— Со мной захочет! — сердечно воскликнула Санея. — Меня он всегда любил!

— Да тут его можно понять…

— Так вы поможете?

— Ну, места я не назову…

— Может, вы знаете кого–то… — расстроенно протянула девушка.

— Кого–то… кого–то… А ведь и вправду он разговаривал тут с каким–то парнем… Как же его звали?.. — трактирщик глядел на Санею сожалеюще. Его явно мучила мысль, что она может уйти.

— Ну, пожалуйста, вспомните… — умоляюще вопросила она. — Мы с братом вместе скажем вам «спасибо»!

— Лепка, — поморщившись, напрягая память, ответил хозяин «Старых…». — Точно. Так его звали. Лепка.

— А где его…

— Уж чего не знаю, того не знаю. Давненько его не видел.

Трактирщик подробно описал внешность Лепки, рассказал, когда его видел в последний раз, даже припомнил, что он заказывал апельсиновый сок.

— Молодец, — похвалила Сайта, отделяя медь от серебра и золота. После первого мужчины к ней успели подойти еще двое. — Я все слышала. А трактирщик не может быть заодно со Стопкой?

— Я проверяла. Он не врал.

— Молодец, — повторила Сайта. Она тоже проверяла. — Значит, еще один дрекови… Интересно, очень интересно…

— Да… А это что? — Санея смотрела на кошельки.

— Плата. Мое время дорого стоит, — Сайта ухватила за юбку потрепанного вида официантку — точь–в–точь Гринам после «Дня перевоплощений» в прошлом месяце. — Бутылку вина, три луковицы и три стакана за этот стол. Вот деньги.

Сайта указала на кучку медяков.

— Сайта…

— Никаких денег не жалко, чтобы понять, что не в них счастье, — сказала Сайта, ссыпая золотые и серебряные пластинки в карман. — Ну а нам пора.

Клиф с Улной ждали их снаружи.

Рабы. Они не бросаются в глаза, но в Сенате их ничуть не меньше, чем, скажем, стражников или продажных женщин. Минглон говорил, что речь может идти, как минимум, о восьмой части населения столицы Таромского совета, хотя рабов, конечно, при переписи не учитывают.

— И скольких мы освободим? — волнуясь, Санея норовила вырваться вперед, едва не врезаясь в спину идущего впереди Лема.

— Всех, — честно ответила Сайта.

— Правда?!

— Всех, кто нам подойдет, — уточнила она. — Ты же согласна, что помощи заслуживает не каждый?

Судя во виду, Санея имела здесь особое мнение, хотя спорить не стала.

— Люди ведь разные, правда, Плишка?

— Правда, Сайта, — покладисто согласился великан. В Ордене у него было множество друзей: Минглон, с которым он занимался келото, Ильса, учившая его выводить руны, Карандашик, в мастерской у которого Плишка проводил целые часы, завороженно глядя, как парень собирает компасы или испытывает очередной вариант микроскопа, но никогда великан не бывал так счастлив, когда отправлялся куда–либо с Сайтой и Санеей. — Хорошим маленьким людям Плишка говорит, чтобы они хорошо учили все, что говорят Сайта и Санея, а плохим маленьким людям Плишка мог бы сжимать лица, если бы Сайта позволяла, а так Плишка просит их уйти далеко–далеко, чтобы Плишка не мог даже допрыгнуть до них, чтобы растоптать в лепешку. Сайта, Плишка все правильно говорит?

— Правильно, — Сайта погладила его по ладони размером с пехотный щит. — Если бы все как ты были…

Проходя через рынок, они купили Плишке большой кабачок: он любил ими хрустеть, а Авиртон утверждал, что ему требуется больше живой клетчатки.

На выходе с площади случился затор: народ пришел посмотреть на казни. Почти охрипший зазывала предлагал угадать, с какого удара преступники лишатся голов. На первого палача никто не ставил: знаменитый Красный Колпак наверняка все сделает первым движением, а вот Длани Создателя (не мог получше прозвище выдумать?) наверняка потребуется попытки три–четыре. Из–за чего и ставки.

— Сайта, идем быстрее…

— Конечно. Идем, — Сайта и сама не любила казней. Ну зачем, спрашивается, расходовать материал? Убийцу можно продать в рабство, отправить на рудники, для опытов использовать. Вон Динка вечно жалуется, что ему тренироваться не на ком.

