— Но мы не сможем оживить землю! — поднял он голос.
— Но я и не прошу вас об этом!
— А о чем же ты просишь нас?
— Вот здесь, я показал на рисунки, можно видеть мост, который соединял город с материком. Он удивителен и прекрасен. Его сделали ваши предки! Он был гордостью Беля. Но его разрушили, чтобы спрятать город. И белые жрецы не смогут его восстановить, им это не под силу, позвать вас, они не могут, потому что там опасно. Они хотят просто вбить сваи и проложить прямой мост. Но мне кажется, это неверно! Этого нельзя допустить! Ваши прадеды вложили в него душу, и вы должны ее оживить!
— Красивые слова говоришь, а почему ты думаешь, что его сделали наши предки.
— Вот здесь, я откинул кусок ткани, закрывавший обломок моста, который заранее положил на стол, есть окончание записи, а вот что я нашёл в старинных записях.
И я зачитал все имена строителей, и из какого рода они были. Над площадью повисла тишина. Горяне поднялись и по очереди рассматривали обломок, который лежал на столе. Их пальцы трогали рунические буквы, будто слепец ощупывал лицо собеседника. А потом брали чертежи и картинки и всматривались в нарисованное, передавая друг другу из рук в руки.
— Прекрасная работа, — подал голос один из мужчин, — простым инструментом это не сделаешь!
— Посмотри, они не выбивали, они выплавляли, — ответил ему другой!
— Теперь этого никто не делает, — сказал третий…
— Пойдем, — Грэг меня потянул за рукав, — не стоит стоять и слушать разговор мастеров, им это может не понравиться.
— Но они еще не ответили, согласны или нет, — удивился я.
— И не скажут, — засмеялся он. — Они долго будут выяснять, возможно, восстановить или нет, потом, как это сделать, откуда брать камень, и какой камень, потом решать, кто именно удостоится чести взять эту работу. И только после этого, скажут, что они согласны.
— А ты думаешь, они согласятся?
— Уверен! Как ты здорово припомнил их предков! Это хорошая мысль! И как она пришла тебе в голову?
— Вообще-то это подсказка Арты, но именно так бы я говорил со своими соплеменниками…
Агнар и Грэг остановились и уставились на меня с удивлением.
— Что вас так удивило?
— Разве среди вас есть люди, которые без платы готовы восстанавливать города, только потому, что их строили предки?
— Конечно, есть! — обиделся я за своих сородичей, — сколько можно говорить, вы видели не самых лучших представителей нашей цивилизации…
Они пожали плечами и пошли к машине, я за ними. Следующая остановка, род Грэга и Агнара — поляне. Нас встретили как родных. Старшая мать рода сама кормила нас, расспрашивала о семье, о деле по которому мы приехали. Грэг подробно ей все рассказал. Она села напротив нас, и покачала головой:
— Бесполезное дело вы затеяли, никто не пойдет в мертвый город.
— Да, я и не прошу идти, — удрученно проговорил я, — но помочь — то вы мне можете? Вы же знаете свою землю, знаете, как оживить ее. А я все сделаю сам.
Старшая мать рассмеялась: — Сам? Один? Коста, мне много рассказывали о тебе самого невероятного. Многому я не верила. А сейчас поняла, что в тебе, действительно, много безрассудства. Как можно одному человеку разбудить землю? Голос одного — комариный писк, голос многих — вой ветра.
— И что же мне делать?
— Я сама поговорю с людьми. Позволь мне…
Я с радостью согласился. Мне было любопытно, что именно она скажет. И каково было мое удивление, когда она встала в круге многочисленных представителей клана полян и просто сказала:
— У нас беда. Земля Белого города мертвая. Вот на столе можно ее видеть. Белые братья просят помощи. Что скажете? Лично я ничего не придумала.
И вновь люди собрались у стола, брали по щепотке земли в руки, растирали на ладонях. Нюхали и тяжело вздыхали.
— Что вы делали, чтобы оживить ее? — спросил меня высокий худой как щепка старик.
Я в общих чертах пересказал, меня выслушали внимательно.
— Водой из родника пробовал поливать? — задал вопрос худой.
Я кивнул: — Даже водой черных камней поливал.
— Вот что, ребята, — сказал он. — Есть единственный выход — синяя земля. Идите к древлянам и просите их. Как раздобудете, сообщите, я с вами поеду, и учеников возьму с собой, правда, маловато людей.
— Я там буду, — сказал Грэг.
— И я, — поддакнул Агнар.
