— А разве мы знакомы?

Люди вокруг меня переглянулись, и вышли. Я опять остался один. И стал более внимательно осматриваться. Это был не больничный отсек доктора Лацаса. Я у него провел почти всю дорогу до Раттеи. И по размерам помещение больше, и оборудование другое. Значит, я в другом месте.

Мне стало не по себе. Подумал, что они со мной затеяли новую игру. Надо быть готовым. Но то, что я узнал позднее, не могло мне присниться и в кошмарном сне.

Как мне рассказали, я провел на Раттее более девяти месяцев, умудрился удариться головой и повредить мозги. Убил лаборанта, сбежал, отсутствовал почти полтора месяца, потом притащил на базу раттерианских детей, пытался придушить раттериансую девушку, меня пытались успокоить, ударом ножа в спину. Задели легкие. Но в результате моего поведения, всех моих соплеменников выгнали с Раттеи, уничтожили нашу базу, и теперь и близко не подпускают к планете. Президент наций в ярости. Я нахожусь на адмиральском крейсере, который прилетел восстанавливать дипломатические отношения с раттерианцами. Но связаться с ними не возможно, потому что у них отсутствует вообще хоть какая-то связь. И уже три беспилотных корабля, которые были направлены на планету с письменным обращением, уничтожены.

Выслушав весь этот бред, я их послал к чертям, и заявил, что не верю ни одному их слову. И не позволю все свалить на себя. Пусть они утрутся, всеми фактами, если хотят…

Они не хотели. Сыпали вопросы, получали матерные ответы, но не уходили. Больше всех старался этот пухлый в очках. Но один из них, мужчина лет пятидесяти, с суровым лицом, и седым ежиком, все время хмурился. Когда пухлый, как его называли, доктор, начинал докучать мне, он вклинивался в разговор, и точными немногословными фразами, прекращал его нападки:

— Этого никто не видел.

— Это нужно доказать.

— Почему вы думаете, что он привел детей. Его поведение говорит об обратном.

Наконец, они ушли. Соседнюю койку застелили, и на нее улегся, этот с ёжиком, который просил называть его «комендант». Я усмехнулся:

— Вы знаете, на космическом корабле, охрана не нужна. Отсюда можно выйти только в открытый космос…

— Я не боюсь, что ты сбежишь, — устало отмахнулся он, — просто тебя уже два раза пытались убить. Кто-то очень не хочет, чтобы к тебе вернулась память.

— Ясно, эти игры мы проходили. Вы у нас добрый, и будете гладить меня по головке, чтобы раскис и признался в том, чего не совершал.

— Помолчи, Константин, — он лег и отвернулся к стене.

Но на следующее утро, как ни странно, его слова подтвердились. Часов в девять он вышел. Ко мне вошёл стюард и принес завтрак. Я проголодался, но привычка, воспитанная во мне с детства: сначала надо умыться и почистить зубы, взяла вверх, и я направился в ванну. Комендант заглянул ко мне и спросил, кто принес завтрак, я ответил. Выйдя из ванны, не обнаружил ни завтрака, ни коменданта. Он вернулся только через час.

— В кофе, и омлете был яд, — спокойно констатировал он. — Стюарду позвонили по внутреннему телефону, и попросили отнести тебе поднос, который стоит на столике около окна раздачи еды. Кто звонил, он не знает.

— Бред! — только и мог ответить я. На душе как-то стало скверно. Но потом я подумал, что это все продолжение игры по обработке моих мозгов. Мысль немного успокоила. Главное — ничему не верить. Хотя какая разница, верю я или не верю. Раз столько человек твердит, что я был причиной разрыва дипломатических отношений, значит, судьба моя предрешена. Меня сделают опять козлом отпущения, и отправят домой, в какую-нибудь дальнюю тюрьму. Одно успокаивало, что я буду дома.

После завтрака, меня пригласили в маленькую комнату, уставленную мониторами. Предложили сесть. Доктор, крутился около меня как кошка около миски со сметаной, это настораживало.