Для аукциона устроители арендовали двухэтажное здание на одном из трех крупнейших в Сенате рабских торжищ. Представители гладиаторских домов, чиновники из правления, пара магов в мантиях, снующие повсюду официанты. На первом этаже фонтанчик с выпрыгивающими из воды рыбками, на втором — зал с удобными креслами и большая клетка. За вход пришлось заплатить целый золотой кредит: по две доли за человека (Плишке купили кочан капусты и оставили на улице). Сайта шепнула Лему, чтобы на выходе он стащил у кого–нибудь кошелек.

— Первый лот нашего собрания, милостивые господа, — ни на секунду не переставая кланяться, хорошо поставленным голосом (будто у Мнианла учился) объявил распорядитель, едва в клетке появилась первая девушка: смуглая, худенькая, лет пятнадцати на вид. Гостям предлагали шампанское, легкие закуски. — Жемчужина с далекого севера. Великолепно обученная, готовая выполнить любое ваше желание. Неповторимая Хисия! Начальная цена…

— Эта? — шепотом спросила Санея, едва торг начался. Ее явно смущал откровенный наряд рабыни, чего, кстати, о ней самой сказать было нельзя. Хисия вежливо улыбалась каждому, кто объявлял новую цену.

— Нет.

— Но…

— Обученная нам не подойдет.

Второй продавали чернокожую девушку с островов, третьей — совсем юную прелестницу из Кима. Аукционы тем и отличались от обычных торгов на улице, что каждый на чем–то специализировался. В понедельник продавали рабочих (золотая доля за молодого и здорового), во вторник мастеровых (до десятка кредитов за ювелира или архитектора), пару раз в неделю девушек (от золотого до сотен золотых), еще реже гладиаторов (любая цена). Ну и, разумеется, здесь был только лучший товар.

— Сайта, ты меня обманула? — Санея сидела, сложив руки на груди, меча злобные взгляды на каждого поднимающего руку покупателя.

— Сан, наслаждайся светским обществом. Вон Лем ведь наслаждается.

Санея глянула на сидевшего рядом с ней парня, действительно чему–то улыбавшегося. Можно было подумать, что он разглядывает девушек… но нет, на клетку он не смотрел.

— Кравена бы сюда, — ответил он на невысказанный вопрос и прекратил улыбаться. — И сказать, что его окружили… Ненавижу работорговцев.

Санея пораженно посмотрела на него.

— А вот и наша девочка! — прервала Сайта немую сцену, похлопав Санею по руке.

В клетку ее даже не затащили — закинули. Судя по застрявшим в темных волосах кускам материи и порванному в нескольких местах платью, ее переодевали и даже пытались расчесывать, но потом, посовещавшись, решили: «Так красивее!» Даже у Мерзкой во взгляде бывало меньше ненависти.

— Колючая роза из солнечной Лукеции, — представил распорядитель. — Шестнадцать лет. Из дворянского рода. Прекрасная и непокорная Жозиэлла! Начальная цена — десять полных кредитов…

— Двенадцать! — мгновенно выкрикнул пожилой торговец, сидевший в первом ряду. Он купил ту Хисию, а после нее и галурку с отрезанным языком.

— Тринадцать!

— Пятнадцать!

— Тридцать! — крикнула Санея. Спорившие мужчины резко обернулись. Судя по всему, большинство вообще не заметило присутствия на аукционе девушек еще и среди покупателей. Сайта улыбнулась.

— Тридцать пять! — побагровев, выпалил торговец, первым поднявший цену.

— Сорок. Ты же заплатишь, дорогой? — Сайта повисла на шее у Лема.

— Конечно, — не изменившись в лице, ответил парень. Теперь все уже смотрели на него. Мужчина в среднем ряду наклонился к своему соседу и что–то быстро зашептал. Тот в ответ кивнул. На обоих были мантии Сенатской гильдии магов.

Аукцион закончился. Лем расплатился за Жозиэллу светящимися магическими печатями квитанциями на имя Гринама Тельвинга. Доставка входила в стоимость покупки, но Сайта «упросила» Лема взять товар на руки.

— Повеселимся!

Распорядитель, глядя на Сайту, понятливо заулыбался. Что бы он там себе ни вообразил, вряд ли это было что–то приличное. Может, даже представил, как они переодевают Жозиэллу в костюм сердитого поваренка и заставляют одной рукой водить по животу, а второй гладить себя по голове, перемножая при этом в уме триста тринадцать на сто сорок один. Ну или на сто сорок два.