Буржуазия и умственное движение. — Став во главе всех гражданских должностей, торговли, промышленности и государственного банка, буржуазия оказалась также и во главе умственного движения. Почти все французские великие мыслители, начиная с ХVI века и до конца ХVIII принадлежат к этому общественному классу.

В ХVI веке, когда поэт Ронсар старается привить во Франции слова и обороты речи, заимствованные им из латинского и греческого языка, умственное возрождение создало два оригинальные произведения: романы Гаргантюа и Пантагрюэль, в которых врач-монах Рабле с насмешливым пылом и остроумием подвергает критике все современные ему власти, и Опыты Монтеня, судьи, который разбирает все философские вопросы, с полною независимостью взглядов, проникнутых духом терпимости.

В ХVII веке Декарт в Рассуждении о Методе (1636) первый решился установить, — это в то время считалось революционным, — что авторитет древних, в научном и философском смысле, очень слаб и что мы должны допускать только то, что ясно нашему разуму. Он применяет свой метод к исследованиям математических и физических наук.

Не менее великий математик Паскаль нападает с едкой иронией в Провинциалах на нравы иезуитов; он оставил нам, под названием Мысли, материалы обширного труда, в котором он старался доказать, как бы мучимый сомнениями, доказать самому себе, истину христианской религии.

Корнель и Расин в трагедиях, а Мольер в комедиях, подражая в искусстве древним, изучают человеческое сердце и выводят на сцену высокие страсти, или человеческие извращенности всех времен. Подобно Декарту, Паскалю и баснописцу Лафонтену, Корнель, Расини и Мольер, по происхождению и по воспитанию, мещане.

До тех пор писатели из буржуазии всю свою энергию сосредоточивали на философских или нравственных идеях, или занимались искусством: в ХVIII столетии характер литературы меняется.

Ошибки Людовика ХIV, за которые так дорого расплатилась страна, раскрыли глаза самым ослепленным на опасность неограниченной власти; а наследник его Людовик XV не был способен вернуть ее обаяние. Буржуазия, выросшая и окрепшая под покровительством королей, укрепилась вместе с ними; теперь она была богата и образована; в частной и общественной жизни она играла главную роль. В ее руках сосредоточилась большая половина общественных богатств и теперь в ее интересах было не допустить, чтобы государство разбилось о подводный камень, ее потребность умственной деятельности всего больше страдала от стеснения свободы мысли. Буржуазные писатели начинают с силою выражать чувства целого класса относительно этого режима деспотизма и невежества.

Во все время своей продолжительной деятельности (1694–1778) Вольтер не переставал протестовать, во имя разума и гуманности, против варварства юстиции, против стеснения свободы мысли, против церкви, догматы которой он признает надругательством над здравым смыслом, а насилия и преследования которой возбуждают в нем ужас. Католическая религия — вот его враг; он нападает на нее в стихах, прозе, на сцене, в романах, исторических статьях, в словаре, часто укрываясь под псевдонимом, чтобы избежать тюрьмы, выражаясь иногда намеками, когда не может открыто высказать свою мысль, преследуя врага своей хлесткой иронией.

Монтескье, выслужившийся чиновник, в Духе законов, обнаруживает свою ненависть к деспотизму и предпочтение к такому монархическому правлению, при котором состоятельный класс общества участвовал бы в составлении законов и пользовался бы широкими правами.

Вольтер и Монтескье были богатые буржуа. Но появляется человек из мелкой буржуазии, почти из народа, родившийся за границей, в Женеве, в маленькой протестантской республике, открыто и беспощадно нападающий на старое деспотическое, аристократическое и клерикальное общество, в которое попал благодаря случайностям своей полной приключений жизни: это Руссо. Он инстинктивно ненавидит общественное неравенство, от которого лично много вытерпел; он ненавидит всякую привилегию. Он говорит красноречиво и страстно: короли — не что иное, как чиновники народа; только народ может повелевать. Его устами говорит уже не высшая, а низшая буржуазия; говорит современная демократия, которая, содрогаясь, провозглашает лозунг: Господство народа и общественное равенство!

Общественный договор написан в 1761 году. В это время деятельность Вольтера была уже в полном развитии. К этим двум разрушителям присоединяется ряд энергичных товарищей: энциклопедисты. Во главе с Дидро, они составляют словарь, Энциклопедию, в которой, под предлогом вытеснения человеческих знаний, пишут страшный обвинительный акт против деспотизма, религии и привилегий.

Другие, экономисты, составляют политическую экономию, т. е. науку, занимающуюся происхождением богатств и их распределением; экономисты, верное отражение капиталистов, нуждающихся в свободной конкуренции для обделывания крупных дел и подавления менее состоятельных соперников, требуют упразднения цехов, внутренних таможен и провозглашают свободу труда.

К этому присоединяется театр: он, в свою очередь, открыто касается политики без вмешательства цензуры, опасающейся общественного мнения. Бомарше, в Женитьбе Фигаро, осмеивает со сцены все власти того времени, преследуя владык самыми непочтительными шутками.

Писатели ХVIII века подрывали уважение современного им образованного общества к прошлому и к власти; они убили старый строй, выставляя его в смешном виде.

Влияние буржуазии на правительство. — Буржуазия всегда имела прямое влияние на монархию посредством высших чиновников этого класса, которые издавна окружали королей, наполняя государственный совет, служа им в качестве личных или государственных секретарей; законоведы средних веков, из буржуазии, восстанавливали королей против феодальной системы и папской власти; в ХVII веке они внушила свою политику относительно торговли и промышленности; они же диктовали односторонние законы, касавшиеся недоразумений между хозяевами и рабочими, столь благоприятные для первых и столь пагубные для вторых; не подлежит также сомнению, что чиновники из буржуазии склоняли королей к субсидированию первых предприятий обширной морской торговли и к расширению промышленности.

Однако до половины XVII века влияние буржуазии в государственном совете имело противовес в лице дворянства и духовенства; но с воцарением Людовика XIV влияние буржуазии, по-видимому, превозмогло.

Сюлли, министр Генриха IV, Ришелье, министр Людовика XIII, были вельможами; Людовик же XIV окружил себя государственными секретарями, взятыми из буржуазии. Его главный министр Кольбер был сыном торговца сукнами, придавший власти все качества, все недостатки, страсти и предрассудки своего класса: покровительствуя промышленности и торговле узкой регламентацией труда, Кольбер служил выгодам своего класса столько же, сколько он служил королю.

После смерти Людовика XIV, во время Регентства, вследствие малолетства Людовика XV, правительство обратилось к шотландскому банкиру Лоу, для исправления финансовых затруднений, и вверило ему министерство финансов. Этот банкир учредил государственный банк, билеты которого ходили одно время наравне со звонкой монетой, оживляя дела до тех пор, пока банк не лопнул, вследствие чрезмерного выпуска бумажных денег.

При Людовике XV, по мере того, как усиливалась пропаганда учения философов — название, данное Руссо, Вольтеру и их товарищам по борьбе — монархические министры из буржуазии делались смелее. В 1749 году Машо, министр финансов, решился ввести двадцатипроцентный подоходный налог со всего имущества, даже дворянских, и дал королю подписать указ, воспрещающий духовенству приобретать вновь недвижимую собственность.

В 1762 году министр Шуазель, хотя и знатного происхождения, но симпатизировавший новым идеям и ухаживавший за великими революционными писателями из буржуазии, добился постановления суда из буржуазных судей, враждебных иезуитам, об изгнании этого ордена.