Худой подмигнул нам, и весело улыбнулся:
— Отличная работа, Грэг!
Уже в машине, я спросил его, что имел в виду этот худой старик. Грэг промолчал, а Агнар усмехнулся: — Понимаешь, Коста, в каждом клане свои обычаи. И если горяне выслушали тебя как равного, то поляне и слушать тебя не стали бы. Ты для них чужой. Но когда женщина их рода просит помощи, они встанут всем кланом.
— Ай, да, Арта, — подумал я, — спасибо тебе!
К древлянам я летел со смешанным чувством. Меня предупредили, Никке не увижу. Старшая мать ее рода, хорошо ее спрятала от меня. Но в семье созрел план как нам встретиться. И опять подсказала его Арта. Это ночь непослушания. Дело в том, что раз в год красная луна Тиция прячется за голубую Фиту. В народе считается, что в этот момент, она строит глазки далекой звезде, которую выбрала себе в суженные против воли своего брата Ярилы-солнца. В это время можно говорить все, что думаешь, не слушаться родителей, и нарушать традиции. Конечно, никто и не думает нарушать обычаев рода. Но малыши до позднего вечера не ложатся спать, кричат и играют, зная, что родители даже не позовут их. Молодежь уходит жечь костры, и выяснять отношения. Вот в эту ночь, мне и предстоит найти Никке и вручить ей цветы. Правда, это случается поздней осенью. Когда все цветы уже отцвели. Хотя мои розы, могут цвести и зимой, если находятся в тепле. Но было только середина лета. До дня непослушания было много времени. И я должен был делать вид, что и не помышляю о встрече с Никке. Иначе не видать мне моей Богини как своих ушей. Но у меня теплилась надежда, а вдруг случайно, среди древлян я увижу синие глаза. Мне бы только взглянуть в них. Удостовериться, что меня ждут.
И тут я заметил, что мы пролетаем над тем местом, где, когда-то я выл вместе с Даном. Я попросил остановиться. Мы зависли над уступом. Выскочив из машины, я подошёл к краю, заглянул вниз на острые камни. И сам не зная почему, вдруг тихо позвал: — Дан, Дан! Где ты?
И тут что-то тяжелое опустилось на плечи, послышался крик Агнара: — Коста, берегись!
Я повернулся, сбросив с плеч чьи-то лапы. Передо мной стоял Дан. Я кинулся ему на шею, целовал его морду, а он облизывал мое лицо, ну, совсем как наши собаки, встретив своего хозяина.
— Как ты? Как Дина? Как малыш? — уворачиваясь от его шершавого языка, спрашивал я. Он перестал лизаться, посмотрел на меня своими черными, как уголь глазами, и я увидел в сознании счастливую Дину, и совсем взрослого гырха, наверное, догадался я, это и был мой малыш, мой крестник, только уже взрослый совсем. Потом почему-то возникла картинка, что меня тащат к кораблю, и корабль взлетает. Я улыбнулся. Объяснить другу, как меня переместили с моей родной планеты на Раттею, я не мог. Поэтому, я просто представил, как раттерианцы выкрадывают меня с корабля: тихо подлетают на своей машине, не замечая стен корабля, проходят внутрь, несут на руках мое тело, усаживают в свою машину, и вот я здесь.
— Идем, я познакомлю тебя с ними, — позвал Дана. Он пошёл со мной. Дверца летающей машины была все еще открыта, я взобрался внутрь, гырх следом. Вжавшись в сидение, сидел испуганный Агнар, я представил его своему другу, Грэг, в это время находившийся около пульта управления, поддался вперед и светился весь. Он в почтении склонил голову перед Даном. Гырх кашлянул. Что-то мне подсказало, что это подобие кашля, вырывающееся из пасти гырхов, было что-то вроде нашего смеха, или одобрения.
— Хочешь покататься? — спросил я четвероногого друга. Он просверлил меня глазами, и я понял, что да.
— Грэг, давай, покатаем его! — попросил я.
Дверца закрылась, машина плавно поднялась и полетела. Дан сидел на сидении, его била дрожь, но голова гордо была поднята вверх, и он во все глаза смотрел сквозь боковое стекло на то, как сначала уступ остался позади, потом он оказался между небом и землей, затем медленно стал спускаться вниз. Мы зависли над самой землей. Дверца открылась, и гырх выскочил наружу, отбежал на несколько шагов, остановился и поглядел на меня: — А ты почему не идешь со мной? — спросил меня его взгляд.
