— Это узкий взгляд на вещи, — представитель, наконец, высморкался, и речь его стала чёткой.
— Я отказываюсь заниматься этой проблемой, — встал Антон Никитин, руководитель лаборатории астрофизиков, мой друг. — У меня другая тема, и перескакивать я не собираюсь. Если правительству так нужно узнать тайну Раттеи, пусть создадут специальный институт.
— Вы уволены, — развел руками представитель.
— Вы не имеете права увольнять моих людей, — директор Института встал. — И я согласен с Никитиным. Мой институт не будет заниматься этой проблемой.
— Вы не понимаете, всей важности поставленной задачи!
— Еще как понимаем. Чужие лавры не дают вам покоя, — усмехнулся директор.
— Так, мы лишаем вас финансирования. Посмотрим, как вы тогда запоете.
— Кто согласен заняться этой проблемой? Никто? И вы согласны все вместе остаться без куска хлеба? Посмотрите Романов, что вы наделали?
— А причем тут Романов? — удивился Антон.
Я не дослушал и вышёл из комнаты. Мне стало скучно! Навстречу мне бежала испуганная Таша: — Костя, они хотят тебя продать?
— Кто?
— Иди туда, к экрану… — и она потянула меня за руку.
На экране в холле Института была Императрица:
— Повторяю свое предложение, — говорила она, — Я попросила ваше правительство выдать мне Константина Романова, но Президент наций отказался. Поэтому я обращаюсь ко всем людям: меняю Романова на автомат хракаэцетеляшпилей. Это прекрасный обмен. Жду смелых людей в нашем посольстве…
Изображение погасло. Во мне все оборвалось. Я развернулся и быстрым шагом пошёл вон из Института. А потом просто бросился бежать. Я несся, сам не знаю куда, выскочил из городка, и стал забираться на крутой берег реки. Во мне созрела мысль — успеть умереть. Попадаться в руки этой садистке я не собирался. И прятаться бессмысленно. Меня все равно найдут, как она сказала «смелые люди», для которых необходимо это оружие А с мертвым — пусть делает что хочет!
Взобравшись, скалистый берег реки, я подошёл и заглянул вниз…
— Коста, — услышал тихий голос и оглянулся. Передо мной стояла… мама.
— Мама, — закричал я, и протянул руки, но они прошли сквозь нее, как через фантом.
— Тихо, Коста, тихо! Посмотри мне в глаза, — она протягивала руки.
— вот так, — потом, провела ладонью у меня перед лицом…
И я вспомнил все, будто и не забывал никогда
— Верховная жрица?
Она улыбнулась: — Нет Коста, теперь я твоя мать. Я стала женой Кэрта, ты его называл Старшим, твоего отца.
Я обомлел. Не мог сказать ни одного слова. А она смотрела на меня с нежной грустью.
— Простите, вы убрали волосы, и стали похожи на мою маму. Она тоже носила такую причёску… Принцесса, с ней все в порядке?
— С Ведой все в порядке. Она вышла замуж. И Антоэль женился. А тебя ждет Никке — твоя веста.
— Моя веста? То есть я ее муж? Когда это я успел? Мне память все-таки изменяет…
— Будущий, Коста, будущий! Ты ей цветы подарил, помнишь?
— Да.
— Девушка, приняв от мужчины цветы, дает согласие быть его женой. Но тут у нас еще будет проблема. Но об этом потом. Сейчас слушай. Ты хочешь вернуться на Раттею?
— Да, — не задумываясь, ответил я.
— У Антоэля все готово. Мы направили луч на двор твоего дома. Ты увидишь выжженное пятно. Ровно в семь часов по вашему времени, ты должен стоять в его центре. Мы все рассчитали. Твой двор кишит вашими шпионами — бабочками и птичками. Будь осторожен. И еще одна просьба — личная. Постарайся привезти свою чёрно-белую розу. Она великолепна. Пусть в это время она будет с тобой. За тобой идут… Мне пора…
— Подожди, Верховная, можно я расскажу о вас? Я не хочу, чтобы о жителях Раттеи думали плохо.
