Ответ пришёл на следующий день с утра и, Бенджамин вздохнул с облегчением. Выведенное из строя, но всё же внушающее опасение летающее блюдце, предстояло забрать сухогрузу, идущему в Египет. Упыря, как и рассчитывал, предписывалось взять с собой и как можно быстрее привезти на базу.

Девид Бенджамин, несколько нервничавший из-за создавшегося двойственного положения, с облегчением распорядился отослать немца на субмарину. Проследив за погрузкой искорёженного диска на палубу многотоннажного судна, и позаботившись о должной маскировке, отдал приказ к погружению.

Мишель воспринял перемены спокойно. Самое страшное, что могло произойти, осталось в прошлом. Ведь, что может быть хуже, чем стать кормом для исчадий ада и сгинуть в могильнике, засыпанном негашёной известью?

Путешествие заняло около полутора суток, которые узник, разумеется, провёл взаперти. Один раз принесли воды и кусок чёрного хлеба, на что изменённый лишь снисходительно покачал головой. Отныне его организм представляет прекрасно сбалансированную систему, нуждающуюся лишь в чистой энергии, благодаря активации усваиваемой на сто процентов. Впрочем, его здоровье мало заботило членов экипажа. В лучшем случае, те чувствовали глухое раздражение. Чаще же, сквозь щель под дверью каюты он улавливал аромат плохо скрываемой ненависти.

По прибытии, на голову зачем-то надели непрозрачный мешок. Не желая ставить в известность конвоиров, что такая предосторожность кажется смешной, вампир послушно следовал за охраной.

Подобно меньшим братьям, о которых, кстати, никогда не слышал, он интуитивно начал генерировать ультракороткие волны. Не те, что лишают людей сознания, нет. Это было словно второе зрение. Отражаясь от преграды, сигнал возвращался, и даже с завязанными глазами, Мишель имел чёткое представление об окружающем пространстве.

Судя по многим факторам, всплыли в искусственной пещере, вырубленной в толще скал. По поглощению он не глядя определил, что находится не внутри металла или пластика, а именно среди естественных пород. А влажность воздуха и целый сонм запахов довершали дело, нарисовав в голове удивительно реальную картину.

Идущий сзади придержал за плечё и раздался голос капитана подводной лодки. Мишель не знал английского, но, так как тот, кому докладывали, пах немного иначе, сделал вывод, что стоит перед высоким чином. Несмотря на отталкивающее амбре искусственно созданных ароматических соединений, призванных маскировать природные запахи, встретивший команду субмарины человек источал несокрушимое спокойствие и непоколебимую уверенность.

Внутренний радар не передавал цвет и в первый раз он увидел американского генерала в весьма прозаическом "чёрно белом" спектре. Тот что-то произнёс и доставляющий массу неудобств колпак наконец сдёрнули с головы.

- Как вас зовут? - Перешёл на немецкий начальник базы.

- Мишель. - Просто ответил пленный.

- Кажется, это французское имя?

- Не знаю. - Пожал плечами гемоглобинозависимый.

Внезапно собеседник обратился на абсолютно незнакомом языке, и бедняга недоумённо вытаращил глаза.

- Не понимаю.

- Что ж, думаю, до прибытия экспертов, у нас будет достаточно времени поговорить. - Заключил генерал и коротко бросил. - Под замок. - И, уже отойдя на несколько метров, обернулся. - Да, и дайте ему поесть.

Камера оказалась не уютней, чем в прошлый раз. Утешало то, что хотя бы принесли жалобно блеющую овцу. Не желая доставлять притаившемуся за дверью охраннику удовольствия, узник схватил несчастное животное, и, подойдя вплотную к отверстию, за которым угадывались чужие глаза, закрыл мохнатым боком обзор.

Аккуратно выпить - увы - не получилось. То есть, он высосал кровь до капли, но жертва, обладающая не очень развитой нервной системой как разумные, не полностью попала под влияние чар, и потому опорожнила кишечник.

