент, когда «Корнет» уже собирался нажать рычаг динамика ручного фонаря, шофёр заметил подозрительный предмет на пути и резко повернул машину прямо на камень, за которым укрылся диверсант. Раздался взрыв, звон разбитых стёкол и протяжный стон человека. Сквозь пыль и дым взрыва «Корнет» прыгнул к машине.

Споряну стоял рядом с кабиной убитого шофёра. «Корнет» занёс руку, рассчитывая оглушить инженера рукояткой пистолета, но Споряну почувствовал за спиной движение и резко обернулся. Удар пришёлся по плечу. Пистолет выскользнул из руки «Корнета», ударился о капот машины и отскочил в кювет. Споряну с силой ударил противника ногой в живот. «Корнет» скорчился от боли, но через одно-два мгновения кошкой прыгнул на Споряну.

Завязалась молчаливая схватка. Споряну понял, что противник ищет случая, чтобы нанести удар в сонное сплетение. Ударив его головой в нижнюю челюсть, Споряну отскочил; но не рассчитал, что за спиной обрыв, и полетел, как ему показалось, в бездонную пропасть. Два раза он сильно ударился о каменные выступы, почувствовал резкую боль в руке, слышал, как затрещали ветки дерева, ощутил запах свежей хвои и… потерял сознание.

В 9 часов утра Зина Кремлёва пришла на набережную, но Споряну в условленном месте не оказалось. Подождав несколько минут, она пошла в гостиницу, но и там никто не мог ей объяснить, где Антон.

— Приехал вечером, — пояснил дежурный, — а ночью соскочил, как ошпаренный, всех взбудоражил и уехал… Странный какой-то человек…

Зина решила, что Антона срочно вызвали в Симферополь. «Но почему он не предупредил меня?» — думала она.

Вернувшись в санаторий, она спросила дежурного:

— Меня никто не спрашивал?

— Один гражданин принёс письмо из гостиницы.

Зина нетерпеливо разорвала конверт, присела на диван и стала читать. Письмо было от Споряну. Он писал карандашом, торопливым почерком:

«Дорогая Зинушка!

Очень виноват перед тобой, но иначе поступить не мог. Срочно вызвали. Извини, что уехал, не попрощавшись. Дозвониться не удалось.

Пора в машину. Думаю только о тебе, моя хорошая. Вечером, часов в шесть, позвоню.

До встречи. Обнимаю и крепко целую.

Твой Тоня».

Зина глубоко вздохнула и медленно пошла в свою комнату: «Куда же его вызвали, думала она, — скоро ли вернётся?» А сердце стучало всё беспокойней и беспокойней, будто предвещало долгую разлуку, томительную грусть, тяжёлые переживания…

В эти дни в институте шла напряжённая работа. Правительство решило перевести институт со всеми лабораториями в Самгунь и там, на базе источников сырья, развернуть лаборатории профессора Кремлёва, создать Центральный научно-исследовательский институт специального топлива — ЦНИИСТ.

Пётр Кузьмич Кремлёв был польщён таким вниманием к его открытию и охотно согласился сменить обжитую квартиру, оставить большой, ставший уже родным город, но поставил условие — немедленно вернуть инженера Споряну из командировки и передать в штат ЦНИИСТ-а. Для этого у него были веские основания. Открытое им топливо и двигатель Споряну профессор считал единым целым, решающим одну и ту же проблему важного значения для технического прогресса всего народного хозяйства страны.

Начальник Крымского областного управления МВД, прислушиваясь к шагам в приёмной, выстукивал, на крышке папиросной коробки ритм какой-то мелодии. Когда в открытой двери показался офицер, генерал нетерпеливо поднялся, не спуская с вошедшего укоризненного взгляда.

— Ну, как, нашли?..

— Нет, товарищ генерал. Инженер Споряну выехал из Ялты в Коктебель, но в пути исчез. Причины неизвестны.

— Нам нужен Споряну, а не описание происшествий… — Обернувшись к двери, он крикнул: — Адъютант!..

— Слушаю, товарищ генерал…

— Немедленно свяжитесь с начальником контрразведки майором Звездиным. — Взглянув на офицера, строгим тоном добавил: — Вы свободны!.. Ищите. Через два часа доложите. Если нужно, послать самолёт. Споряну к вечеру должен быть здесь!..

Ясно?..

Через час начальник МВД получил лаконичное сообщение: «Автомашина, в которой ехал инженер Споряну из Ялты в Коктебель, потерпела аварию. Шофёр убит. Споряну пропал без вести…» А в это время за перевалом, в «Ущелье Орлов», ехал на телеге человек по прозвищу «Чёрная борода». Он работал на опытном участке комбината «Ма- сандра» и сейчас пробирался в верховье ущелья на участок виноградников. А там его уже поджидала падчерица заведующего опытным полем Зульфа Мамедова. Она сидела на каменной ступеньке около двери домика, напоминавшего горскую саклю, и прислушивалась к журчанью ручейка, к голосам клекочущих на скалах орлов.

Услышав скрип колёс, Зульфа подняла голову, увидела Хикмата, который размахивал руками, крича:

— Гиде кароул? Спыш, што ли? Человек сильно больной.

Зульфа недоуменно пожала плечами и побежала навстречу. Она помогла Хикмату внести раненого в комнату и с тех пор почти не отходила от него. Вывезти больного в Алуштинскую больницу было невозможно. Ночью, после прошедшего накануне дождя, произошёл большой оползень, заваливший выход из «Ущелья Орлов».

Можно было выбраться только звериной тропинкой, с большим риском даже для здорового человека.

Больной долгое время не приходил в сознание. Лишь к утру следующего дня он почувствовал нежное прикосновение чьей-то руки и открыл глаза. У его постели сидела девушка и нежно, чуть слышным прикосновением руки, гладила его волосы.

— Где я? — в полную силу лёгких, как показалось ему, крикнул Споряну.

Девушка с трудом расслышала сорвавшийся с его губ шёпот и начала утешать больного с такой лаской, на какую способны только матери.