— Разве то, что я рассказала, не переубедило твоих земляков Коста? А впрочем, делай, как знаешь, скажи то, что считаешь нужным, но не урони чести твоей семьи…
И она исчезла, растаяла в воздухе. Ко мне забиралась Таша:
— Костя, не думай, мы тебя спрячем! — закричала она, и бросилась мне на шею, и прижалась. Я гладил ее по голове и думал о том, как странно складывается моя жизнь. Здесь я потерял семью, там приобрел. Неужели моя маленькая Принцесса, все-таки решилась и объявила о нашей клятве на крови? Выходит, что так! Раз Верховная жрица теперь стала мне матерью. И она так похожа на мою маму. Здесь мои же соплеменники сейчас устроят на меня охоту. А там чужие мне люди хотят спасти меня. Мидгардца! Чужеземца! И здесь на родине меня ничего не держит. А там моя невеста, или веста, ждет меня. Моя лесная богиня, синеокая Никке. И значит, там, на корабле вкус ее губ мне не почудился, а просто вспомнился. Даже сейчас, я ощущал его.
Девушка оторвалась от меня, и заглянула в мое лицо: — Костя, что с тобой? О чем ты думаешь? Ты сейчас так далеко от меня!
— Ты права, Ташенька. Я сейчас нашёл решение, и знаю куда спрятаться, взял нежно ее за плечи, и сказал: — У меня к тебе просьба. Сейчас пойди ко мне домой. И приготовь, что-нибудь на скорую руку. А потом пригласи Антона, и всех наших ребят, знаешь, и директора Института позови. Он оказался хорошим мужиком. И ждите меня. Я скоро… — И отстранив ее, быстрым шагом пошёл вниз. Решение пришло само собой. Теперь я твердо знал, что мне надо делать.
Первым делом, зашёл к Борису Цвинадзе, нашему юристу, попросил быстро оформить мне документы. Услышав, что я хочу, он сначала открыл рот, а потом закрыл и кивнул головой. Я пригласил его придти, обещав, что все объясню.
Второе дело — комендант. Я, после своего возвращения домой, так и не видел его больше. Хотя он прислал мне сообщение с адресом, и приглашением приехать. И вот я мчался к нему на другой конец континента на частном самолетике. Он жил в небольшом доме у самого берега моря. Когда я распахнул дверь и влетел в комнату, то моим глазам предстала печальная картина. Скудная обстановка, по-военному, как там, на базе, ряд пустых бутылок из под виски, и комендант, который лихорадочно запихивал что-то в рюкзак.
— Константин, — увидев меня, вскрикнул он от удивления, — а я собираюсь к тебе. Только что по телевизору слышал выступление этой ящерицы.
— И что ты думаешь по этому поводу? — усмехнулся я.
Комендант приложил палец к губам: — Я под колпаком.
Я понимающе кивнул: — За углом самолет. Мне нужно, чтобы ты полетел со мной. Я тебе все объясню.
И тут мой взгляд упал на стол, где на подставке стояла круглая бутылка, в которой, подняв паруса, плыл трехмачтовый фрегат. Я не сводил с нее глаз. Потом подошёл и взял в руки.
— Положи на место, — прохрипел комендант, — не трогай, это все, что осталось у меня от сына.
— Я отдам его тебе, если захочешь, — сказал я. — Только у себя дома. Ты потом поймешь.
Осмотревшись, взял картонный футляр из-под виски, какое-то старое грязное полотенце, разорвал его, обернул бутылку и спрятал в эту картонку, повернулся к двери: — Пошли!
Комендант странно посмотрел на меня, и, не произнеся не слова, последовал за мной.
Во время пути старый вояка напряженно молчал. Я то и дело поглядывал на часы. Времени у меня оставалось мало.
Приземлились мы недалеко от моего дома. Я попросил пройти его в дом, а сам побежал в теплицу. Взял куст своей черно-белой розы, принес к себе во двор, поставил в центр круглого пятна выжженной травы и закрыл картонкой, как ширмой. И только после этого вошел в комнату. За столом уже сидели мои ребята.
— Антон, проверь, чтобы не было подслушивающей аппаратуры, — попросил я.
— Уже сделано, — угрюмо произнес мой приятель, — закрывай дверь, и я включаю свой антишпиончик.
— Спасибо, что вы откликнулись на мое приглашение, — начал я свою речь, — у меня мало времени. Поэтому начну с главного: вы все знаете, что мне пришёл конец, — друзья зашумели, Таша всхлипнула. — Но я нашёл способ, как избежать этого. Говорить какой не буду. Вас и так будут таскать на допросы после моего исчезновения. Поэтому обговорим заранее, о чем мы говорили. Скажете, что я собирался бежать. Куда не сказал. А вы предлагали свои варианты, например, Таша, куда бы ты меня спрятала, — обернулся я к девушке.