Бросив тушу на пол, Мишель с такой силой саданул ладонью по двери, что в металле образовалась небольшая вмятина. В коридоре ойкнули и, раздались удаляющиеся шаги. Смрад стоял ужасающий и заключённый постарался снизить восприятие. Одежда, пропитанная фекалиями, вызывала отвращение и, сбросив комбинезон, вампир улёгся на нары.

Буквально через минуту, дверь распахнулась, и появился офицер в сопровождении держащих оружие наготове автоматчиков.

- Что вы хотели?

Лингвистических способностей за столь короткий промежуток времени у Мишеля, разумеется, не прибавилось. Но по вопросительной интонации он догадался, что к чему, и молча указал на испорченную одежду и лужу у входа в темницу. Тюремщик презрительно усмехнулся и, вышел.

Вскоре возник солдат, с ведром воняющей хлоркой воды и шваброй. Бросив к ногам парня свёрток, подобрал мёртвую овцу и валяющийся на полу испачканные лохмотья. Затем, пятясь, отступил и поспешно лязгнул засовом.

Чувствуя лёгкую досаду, пленник оделся в не новую, однако чисто выстиранную и почти не сохранившую чужого запаха робу и занялся уборкой. Орудуя тряпкой, Мишель спрашивал себя, правильно ли поступил, отказавшись от мысли бежать. В момент ареста, на пирсе, сделать это было проще всего. Безусловно, и сейчас путь на волю вполне свободен. Смущало лишь то, что для достижения цели придётся пожертвовать слишком многими человеческими жизнями. А этого, он, ещё несколько суток назад бывший нормальным, позволить себе просто не мог.

Всю следующую неделю заполнили весьма неприятные процедуры. У Мишеля несколько раз брали пробы крови. Снова и снова заставляли воспроизводить песнь вампира, тщательно при этом фиксируя показания приборов. Рассекали острым скальпелем мышцы, наблюдая за процессом регенерации, и опять делали анализы.

Самым худшим было то, что самодовольные исследователи беспечно полагали, что скованный по рукам и ногам он не представляет опасности. Мишель же, твёрдо решивший завоевать доверие, стиснув зубы, терпел идиотскую возню. И, конечно же, вновь и вновь задаваясь вопросом: "а не сглупил ли, дерзнувши пойти на контакт"?

Трижды вызывали к начальнику базы. Первый допрос прошёл более чем неконструктивно. Генерал просто не поверил в то, что рассказанное - правда. А он в свою очередь недоумевал, когда спрашивали о фамилии и тупо пялился на географическую карту Европы, ибо видел впервые. И, естественно, ничего не мог сообщить о местонахождении аэродрома.

Следующий разговор состоялся в обществе людей в белых халатах, с набившими оскомину датчиками. Когда те беспокойно забегали, видя полную индифферентность допрашиваемого, что моментально отображалось беспристрастными приборами, и усадили на место пленника одного из солдат, Мишель, наконец, уразумел, что от него хотят.

Вслушиваясь в то учащающиеся, то замедляющиеся удары сердца военного, он тщательно запомнил его состояние, вплоть до количества ферромонов, выбрасываемых в окружающее пространство и, когда снова опутали проводами, детектор показал, что незваный гость с севера говорит правду.

В третий раз, беседовали с глазу на глаз и высокий чин попросил рассказать о детстве. Интересовался размерами их посёлка, мерах предосторожности, предпринимаемых властелинами, для того, чтобы удержать людей на месте. Выпытывал, сколько народу жило на ферме, и как часто происходили облавы.

Юноша честно выложил всё, что помнил. Про поля, тянувшиеся до самой колючей проволоки, до которой нужно было идти целый день. О словах наставника: тот учил, что ограждение построено скорее для безопасности тех, кто внутри, чем страха сверхсуществ перед возможным побегом. Уходившие за забор иногда возвращались. Выглядели они совсем худо и вскоре умирали от неизвестной болезни. У многих на теле образовывались гноящиеся язвы, кто-то сходил с ума. Вспоминал, что в лесу иногда встречались странные звери, похожие на собак, только с двумя головами и грибы, величиной с трёхлетнего ребёнка. Родители боялись их есть, и запрещали детям даже прикасаться к подобным находкам.

Многих вопросов Мишель не понимал, искренне считая идиотскими.