— Ну, а теперь, Романов, смотрите сюда…

Экран засветился, и я увидел странную картину. На небольшой площадке стояли красивые гордые люди с лицами лишенными каких-либо эмоций. В четыре ряда по десять человек, я специально посчитал. За ними за проволочной решеткой, разрезанной в двух местах, цепочкой стояли еще ратттерианцы. А впереди ослепительной красоты молодая женщина, а по бокам два молодых красавца. Они разговаривали с комендантом, я узнал его по ёжику седых волос. Вдруг они вздрогнули. Комендант оглянулся и отступил, женщина же, напротив, сделала несколько шагов вперед. Они смотрели куда-то вдаль. И появился человек, очень похожий на меня. Только одет он был странно. Темные коричневые штаны в обтяжку, обувь, похожая на сапоги, только со шнуровкой, и зеленая рубаха. На руках он нес ребенка, другого ребенка держал за руку, а третий, сжимал ладонь малышки с другого бока. Парень похожий на меня, подошёл к женщина, отдал ей ребенка, двое других шмыгнули за нее, их тут же взяли на руки мужчины, и углубились в строй выстроенной когорты. А он что-то спросил у коменданта, и вдруг бросился в сторону здания, что располагалось от него по правую руку. Попытался открыть дверь, потом стукнул по ней подошвой, и она открылась. За ним побежали двое красавцев, которые сопровождали женщину, и еще три человека.

— Узнаешь? — спросил меня доктор, показывая на парня в зеленой рубахе, — Это ты!

— Ну, да, — усмехнулся я, — наши ребята в институте, как-то сделали изображение, где я участвовал в битве голливудских «Звездных войн». Знаем. Проходили! И это все доказательства?

Мне никто не ответил. Время на мониторе побежало быстро. Потом остановилось. И я увидел, как один из красавцев вышел, держа на руках девушку. Ее голова покоилась у него на плече. За ним раттерианцы, тащили парня в зеленой рубахе, из спины, которого торчал нож. Следом доктор, высокий мужик с пышной седой шевелюрой, его я видел вчера, и какой-то неприметный мужичонка. Доктор размахивал руками, и что-то говорил, указывая на парня. Раттерианцы приблизились к женщине и положили парня у ее ног. Лицо ее дрогнуло, на нем появилось отражение боли, она нагнулась, вытащила нож, и с омерзением отбросила его, потом, не дотрагиваясь до спины, стала водить над раной руками.

— Обратите внимание, — сказал пожилой врач! — Это то, о чем я говорил. Когда привезли Романова, рана практически затянулась. А ведь с момента ранения прошло не более часа! Это поразительно! Нам бы так научиться!

Женщина же выпрямилась, и лицо ее снова стало непроницаемым, когда она обратилась к коменданту. Но тут доктор, опять замахал руками, мужик с шевелюрой и мужичонка подхватили парня в рубахе и потащили куда-то. Его ноги волочились по земле, голова качалась в разные стороны.

Тот красавец, что держал девушку, что-то зло стал говорить, обращаясь к коменданту. Меня удивило то, что он никому не передал свою ношу, а никто из раттерианцев даже не сделал попытки взять у него девушку. Было странно видеть его, произносившего речь, и держащего на руках, как самую большую свою драгоценность, тело молоденькой девочки, почти подростка. Закончив говорить, он повернулся спиной, и тут же все раттерианцы развернулись и спокойно, не спеша исчезли в лесу. Наши люди все еще толпились, не покидая своих мест. Но когда из-за деревьев показались великолепные большие черные собаки, все как с ума сошли. Бросились врассыпную. Охрана на вышках, трясла автоматы, которые почему-то не стреляли. Кадры ускорили бег. Обзор сместился, и мы наблюдали, как около корабля началось столпотворение. Люди стремились прорваться внутрь. Последним на борт взошёл комендант. Дверь закрылась. И корабль взлетел. Картинка вернулась в ту сторону, где перед ограждением чинно сидели собаки. Но вот они дернули ушами, и их не стало. Изображение стало уменьшаться, и мы могли уже видеть всю базу сверху. По земле со стороны леса поползла поземка. Порыв ветра поднял ее, и ничего не стало видно, только желтый туман. Но когда он рассеялся, я даже вскрикнул от удивления. Базы не было. И только земля с темными узкими провалами, которые как паутина покрывали всю территорию.

— Что это было? — выдохнул я.